Анна Каролина - Защитник

Что-то стекает и попадает Эббе в глаз, она вытирает лицо и смотрит на руку – кровь.

– Кто тебя снимал и фотографировал? – спрашивает она, осторожно трогая шишку на лбу, которую, должно быть, набила во время аварии.

– Я не могу этого сказать, тогда все окажется в Сети, все узнают об этом. Я был… – Дуглас прячет лицо в воротник, бормочет сквозь ткань: – Голый…

– Дуглас, – Эбба делает шаг вперед, – ты не сделал ничего плохого, это тот, кто тебе угрожает, это он поступает плохо. Нет, он совершает преступление. Никто тебя ни в чем не обвинит. Пожалуйста, спустись. Сейчас ты можешь чувствовать себя погано, я не знаю, что с тобой случилось, но с этого момента все будет только лучше.

– Ты не понимаешь, ты ничего не понимаешь…

– Тогда спустись и объясни мне. – Эбба еще немного протягивает руку. – Пожалуйста, спустись.

Когда Эбба наконец чувствует руку Дугласа в своей, по ее телу пробегает дрожь облегчения. Они вместе садятся на корточки у перил. Что было бы, если бы Дуглас прыгнул? Если бы он покончил с собой, как Оливер?

Вдалеке слышны сирены. Эбба смотрит в сторону района Хагалунд и видит между высотных зданий мигающий синий цвет.

– Ты позвонила в полицию? – спрашивает Дуглас и смотрит на нее обвиняюще.

– Нет, это, наверное, кто-то другой, какой-нибудь водитель, который тебя увидел.

Эбба оглядывается, улавливает темный силуэт около деревьев, там, где она бросила разбитую машину, и снова смотрит в сторону Хагалунд. Синие огни приближаются, отражаясь в окнах домов.

– Я не хочу разговаривать с полицией! – Голос Дугласа срывается в фальцет. – Это невозможно, я не могу!

– Не волнуйся. Я буду с тобой.

Патрульный автомобиль останавливается в начале моста, и Эбба сильнее прижимает Дугласа к себе. Видит, как из машины выходят двое полицейских в форме и приближаются к ним осторожными шагами – не хотят спровоцировать.

– Что случилось около отеля? – спрашивает Эбба Дугласа с нарастающим внутренним напряжением. Ей нужно хоть что-то у него узнать, получить какую-то зацепку. – Почему ты там был?

– Не знаю, но это было очень странно. Мама из-за чего-то злилась, и мне нельзя было выйти из машины. Она собиралась отвезти меня к другу, но потом поехала за папой, и тогда мы увидели, что он встречался с Ясминой.

– Какой это был отель?

– Какой-то на «Р», я точно не знаю, но он в центре.

– Когда это было?

– Думаю, за день до Рождества.

Эбба поднимается, когда к ним подходят полицейские – пожилой мужчина в очках и женщина с двумя косичками под фуражкой. Эбба не помнит их со времен своей службы.

Положив руку на плечо Дугласу, она представляется:

– Я офицер полиции Эбба Таппер. То есть имею в виду, бывший офицер полиции. Я предполагаю, что вас предупредили о том, что кто-то собирается прыгнуть.

– Верно, – говорит женщина, кивая на Дугласа. – Это он? Вы его знаете?

– Да. Он мне позвонил. Я работаю в «Адвокатском бюро Кёлер», которое представляет интересы Николаса Моретти. Не знаю, известно ли вам об этом, но Дуглас – его брат. – Да, что-то такое слышал, – говорит мужчина, приседает рядом с Дугласом и пытается с ним поговорить, но не получает ответов и в конце концов спрашивает, кому следует позвонить, матери или отцу.

– Никому! – в панике вскрикивает Дуглас. – Не звоните никому из них!

– Но мы обязаны это сделать, ты несовершеннолетний, они должны узнать о том, что произошло.

Дуглас с мольбой обращается к Эббе:

– Им нельзя звонить.

От боли у нее в горле стоит ком, она знает, что полиция свяжется с родителями и отдаст им Дугласа, что бы она ни говорила. Единственное, что может этому помешать, это если Дуглас предоставит им однозначные свидетельства того, что дома ему плохо.

– Почему мы не можем позвонить твоим родителям? – спрашивает она, чтобы помочь ему решиться. – Ты должен рассказать, что случилось.

Всхлипывая, Дуглас зарывается лицом между колен.

Она подбадривает его, продолжает уговаривать, хотя знает, что ничего не выйдет. Она уже видела это раньше у Николаса. Они оба одинаково замкнуты.

Неохотно Эбба поднимается и отходит в сторону с женщиной-полицейским, которая хочет узнать подробности об аварии на мосту. Пока они разговаривают, появляются еще два патрульных автомобиля. Один из них останавливается около ее разбитого «форда». В груди начинает подниматься тревога. Она достает из кармана куртки мятный леденец и тайком кладет его в рот. Потом отвечает на вопросы полицейской, одновременно краем глаза следя за вновь прибывшими стражами порядка, которые обходят ее машину с фонариками, светя в окна.

Когда она говорит, у нее стучат зубы, но это не из-за холода.

Сбоку от нее Дугласу накинули на плечи желтый плед и отвели в одну из полицейских машин. Прежде чем сесть в машину, он оборачивается к ней со страхом во взгляде. Или это разочарование? У нее щемит сердце. Его отвезут к Джорджио, но она все равно поднимает большой палец вверх.

– Извините.

От неожиданности Эбба резко оборачивается, и взгляд ее упирается в грудь в форме. Она поднимает голову, чтобы увидеть полицейского, который к ней подошел. Тяжелая челюсть, серьезный взгляд.

– Это ваша машина?

Эбба кивает. Подозревает, что он уже проверил, кто владелец машины, или в любом случае скоро сделает это.

– Тогда я должен попросить вас подуть в это, – говорит он, снимает полиэтилен с трубки и прикрепляет ее к алкотестеру. – У нас есть свидетель, который видел, что вы очень небрежно вели машину.

У Эббы на лбу выступает пот, и она пытается вспомнить прошедший день, но все как в тумане. Сколько она выпила? Несколько глотков виски в машине, бокал вина у Ангелы, потом немного… Нет, с ней все должно быть в порядке.

Она наполняет легкие воздухом, обхватывает губами трубку и дует до тех пор, пока прибор не получит необходимую информацию.

Затем она с нетерпением ждет результата, так же как и высокий полицейский.

Смена ролей. Эбба сидит на месте подозреваемого за столом в комнате для допросов. Сегодня она не является ни полицейским, ни представителем адвоката. Сегодня она просто гадкий человек, который сел за руль с алкоголем в крови. Но что хуже всего – напротив нее сидит Йон Хелльберг. Он крутит ручку, пока просматривает результаты допроса, который с ней только что провели в отделении по результатам тестов.

Он горестно вздыхает, но в его взгляде невозможно не заметить радость.

– Один и один промилле. Ничего себе, Таппер!

Она как можно крепче сжимает руки под столом. Не хочет, чтобы он был свидетелем ее срыва, знает, насколько он наслаждается ситуацией.

Она слышала, как он шептался с патрулем в коридоре, когда они вошли в отделение: