Анна Каролина - Защитник

Ангела отпивает еще немного вина:

– Впечатляет, должна я признать.

– А еще были татуировки сталкера, о которых я рассказывала. В списке особых примет действительно значатся череп и паутина. Но, как тебе известно, Килич удалил татуировки лазером девять месяцев назад, так что Ясмина никак не могла их увидеть, по крайней мере в то время, когда, как ты утверждала, она их видела.

Ангела задумчиво вертит бокал и выглядит по-настоящему довольной:

– Вот почему я наняла тебя, я знала, что у тебя талант.

– Но почему? – спрашивает Эбба. – Ты знаешь, сколько часов я потратила на этого сталкера? Ты даже пыталась заставить меня поверить, что это Ясмина лгала, хотя на самом деле лгала в этом деле только ты. И ты еще солгала о группе ACA. Ты сама была ее участником, вот откуда ты знала Ясмину.

Ангела улыбается так, будто ей жаль Эббу:

– Теперь я расскажу тебе, как все было на самом деле. Я была самым известным юристом в Швеции, экспертом по правовым вопросам на телевидении, и у меня было множество невероятно талантливых сотрудников. Что же случилось потом? Ну, так получилось, что я опубликовала в Фейсбуке пост о бородатых детях, мужчинах-беженцах, которые пытаются выдать себя за детей. По крайней мере, в политически корректной Швеции об этом явно писать нельзя. И все полетело к чертям. – Ангела допивает остатки вина, ее горло нервно дрожит. – Люди, по-видимому, думают, что можно позволять этим «милым невинным мальчикам» насиловать женщин. Это за пределами моего понимания – то, как люди могут оставаться столь наивными. Но я, да и ты тоже, мы-то знаем, как работает система, что происходит на самом деле, вот только не должны об этом никому рассказывать. Потому что тогда мы превратимся в расистов… – Эбба открывает было рот, чтобы спросить, имеет ли Ангела в виду тот самый пост о детях-беженцах, но ничего не говорит, потому что адвокатесса повышает голос и продолжает: – Одного поста, всего одного поста было достаточно, чтобы я все потеряла. Так работает свобода слова в Швеции. Клиенты исчезли, заказы исчезли, я перевезла бюро в офис поменьше, продала мебель, сдала квартиру… – Ангела сжимает губы, понижает голос: – Я знаю, что ты была там, он только что позвонил. Можешь выбросить письма. Я не хочу их видеть.

– Мне очень жаль, – говорит Эбба сдавленным голосом.

– Мне тоже. Однако… – Ангела грозит пальцем невидимому собеседнику: – У меня все еще есть агентство, агентство, которое я создала за пятнадцать лет, и я сделаю все, чтобы его сохранить. Что угодно, даже если это рискованно. Я приняла такое решение с самого начала. И вот у меня появился шанс, когда за убийство арестовали брата Яс мины…

У Эббы начинается приступ нервной икоты, она прикладывает ладонь ко рту, чтобы подавить его, и снова фокусирует внимание на Ангеле.

– В ту ночь я была с одним из своих немногочисленных клиентов в приемнике и услышала, что произошло. Конечно, я была потрясена случившимся, но потом поняла, что ничто не может уже изменить реальности – Ясмина мертва, кто бы это ни сделал. И если мне удастся освободить человека, против которого будут все улики, я верну свою репутацию и снова каждый второй захочет нанять меня в качестве защитника. Каждый второй!

В душе Эббы снова оживают сомнения:

– Получается, ты и правда думаешь, что ее убил Николас?

– Да мне все равно. Я адвокат защиты. Что бы ни делали мои клиенты, я делаю все возможное, чтобы их оправдать. Это моя работа, и это твоя работа тоже.

Эбба кивает, хотя она совсем не уверена, что по-прежнему хочет выполнять такую работу.

– Но зачем ты выдумала этого сталкера? – спрашивает Эбба, потому что все еще не понимает.

– Мне очень жаль, но мне действительно было нужно это дело, и, чтобы Николас нанял меня, я должна был убедить его в том, что вместо него в убийстве могут подозревать некоего сталкера. – Ангела шевелит ступнями, и ее пушистые тапочки выглядят как два маленьких прыгающих кролика. – Это было проще, чем я думала, он сразу ку пился.

Эбба пытается переварить то, что только что услышала. Ангела солгала о сталкере только для того, чтобы заполучить Николаса в качестве клиента, ради громкого медийного процесса, который, если все пойдет по плану, приведет к оправдательному приговору и появлению новых клиентов для агентства. Что тут сказать? Что такой женщины, как Ангела, еще свет не видывал! Или что она совершенно ненормальная?

– В тебе по-прежнему слишком много от полицейского, Таппер, брось это! – притворно ласково улыбается Ангела. – Каждый имеет право на защитника, это закон в Швеции, и так мы спасем «Адвокатское бюро Кёлер».

Она поднимает бокал для тоста, но Эбба не может заставить себя сделать то же самое. Хотя она и испытывает определенное сочувствие к Ангеле – все-таки несправедливо, что один-единственный пост в Фейсбуке разрушил ее карьеру, – вся ее ложь непроницаемой стеной становится между ними.

– Наверное, мне пора идти, – говорит она, вставая с кресла.

Ангела опускает бокал:

– Значит, ты за это не выпьешь? Хочешь соскочить?

– Ты врала о сталкере, ты врала о группе ACA…

Ангела со звоном ставит бокал на пол, поднимается на ноги и тычет пальцем в Эббу:

– Ты осуждаешь меня? Ты, человек, из-за которого пятнадцатилетний мальчишка бросился под поезд, приходит сюда и осуждает меня?!

Эббе ничего не остается, как принять обвинение.

– Как я могу хорошо работать, если ты не делишься информацией? Ты знала Ясмину, Джина сказала, что вы много разговаривали после собраний. Ты знала, что она подверглась сексуализированному насилию. Как ты думаешь, это не имеет отношения к расследованию?

– Джина! – смеется Ангела. – Я подозревала, что сплетничает именно она. – Она внезапно замолкает, и по ее лицу пробегает волна беспокойства. – Что она сказала обо мне?

– Ничего особенного. Она очень уважает конфиденциальность, – говорит Эбба, которой совсем не хочется сейчас обсуждать мать и деда Ангелы, сейчас это точно неуместно.

Ангела быстро моргает, кажется, она испытывает облегчение и немного расслабляется. Быстро берет себя в руки и гордо вскидывает подбородок:

– Я тоже, в группе ACA никто не бросается именами. Но теперь, когда ты знаешь, что я была участником группы, я могу сказать, что ты права. Ясмина подверглась насилию, но она никогда не говорила, с чьей стороны, боль так глубоко укоренилась в ней, что она так и не решилась рассказать всю правду даже после нескольких лет терапии. Но, поверь мне, я была счастлива, когда ты рассказала о том, что накопала на Джорджио. Может быть, наконец мучитель Ясмины получит то, что заслуживает.

Не отвечая, Эбба идет в прихожую.

Ангела следует за ней:

– Не забывай, что благодаря мне у тебя снова есть работа, я верю в тебя, я убеждена, что мы сможем выиграть это дело.