Грегори МакДональд - Флетч & Co

Отставив глобус в сторону, опустился рядом с ним на одно колено.

Веки Редлифа дернулись. Замерли.

Флетч попытался прощупать пульс у него на шее, потом на запястье.

— Вы опять правы, Редлиф! — воскликнул Флетч.

— Джек?

Оставив дверь открытой, Флетч вошел в ту половину коттеджа, которую отвели Джеку, и зажег лампу на прикроватном столике.

Джек сел, щурясь, посмотрел на Флетча:

— Который час?

— Сорок пять минут первого.

Джек тряхнул головой.

— Я спал.

— Не самый плохой способ проводить время в постели.

— В чем дело? — спросил Джек. — Ты еще в смокинге.

— Редлиф умер.

— Доктор Честер Редлиф?

— Он самый.

— Кто его убил?

— Я.

— Что?

— Я убил Честера Редлифа, — уточнил Флетч.

— Лучше скажи мне, зачем черепахе пересекать дорогу.

— Чтобы добраться до автозаправки «Шелл».

— Ты шутишь.

— Отнюдь.

— Чем ты его убил? Как?

— Словами. Ты попросил меня поговорить с ним. Я поговорил. Думаю, ты не ошибся: с Честером Редлифом давно уже никто не говорил откровенно, по душам. Разговор получился нервным. Теперь-то я понимаю, что поставил под сомнение его modus vivendi. [192] Образ жизни (лат.) Назвал его диктатором. Даже идиотом.

— Ты назвал доктора Честера Редлифа идиотом?

— Вырвалось, знаешь ли. Упрямый человек, каким бы умным он ни был, — идиот.

— Он умер от того, что его назвали идиотом?

— Умер он or обширного инфаркта. Но сказал, что его никогда не называли идиотом.

— Сердечный приступ?

— Да.

— Его отравили?

— Нет. В комнате мы были вдвоем. Оба пили из одной бутылки коньяка. У него случился инфаркт. Он даже это понял. Его личный доктор подтвердил, что Редлиф умер от инфаркта.

— Так он умер от инфаркта?

— Наконец-то до тебя дошло.

— Ты его не убивал?

— Я ненавижу упрямство.

— А я ненавижу картофель-фри, который выглядит как лобковые волосы.

— И вот что интересно. Прибыл детектив Корсо, присланный отделением ФБР в Джорджии.

— Уже?

— Не для того, чтобы расследовать смерть Редлифа. Как я понял, Редлиф настоял, чтобы именно ему поручили расследование убийства доктора Джима Уилсона.

— Какой смысл самому выбирать детектива?

— На тот случай, если убийцей окажется член семьи. Вот тут власть и влияние можно употребить с тем, чтобы убийцу определить в клинику и не доводить дело для суда…

— Такое возможно?

— Можно привести примеры.

— Почему Редлиф хотел защитить тех, кто пытался его убить?

— Я только что говорил с ним.

— Я знаю, — кивнул Джек. — И поклялся не давать тебе повода даже подумать, что я — упрямец.

— Это хорошо.

— Я быстро учусь.

— Он считал своим долгом оберегать семью, что бы ни вытворяли его ближайшие родственники. Они не могли сделать что-либо дурное, во всяком случае, в глазах общественности. Он настаивал, что все преступления, включая и попытки убить его, не более чем болезнь роста, проявление детского протеста.

— Это не так.

— Он не желал признавать, что у каждого из них свой характер. Не верил, что в конце концов этот характер возьмет верх над всем остальным.

— Разве святые в это не верили?

— В своей гордыне он уверовал в то, что никому не удастся причинить ему вред. А в доказательство, исходя из того, что он называл научным методом, привел тот факт, что ни одна из попыток не стала успешной.

— То есть пришел к выводу, что в действительности они убивать его не хотели, раз все попытки закончились неудачей.

— Что-то вроде этого.

— А потом появился ты.

— И добился успеха там, где провалились другие… — Флетч откашлялся. — В последние мгновения своей жизни он, возможно, что-то да понял.

— И споткнется гордыня, и упадет он. [193] Книга Пророка Иеремии, гл. 50:32

— Аминь.

— Он упал.

— На глобус его мира.

Джек повернулся к двери.

На пороге босиком, в одних трусах, стоял Пеппи.

— Что случилось? — спросил он. — Кто это?

— Мой отец, — ответил Джек.

Пеппи подозрительно посмотрел на мужчину средних лет в белом смокинге и черном галстуке, потом на обнаженного юношу на кровати.

— Понятно.

— Доктор Редлиф умер от сердечного приступа, — пояснил Джек.

— Сердечного приступа?

— Естественная смерть, — добавил Флетч.

— Вы уверены? — спросил Пеппи.

— Уверен.

— Дерьмо, — вырвалось у Пеппи. — Дерьмо, дерьмо, дерьмо…

— Аминь, — выдохнул Флетч.

— Теперь такое начнется… — предрек Пеппи.

— Кто?..

Джек проснулся, как от толчка, в собственной кровати, на боку, в чернильно-черной комнате. Чьи-то пальцы касались его шеи. Во сне он выставил вперед правое колено, которое теперь упиралось в чье-то гладкое бедро.

Он отпрянул к стене.

— Аликсис?

— Аликсис? — переспросила Шана.

— Шана.

— Честер умер.

— Я знаю. — Кончики его пальцев прошлись по ее мокрой от слез щеке — Мне очень жаль.

— Обними меня, Джек Хорошо?

— Хорошо.

— Обними меня покрепче.

— Хорошо.

— Алле?

— Флетч?

— Да, Кристел.

— Извини, что звоню тебе в столь поздний час.

— Я не сплю. — Сидя на краю кровати, Флетч оглядывал стены спальни в «Манки грасс сьют» на третьем этаже особняка Виндомии.

— У Джека все в порядке?

— Да. Он позвонит тебе утром.

— Флетч?

— Да, Кристел?

— Я думаю, что голодна.

— Понятно.

— Я лежу в полной темноте в углу громадного спортивного зала. Почему-то лампа не включается. Я думаю, мистер Мортимер что-то с ней сделал. Как, по-твоему, мог мистер Мортимер перерезать провода?

— Он очень злобный.

— Я не могу даже читать.

— Почему бы тебе не поспать?

— На ночь он оставил мне высокий стакан с обезжиренным молоком.

— Глотни молока и засыпай.

— Я его выпила.

— Все?

— Давным-давно.

— Ясно.

— Флетч, вместо овец я считаю тарелки с макаронами. Ты знаешь, в томатном соусе. С сыром. Чесночным хлебом. Когда вместо макарон на тарелках появились вареные лобстеры, я решила позвонить тебе.

— Правильно. Лобстеры нынче дороги.

— Запеченные в духовке и фаршированные креветками.

— Хватит. Я чувствую, что проголодался.

— Извини. Дурные привычки заразительны.

— Поверишь ты мне или нет, но эту ночь ты переживешь.

— Скажи мне еще раз, что я действительно испытываю.

— Это не голод.

— А по ощущениям голод.

— Это то, что ты всегда полагала голодом, на что реагировала, как на голод.

— А что же это?

— Пищеварительные боли.

— Я ощущаю пищеварительные боли, не голодные боли?

— Поверь мне на слово.

— Это правда?

— Откуда мне знать Это моя идея. И мне представляется, что тебе лучше бы в нее поверить.

— Ладно. Я верю Почему ты так поздно не спишь?

— Доктор Редлиф умер после обеда.