Грегори МакДональд - Флетч & Co

— Остановитесь на восемнадцати. Хорошее число. Или на двадцати четырех.

— Неужели их было так много?

— Я ничего не знаю о полученном вами образовании, мистер Флетчер, но, думаю, понятие научного метода вам не чуждо. — Редлиф поднял левую руку. Согнул, разогнул. — Когда вам известно о четырех или пяти попытках покушения на мою жизнь, у вас есть все основания для тревоги. Если же вы знаете о двух дюжинах, причем ни одна не удалась…

— Одна удалась. И я не думаю, что доктор Джим Уилсон думал о главенстве научного метода, умирая от ядовитого газа, который ждал вас в вашей же лаборатории.

— Согласен, меня. Но кого вы подозреваете? Мою жену? Вы знаете, что я и Шана Штауфель — любовники.

— За обедом я сидел рядом с вашей женой. Она все говорила о «доминирующих страстях». Спрашивала, есть ли такие у меня. Она уверена, что всеми, кто ее окружает, движет какая-то страсть, за исключением ее самой.

— Да, — кивнул Редлиф. — Амалия иной раз зрит в корень.

— Как раз вашу жену я не обвиняю.

— Вы обвиняете моих детей? Полагаю, вы уже догадались о том, что я в курсе страстей, которые ими движут.

— Доктор Редлиф, вы создали в Виндомии очень необычную среду обитания.

— Необычную? — Редлиф посмотрел в потолок. — Разве это не идеальная среда для моих сотрудников, друзей, родственников? Разве вам не нравится в Виндомии, [191] При личной встрече автор спросил у переводчика, не напоминает ли ему Виндомия Советский Союз (Грегори Макдональд не бывал ни в СССР, ни в России). Переадресую этот вопрос читателю мистер Флетчер.

— Вы создали диктатуру.

— Неужели вас не учили в школе, что лучшая форма управления — милосердная диктатура?

— Меня учили, что милосердными диктатуры остаются очень недолго.

— Моя вот остается. Мне не надо собирать налоги. Наоборот. Мне не надо вести войны.

— Но вы предъявляете требования. Вы загоняете одного сына в политику, другого — в бизнес, дочь — в кинозвезды…

— Я имею полное право требовать. Посмотрите на все то, что я им дал. Получив так много, они должны что-то и отдать, если не мне, то миру. Формула проста. — Он тряхнул левой рукой, словно хотел сбросить с нее капельки воды. — Я ненавижу вторые поколения, которые транжирят свои ресурсы.

— Должен ли я напомнить вам результаты, к которым привело практическое использование этой «формулы»?

— Я знаю, знаю. Моя дочь, Аликсис, прошлой ночью забралась в постель вашего сына.

— Забралась?

— В вашем сыне есть что-то магнетическое.

— Он играет на гитаре.

— Я его слышал. Хорошо играет. Полагаю, молодой человек, умеющий использовать пальцы, несомненно, обладает сексуальной привлекательностью.

Флетч вздохнул. Он выпил только капельку коньяка, а его уже потянуло в сон.

Очень уж длинным выдался день.

— И мой сын, герой футбольных полей, член «Фи-Бета-Каппа», Чет, трахает соседского мальчика. В смысле, соседа вашего сына. А Дункан со следующего понедельника будет проходить курс лечения. В одном из коттеджей, здесь, в Виндомии.

— И ваша трижды замужняя дочь шантажирует вас.

— Это процесс взросления, мистер Флетчер. В наши дни.

— Вам это так представляется.

— Безусловно. Детский бунт. Они делают именно то, что меня повергает в ужас. К сожалению, повод для бунта у них только один… я. А я терпеливо жду, когда они вырастут, повзрослеют, добьются уважения окружающих, начнут приносить пользу обществу, чего я от них и жду.

— Вы рассчитываете дожить до этого времени?

— В Виндомии у них есть все шансы выжить. — Отблеск ламп на очках доктора Редлифа не позволял Флетчу заглянуть ему в глаза. — Они повзрослеют. Должны.

— Доктор Редлиф, кто-то убил, мы думаем, по ошибке, доктора Джима Уилсона.

— Я не желаю слышать ни одного плохого слова о моей семье, жене, теще, сыновьях или дочерях. То, что вы и ваш сын здесь узнали, не должно стать достоянием широкой публики, или я гарантирую вам…

— Что?

— Что ваш сын вновь отправится в федеральную тюрьму за преступление, которое он не совершал, только на этот раз он проведет за решеткой всю жизнь. Я могу это устроить.

— Уверен, что можете.

— Тем не менее утром мы насладимся мастерством Бьерстадта. Мне очень понравилась ваша книга. И я благодарен вам за стремление оказать мне посильную помощь.

— Эрик Бьювилль…

Редлиф вскинул правую руку:

— Достаточно. К моим сотрудникам я питаю те же чувства, что и к родственникам.

— Речь идет о том, какие чувства питают они к вам, идиот!

Редлиф рассмеялся:

— Меня никогда не называли идиотом. Как свежо это прозвучало!

— Извините. С вами очень трудно сохранить хладнокровие. Вы — не Господь Бог, доктор Редлиф.

— Мне это уже говорили. Я никогда не претендовал на Его лавры. Никогда не полагал себя Богом. Просто…

— Что?

— Если у человека есть большие способности…

— Почему не употребить их на контроль людей с меньшими способностями? Так?

— Почему не помочь другим полностью реализовать себя? Именно этим я и занимаюсь, мистер Флетчер.

К примеру, вы упомянули Эрика Бьювилля. Никто другой не назначил бы его главным управляющим. Голова у него не очень, работоспособность тоже хромает. Он — вечно второй, первым ему не быть нигде. Однако он думает, что где-то еще он будет счастливее, чем в Виндомии. Не будет.

— И вы блокируете каждую его попытку уйти от вас.

— Для его же блага, для блага его семьи. Здесь они счастливы. И денег в семью он приносит больше — Редлиф улыбнулся. — Опять же, выкуривает в день всего две сигареты.

Флетч покачал головой:

— Джек просил меня поговорить с вами. Я поговорил.

Редлиф кивнул:

— Спасибо, что заехали.

Флетч поставил стопку с остатками коньяка на стол. Помялся, но добавил:

— Того, кто убил доктора Джима Уилсона, найдут. Это я вам гарантирую.

— Я уже договорился, что расследование будет вести местное отделение ФБР. Этим вечером в Виндомию должен прибыть лейтенант Корсо.

— Вы потратили много времени для того, чтобы подобрать человека, которою можете контролировать. Так?

— Так или иначе, мистер Флетчер, я позабочусь, чтобы справедливость восторжествовала. Увидимся утром. В семь в спортивном зале.

— Хорошо. — Флетч направился к двери.

— Мистер Флетчер?

Флетч обернулся:

Редлиф стоял на том же месте, что и в тот момент, когда Флетч вошел в кабинет.

— Одну минуту, пожалуйста. — Пауза. — Мистер Флетчер, у меня сейчас будет обширный инфаркт.

— Что?

Редлиф повалился вперед. Грудью, головой ударился об стол. Его отбросило в сторону. Падая на пол, он сшиб с подставки глобус.

Перекатился на спину, застыл между столом и сваленным глобусом.

— Боже мой! — выдохнул Флетч.

И поспешил к Редлифу.