щуп

В бреду всплывали забытые имена. Кажется, он позвал раз или два Викторию. Лицо ее высветилось на противоположной стене подобно изображению слайда, и Валентин шагнул к ней, вытянув руки. Так испуганный ребенок кидается к матери. Искал ли Валентин защиты у прекрасного призрака или напротив сам стремился защитить его, он не знал. Отныне он мыслил вспышками. Кидаясь к двери, приникал к холодному металлу ухом, вылавливал малейшие звуки, пытаясь вычленить из них хоть какие-то обнадеживающие признаки.

А потом его мягко повалило. Словно ударило огромной, обтянутой в материю колодой. Последняя искорка мысли была посвящена старику. Махонькому старику, безмятежно похрапывающему на нарах... Как странно, что он догадался об этом только сейчас! Старичок - единственный в камере не переживал никаких мук. И он уже не спал. Обернувшись к Валентину и подперев щеку ладонью, моргал серыми своими глазенками, часто шмыгая, потешно дергал себя за кривенький нос. Такой знакомый жест!.. Валентин сообразил, что старикашка делает это намеренно, скорее всего передразнивая сокамерника. Или в этом копировании крылось нечто иное?..

Валентина скрючило. Лежа на полу, он взбрыкивал ногами, затылком пристукивал по холодному бетону. Подняться он уже не мог, да и не пытался. "Два карася на сковородке", - мысль была чужой, насмешливо-злой. Валентин колотнул кулаком по собственной груди, поперхнулся в кашле.

***

- Странная вещь, Валентин! Все в мире гниет, испражняется, рано или поздно обращается в омерзительный прах, а вони нет. То есть, совсем нет, - знакомый полковник с улыбкой оттолкнулся от стола руками, и кресло на бесшумных роликах мягко откатилось в сторону. Теперь хозяин кабинета с легкостью мог дотянуться до бара. Достав упаковку с соком, он плеснул розовым и терпким в бокалы.

- Пей, человече! Натуральный смородиновый сок. Без консервантов и прочих вульгарных добавок.

Валентин вяло поблагодарил. После свидания со старичком голова обморочно кружилась, ныл разбитый в кровь затылок.

- Вот и выходит, - продолжал полковник, - что смердим по мере сил и возможностей, а дышать отчего-то по-прежнему приятно. В чем же дело, спрашивается? Откуда такой прелестный природный казус?

Валентин пожал плечами.

- Самоочищение! - полковник снова не без удовольствия блеснул фарфоровыми зубами. - Тотальная санитария! На земле, в воздухе, на дне морском. Высокоэффективная санитария!

Осушив бокал, Валентин повертел его в ладонях, неловко поставил на стол. Звук показался странным. Стол был, вероятно, из металла, и только столешницу покрывал тонкий слой дерева. Кто знает, может, и пулемет там внутри упрятан? Во времена Берии, говорят, любили такие фокусы.

- Вы хотите сказать, что ваше ведомство исполняет аналогичную функцию, я правильно понял?

Полковник лукаво погрозил пальцем.

- За одной маленькой поправкой, Валентин! Моего ведомства ты еще не видел. Это все, - он взмахнул рукой, - лишь часть целого, второстепенная часть. Некий пристрой к главному зданию и не более того... Еще? - он кивнул на упаковку с соком.

Валентин покачал головой.

- Ну, а я с твоего разрешения добавлю... - седые брови офицера комично дернулись. - Картину в целом, Валентин, вообще сложно увидеть. Скажем, что такое увидеть Россию? Хотя бы в нынешнем ее крохотном временном периоде? Сумел ли что-нибудь увидеть де Кюстин за время своего недолгого пребывания в Петербурге? Да нет, конечно! Потому и обидел россиян. Он их не разглядел! Разглядел только режим и чиновников, а это не то же самое, что страна и нация. В сущности чиновничьи аппараты всех стран во многом схожи и вызвать способны лишь глубокое отвращение. Но люди! Люди - совсем иное! Чтобы понять их, недостаточно ни средств массовой культуры, ни двух-трех месяцев путешествий. Порой мы проживаем здесь всю жизнь, но и на смертном одре не в состоянии придти к надлежащим выводам. - Полковник со вкусом отхлебнул из бокала, по-детски причмокнул губами. - До недавнего времени мне казалось, я что-то понимаю. Честное слово! Все-таки немало читал, ездил, разговаривал с умными людьми. Да и годы должны давать дивиденды. Но нет! Недавно в Питере имел удовольствие наблюдать крестный ход - впервые за всю мою жизнь. И представь себе, проняло! Все эти хоругви, песнопение, панагия на груди верховного архиерея... Словом, стоял и глазел, как на некое чудо. А ведь это тоже частица России! Часть того целого, которое, как мне казалось, я изучил до мелочей. Если на клетке слона, прочтешь надпись "буйвол", не верь глазам своим. Такая вот мораль.

Валентин зажмурился припоминая.

- Что поделать, у всякого портного свой взгляд на искусство.

Брови полковника скакнули вверх. Арестант его явно удивил.

- Люби ближнего, - медленно проговорил он, - но не давайся ему в обман.

- И тем не менее!.. Люди не перестали бы жить вместе, хотя бы и разошлись в разные стороны.

- Однако полиция в жизни каждого государства есть!

- Но не всякому офицеру мундир к лицу.

- Славно! - полковник, рассмеявшись, плеснул в бокал. - Не ожидал!.. Стало быть, увлекаемся Прутковым?

- Увлекались, так будет вернее.

- Не зря я решил с тобой поговорить! Пожалуй, мы подружимся.

- Вам виднее, гражданин начальник.

- Константин Николаевич, - поправил его полковник. - Привыкай к человеческому языку.

- Трудновато будет.

- И тем не менее привыкай!

Лужин пожал плечами. Китель полковника действительно не увязывался с будничным "Константин Николаевич". В лексикон людей зарешеченного пространства жизнь вносит свои железобетонные правки: "вохра", "дубаки", "вертухаи", "кумовья"... Иное воспринималось непросто.

Полковник тем временем поднялся, поскрипывая щегольскими сапогами, прошелся по кабинету. Его вообще можно было назвать щеголем. Мундир, точно подогнанный по сухопарой фигуре, пепельный ежик на голове, не столь короткий, как у блатной братии, но все же достаточно импозантный. Ко всему прочему можно было добавить величавую осанку и нездешний загар. Полковник и по собственному кабинету не ходил, а прохаживался, с артистической небрежностью припечатывая каблук, на некоторую долю фиксируя перед очередным шагом, словно давая возможность вдоволь полюбоваться всем присутствующим.

- Ты понимаешь, зачем я тебя пригласил?

- Откуда ж нам, сирым, знать.

- Не прибедняйся. Все ты знаешь, а не знаешь, так догадываешься.

- Хотите предложить карьеру сексота?

- Ну, если без обиняков, то да. Хотя, если понимать под "сексотом" то, что понимает большинство людей, то мой ответ отрицательный. Скажем так, не секретный сотрудник, а секретный агент.

- Есть какая-то разница?

- Полагаю, что да.

- И какой же код мне будет присвоен? Два ноля или три?

Полковник снисходительно улыбнулся.