Грегори МакДональд - Флетч & Co

Джека она не удостоила и взглядом.

— Я думаю, мы должны похоронить его на прачечном дворе. Вы знаете, где горничные проветривают простыни.

— Дело в том, что наличными есть только сто тысяч долларов, — возвестил Николсон. Аликсис ахнула:

— Сто тысяч долларов.

— Они мои, — заявил Дункан. — Они мне нужны для нового гоночного автомобиля!

— Черта с два, Дункан, — возразила ему Эми. — Мои дети важнее!

— Я уже должен восемьдесят пять тысяч! — взвизгнул Дункан.

Эми устроила младенца поудобнее.

— Мои дети — единственные внуки Честера Редлифа. Так что деньги прежде всего получат они. И так будет всегда.

— Вы же знаете, как Честер любил спать на проветренных простынях.

— Оба вы идите к черту. — Аликсис оправилась от шока. — Мне надо обустроить дом в Калифорнии.

— Мне без разницы, что вам надо, — гнул свое Дункан. — Я должен оплатить счет, иначе автомобиль не успеют подготовить к гонкам.

— А пока вы все будете получать пособие из наследуемых вами денег, — пояснил Николсон. — Вполне приличную сумму. Но потребуется какое-то время, чтобы оформить необходимые документы.

— Пособие, — передразнил его Чет. — Велика радость. Вы хотите, чтобы мы оставались здесь?

— Почему нет? — спросил Доунс. — Пока все не определится.

— Нет уж, я перебираюсь в квартиру в Нью-Йорке. А остальные могут оставаться здесь.

— Никто и не собирается жить с тобой в одной квартире, крошка Чет, — повернулась к нему Аликсис. — Но мне нужны деньги, чтобы купить дом в Малибу. Я пообещала себе, что буду жить там.

Покраснев как рак, Бьювилль заговорил, обращаясь к полу:

— Здешней жизнью я сыт по горло. И не думайте, что я и дальше буду управлять компанией. Уйду, как только получу достойное предложение.

Зазвонил телефон. Нэнси Данбар потянулась, взяла трубку, не вставая с дивана.

— Алле?

— Мы тут все настрадались, — покивала Аликсис. — Кругом одни шпионы.

— Понятно. — Нэнси Данбар положила трубку, не сказав: «Я обо всем позабочусь».

— Ребенок только что попал под машину у супермаркета. Шестилетний мальчик. Умер на месте.

— Пошла ты к черту со своим отродьем! — рявкнул Дункан на Эми. — И ты! — он повернулся к Аликсис: — Скорее бы избавиться от тебя. Ты еще говоришь о шпионах! Не получишь ты моих денег на дом в Малибу. Обойдешься без тамошних жеребцов!

Аликсис хихикнула:

— Не твоего ума дело.

— Проклятая нимфоманка.

— Наркоман.

— Где сейчас Честер? — вопросила Амалия Редлиф. — Куда его положили?

— Я не знаю, что вам еще сказать, — вырвалось у Николсона.

— Вы и так все сказали. — Честер встал. — Я ухожу. Самолет оставлю в аэропорту Атланты, если кого-то это волнует.

— Нам нужна помощь, понимание наших проблем, — взмолился Николсон. — Мы должны найти способ решить все по-доброму.

Тут Шана, обойдя Флетча, Корсо и Джека, выступила на середину гостиной.

Ее лицо раскраснелось, как заходящее солнце.

— Вы убийцы! — выкрикнула она. Правый кулачок взметнулся над головой. — Вы все убийцы! Каждый из вас! Каждый из вас убивал Честера! Вы разве что не воткнули нож ему в сердце!

Чет с любопытством поглядывал на нее.

— Заткнись, — буркнул Дункан.

— Почему она так кричит? — спросила Амалия Редлиф. — Она же разбудит мертвых.

