щуп

Идеально было бы завести машину и рвануть куда глаза глядят. Но водила без памяти, руль заклинен - и все это лишние секунды. А город - не степь, и ноги тоже многого стоят. Он выпрыгнул наружу и тотчас увидел "молодого". Сопляк целил в него из знакомого нагана и, рука его мелко дрожала. Будь это баллон с аэрозолью, Баринов испугался бы больше. Германский же кристаллический патрон опасен только, если влупят в упор. А так - несерьезно! Он сделал движение, пугая подростка, и тот выстрелил. Самого себя прежде и оглушил. Баринов успел поднырнуть под выстрел, плечом сшиб сопляка на землю, каблуками прошелся по животу и лицу, с яростью вминая в снег. Однако задерживаться было нельзя, какое-то шевеление наблюдалось справа, где было темно и люди угадывались лишь по неясным силуэтам. Лихо сиганув через ветхонький заборчик, Баринов миновал палисадник и что было сил помчался по улице. Свернул в первую же подворотню, с тоской услышал, как позади заводят мотор. Значит, ноченька эта для них не кончилась. Гену Крутилина собирались преследовать по-настоящему. Маленькое сафари по спятившему городу...

- Ну уж хренушки! - он с хрипом мчался через незнакомые дворы, прикрывая лицо от веток акаций, сознавая, что притаиться здесь пока сложно. Ухоженные дворики, детские площадки и никаких тебе гаражей, складов и котлованов!..

Он пересек улицу, другую, заметив приближающийся свет фар, шарахнулся в сторону, но вовремя сообразил, что это не фургон, - всего-навсего какой-то припозднившийся "Москвичок". Мысль пришла внезапно, обдумывать ее не было времени. Великолепным тройным прыжком Баринов выскочил на дорогу - прямо под колеса надвигающегося автомобиля, лишь в последний миг, чуть сгруппировавшись и подбросив себя в воздух. Взвизгнули тормоза, и бампер молотнул бывшего гладиатора, отшвырнув метров на семь-восемь. Спасибо снежку и инструкторам из тюряги! Баринов прокатился вполне грамотно, скрючившись на тротуаре, застыл, пряча скованные наручниками кисти. Услышав, как кто-то вылазит из "Москвича", протяжно застонал.

- Что с вами?.. - голос был женский, и Баринов обрадованно содрогнулся. Все-таки там на небесах не дремали, ангел-диспетчер вовремя опустил свой всевидящий взор на грешную землю.

- О, Господи! Как же так?

Для солидности следовало бы, конечно, поканителиться, пострадать и поплакаться на ноющие косточки, но те, что шли следом, могли объявиться в любой момент. И, продолжая изображать корчи, Баринов сел. Женщина, лица которой он по-прежнему не видел, склонилась над ним.

- У вас кровь на лбу!

- Наверное... Пожалуйста!.. Довезите меня до больницы! - Баринов постарался придать голосу должную трагичность, но вышло даже правдоподобнее, чем он ожидал, поскольку он все еще шумно отпыхивался после недавнего забега. - Не бойтесь, я им ничего не скажу про машину, вы не виноваты, это я, идиот. Спешил, как ненормальный...

Его уже поднимали, вернее, это он позволял себя поднимать, не давая заподозрить неладное. А слух уже ловил приближающийся рев мотора. Объезжая квартал стороной, к улочке рвался чертов фургон.

- Понимаете, я тороплюсь, - бормотал он, прихрамывая. - Спешил на вокзал, к жене, а тут вот такое...

- Но у вас ничего не сломано?

- Вроде нет. Только в голове гудит и нога немного.

Он наконец-то разглядел ее. Белобрысая, нос кнопкой, большие стрекозиные очки. На вид - лет тридцать, но главное - не подлюка. Остановилась, не бросила, значит, и дальше повезет. Только бы пошустрее! Черт! Как бы ее расшевелить?

- Вы знаете, я прилягу на заднем сидении, а вы трогайте, хорошо?

Она ужасающе долго закрывала дверь, пристегивалась ремнем, а он лежал, чуть высунувшись, мысленно матеря женщину за медлительность.

- Быстрее пожалуйста! Может, я еще успею... Там трое детишек... Без присмотра...

Куда успею, какие детишки - ничего в этом сумбуре она, разумеется, не поняла. Все, что она знала, это только то, что впервые сшибла человека, и человек этот, по счастью, остался жив. Далее этого ключевого момента мысли ее не забегали. "Москвич" тронулся с места, и почти в ту же секунду из-за поворота вынырнул зловещий фургон. Баринов нырнул вниз, произнеся самую длинную молитву из тех, что знал: "Господи, спаси и помилуй меня, падлу недостойную!.." И, видимо, помилование решено было ниспослать. Притормозивший фургон тронулся дальше. Серьезные парни, видимо, разглядев, что в легковушке одна-единственная дама, поспешили дальше. Баринов чуть было не заплакал, так хорошо и благостно стало на душе. И, чуть приподнявшись на сидении, уткнувшись глазами в спину белобрысой водительницы, умиленно понял, что готов полюбить ее безоглядно - вместе с очками, вздернутым носом и прочими возможными минусами.

- Вам лучше? - она обеспокоенно обернулась. Глаза ее глядели из-под очков испуганно.

- Мне лучше, - он часто закивал. - Мне... Вы знаете... Наверное, и не надо в больницу.

- Как же так?

- Но вы ведь в курсе... Там попросят рассказать, как это случилось, возьмут пробы на анализ, снимут протокол, заставят расписаться. И у вас же потом будут неприятности. Занесут в гаишный компьютер, - и будете на заметке... Не надо всего этого, хорошо? Если можно, просто помогите привести себя в порядок - йодом там что-нибудь прижечь, пластырь налепить.

- А если перелом? Если что-нибудь серьезное? - в темный глазах за очками светился уже не столько испуг, сколько тревога за его здоровье.

"Люблю, - обреченно подумал он. - Падлой буду, люблю!.."

***

Чекистов впустила Аллочка. Как позже объяснила она, ей подумалось, что это Олег. Они звонили так же, как он, теми же тремя звонками. Лампа на лестничной площадке не горела, и монитор показывал лишь неясный мужской абрис, совершенно одинокий и вполне безобидный. Ворвалось же их шестеро. Действовали незванные гости крайне оперативно и шутить, по всей видимости, не собирались. Прямо у порога Аллочке пригрозили "Стечкиным". Аналогичные игрушки были продемонстрированы Константину Николаевичу и Валентину.

- Кто вам отдал приказ? Фамилия! - взъярился полковник. Однако считаться не собирались и с ним. Смуглолицый детина в плаще, с мохнатыми бровями и небольшим шрамом, рассекающим верхнюю губу, объяснился коротко и вежливо:

- В городе нацистские беспорядки. Есть основания считать, что вы в этом замешены.

- Какая чушь! Вы имеете на руках ордер?

- В должное время будет предъявлен и ордер. Мы посланы, чтобы произвести обыск, и мы его проведем по всей форме. Однако было бы лучше, если бы вы сами в добровольном порядке...

- Что?! - полковник стиснул кулаки. - Обыск в моем доме? О чем вы говорите, милейший?!

- Я вам не милейший, - начальник вломившихся в квартиру людей скупо улыбнулся. - Я уже сказал, имеются сведения о вашей причастности к террактам этой ночи. А посему, если вы согласны дать показания и выдать спрятанное в доме оружие, то мы в свою очередь...