Оскар Мюриэл - Темные искусства

— Угу… Пратт.

— Сколько лет вы?…

— А как это к делу относится, ты… — Ему пришлось прикусить губу, чтобы сдержать рвавшийся наружу поток ругательств.

Пратт упивался происходящим. Его золотой зуб блеснул в оконном свете.

— Будучи ее другом, вы проявили большую любезность, отыскав других подозреваемых, дабы эта леди…

— Этот ублюдок с загребущими руками рыскал на месте преступления! — взревел Макгрей так, что его голос эхом прокатился по всему залу. Пратт отскочил подальше. — Он спер украшение, которое было на одной из жертв! Бог знает, что еще он там успел наворотить!

Шериф Блайт врезал ладонью по скамье.

— Инспектор! Довольно. Ваша точка зрения ясна. Не превращайте этот суд в торжище.

Макгрей пылал негодованием, но ему хватило ума взять себя в руки. Он сел и не стал отвечать.

— И прокурору я тоже предлагаю заняться делом, — сказал Блайт. — Полагаю, вы хотели допросить обвиняемую персону.

— Которую из них? — съязвил Макгрей, и Блайт метнул в него взор, от которого тот умолк.

— Мисс Драгня, — сказал Пратт, и Катерину снова вывели вперед. — Для чего вы встретились той ночью с шестью погибшими? — перешел он в атаку, не теряя время.

— Это всем известно. Меня попросили провести спиритический сеанс.

— Ясно. — Он повернулся к присяжным. — Разумеется, это безобидный досуг. Только… если его не проводит плохой человек. — Развернувшись лицом к Катерине, он заговорил тише и довольно зловещим тоном. — Я узнал от миссис Кобболд кое-какие пугающие факты, и мне хотелось бы обсудить их с вами. Правда ли… что вы попросили всех жертв пустить себе кровь перед вашим… обрядом?

В зале послышались испуганные вздохи.

Катерина посмотрела ему в глаза.

— Это не я их попросила. Таково было требование.

— Требование? — повторил Пратт. — Чье? Духов?

Макгрей напряг кулаки, и я вцепился в его плечо.

— Да, — сказала Катерина.

— Каких именно духов?

Катерина сглотнула.

— Мисс Леонора сказала мне, что они хотели пообщаться с ее бабушкой.

— С покойной миссис Шоу. Бабушкой и женой. То есть вы утверждаете, что эта мертвая женщина велела вам…

— Да не «велела» она! — зашипела Катерина, но затем овладела собой.

— Я просто пытаюсь понять, — продолжил Пратт издевательски безобидным тоном. — С чего бабушке…

— Она их ненавидела, — выпалила Катерина. Я прикрыл глаза рукой.

Пратт заговорил так, будто перед ним было малое дитя.

— Она их ненавидела… То есть она жаждала крови собственных родных?

— Да, — огрызнулась Катерина. Я заметил, что в глазах у нее стояли злые слезы.

Пратт наконец-то отошел от нее, но в рукаве у него оставался еще один козырь.

— Мисс Леонора сказала своей тете, миссис Кобболд, что для этого подношения им нужно было воспользоваться особенным ножом… — Катерина прижала руку к груди, когда услышала эти слова. — Ножом, который предоставили им вы , мадам. Это так?

У Катерины затряслись руки. Я думал, что она сейчас лишится чувств.

— Да.

Едва она это произнесла, как зал взорвался потрясенными криками и аханьем. Она взглянула в нашу сторону, бледная как привидение. Так вот что она от нас утаила!

— Почему они должны были воспользоваться именно вашим ножом? — спросил у нее Пратт. — Почему не одним из своих?

— Клинок должен был быть очищен, чтобы подношение сгодилось для сеанса. Дух был зол! Поэтому я и сказала им, что все слуги должны уйти! В доме должны были остаться только мы. Я не хотела, чтобы пострадала еще чья-нибудь душа!

Ладонь сползла у меня с бровей на рот. Я представил, как бросаюсь к ней, тяну ее за юбки и причитаю: « Умоляю вас, ради всего святого, закройте уже свой рот!»

И тут к нам подошел Пратт.

— Инспекторы, я полагаю, вы произвели на месте тщательный обыск. Вы нашли подобный нож?

Макгрей готов был выпотрошить его на этом самом месте.

— Угу.

— Инспектор Фрей, — слегка улыбнувшись, сказал Пратт, — всего несколько минут назад вы не удосужились упомянуть об этом ноже.

— Я не… — Я хотел было сказать, что не знал о том, что нож принадлежал Катерине, но тогда вскрылось бы, что она нам солгала. Но мне чудом удалось вовремя придумать отговорку. — Я не упомянул о нем, ибо ничто не указывает, что это существенная улика. Сейчас нож изучают. Как я сказал ранее, ваша честь, было бы куда полезнее, если бы мы…

— Вы уже изложили свою точку зрения, инспектор, — сказал шериф. — Вы тоже, мистер Пратт. Присяжные узнали о существовании ножа, и сейчас этого вполне достаточно. — Он красноречиво на нас взглянул. — В последний раз напоминаю вам, инспекторы, что вы обязаны сообщать суду обо всех своих находках вне зависимости от вашего мнения на их счет… Иначе вам будет предъявлено обвинение в лжесвидетельстве и препятствовании правосудию.

Я снова вцепился в плечо Макгрея, опасаясь, что он бросится на шерифа и откусит его похожий на редиску кончик носа.

Блайт повернулся к Пратту.

— Желаете добавить еще что-нибудь?

— Лишь подчеркнуть тот факт, что цыганка провела на месте происшествия взаперти с шестью неповинными жертвами всю ночь, устроив все таким образом, чтобы никто…

Блайт громко прочистил горло.

— Хватит, хватит. Думаю, на сегодня достаточно. Пришло время отпустить присяжных посовещаться…

Я вскочил.

— Ваша честь, я настаиваю, чтобы вердикт в этом деле не выносился до тех пор, пока…

— Сядьте, инспектор! Не позорьтесь. — Блайт перевел взгляд на жюри присяжных, несмотря на то что я все еще стоял. — Вам были представлены улики. Вы можете посовещаться в комнате, отведенной вам судом. В заседании объявляется перерыв.

Мы с Макгреем не могли вынести ожидания в зале суда. Мы сделали попытку прогуляться вокруг здания Парламента, но за нами увязалась орава идиотов, требовавших, чтобы Катерину повесили еще до заката.

Мы вернулись обратно и стали ждать в маленьком дворике возле здания Высокого суда. Я посмотрел на то крыло, где, вероятнее всего, будут судить Катерину. Поблизости вертелись адвокаты и клерки, которые хоть и откровенно пялились на нас, но хотя бы не донимали.

Дрожащими руками Макгрей зажег сигару. Он ворчал, дымя изо рта и ноздрей, как локомотив.

— Чертовы идиоты! И этот говнюк Пратт! Ох, будь моя воля… — Он сложил пальцы в кольцо, изображая, как схватит ими Праттову шею. Я решил, что сейчас не самый подходящий момент подметить, что Катерина и сама выступила не в свою пользу.

— Роптать уже нет смысла. Нам следует подумать, что…

— А вот и они, приятель!

Повернувшись к воротам, я увидел Макнейра. За ним шел — наконец-то! — юный доктор Рид. Этот муж с детским лицом явно сбился с ног, разыскивая нас: волосы у него были всклокочены, а щеки пылали так ярко, словно кто-то прислонил к ним раскаленные докрасна круглые утюги.