Шана повернулась к ней:

— Ты сделала все, что могла, чтобы испортить ему жизнь. Никогда не пыталась понять его! Сидела в своей комнате, глотала таблетки, запивала их спиртным, твердила всем, какая ты несчастная! Любовь? Черт! Ты никогда не брала на себя такую ответственность. Ты когда-нибудь пыталась научить своих детей уважать отца? Понимать его?

— Я сама никогда его не понимала, — призналась Амалия. — Очень уж это тяжело. Просто невозможно. Этот человек мог говорить о чем угодно, от космических кораблей до муравьев.

— Ты когда-нибудь слушала его?

— Да. Вначале. Безумно уставала. Вы думаете, в космосе есть муравьи? Они есть везде.

— Вы все пытались убить Честера, — понизив голос, продолжала Шана. — Каждый из вас.

— Я не пыталась, — возразила Эми. — Я достигла в жизни, чего хотела. — Она повернулась к Николсону: — Виндомию ведь не продадут?

— Кто ее купит? — спросил Дункан. — Кому она понадобится?

— Я думаю, новое руководство корпорации перенесет штаб-квартиру куда-нибудь еще, — вставил Бьювилль. — Кому охота жить в этой дыре?

— Мне, — ответила Эми. — Моим детям. Я рассчитываю, что тут все останется по-прежнему.

— Тебе будет тут одиноко, — усмехнулся Чет.

— Со мной останется мама. Куда она еще пойдет?

— Я как раз про это. Тебе будет одиноко.

— Прежде всего надо расплатиться со слугами, — вставил Николсон.

— Трое уже уволились, — уточнила Нэнси Данбар.

— Неужели? — спросил Доунс.

— Ждут своих чеков на кухне. Забыла тебе сказать.

— Никто не получит чеков из этих денег, — воскликнул Дункан. — У меня чрезвычайные обстоятельства! Я написал отцу служебную записку.

— Я ее видел, — усмехнулся Доунс. — Ты закончил колледж, но не можешь написать правильно слово «дерьмо».

— Это не твое дело, Доунс!

— Никогда не видел такой вопиющей неграмотности. Я и представить себе не мог, что Вандербилт [194] Престижный частный университет в г. Нашвилле, который часто называют «южным Гарвардом» торгует дипломами. Как тебе удалось получить диплом, Дункан?

— Я ушел, — сказал Чет.

— Ужасней вас никого нет. — Шана закрыла глаза. — Никто из вас ничего не заслуживает! Вы не давали Честеру ни минуты покоя! Вы ценили его куда меньше, чем он — свою собаку.

— Сейчас я его очень даже ценю, — ответила ей Эми. — Он мертв.

— Наконец-то свобода. — Аликсис потянулась. — Никто больше не будет говорить мне, что я должна делать.

— Он всегда смешивал меня с дерьмом. — Дункан уставился в ковер. — Хорошим мог быть только он.

— Ты сам превратил себя в дерьмо! — крикнула Шана. — Ты и есть дерьмо! Никчемное дерьмо! Вы все не стоите и волоска на голове Честера.

— Где Архи? — спросила Амалия. — Я с утра его не видела.

— Я его пристрелил, — ответил Дункан. — Давно об этом мечтал.

— Вы даже понятия не имеете, как много он работал. — Шана, похоже, разговаривала сама с собой. — Сколько делал для вас, старался сделать, как сильно он вас любил.

— Конечно, конечно, — закивала Аликсис, — пока мы выполняли все ею требования.

— Если б была справедливость… — Шана по-прежнему не открывала глаз, — за дверью стоял бы автобус, чтобы отвезти вас всех в тюрьму. Вы все убийцы, это ясно как божий день.

Сжав пальцы в кулаки, опустив голову, Шана повернулась, чтобы выйти из гостиной.

— Шана, ты покидаешь нас в гордом одиночестве. — Дункан с трудом встал. — Попутного тебе ветра. Чету, похоже, ты больше не нужна. Или ты этого не заметила?