Оскар Мюриэл - Темные искусства

Макгрей не мигая уставился на пробирки и пробормотал: «Вот дерьмо…»

Рид достал шесть склянок, помеченных именами жертв. В них была не жидкость, а тонкие полоски меди, покрытые темным серебристым осадком.

— Как я говорил вчера, в крови у них та еще смесь из металлов. Я мог бы проверить каждый из возможных вариантов, но на это потребуется масса времени, а также огромное количество тканей.

Я мрачно взглянул на шесть тел, накрытых белыми простынями.

— Нам нужно сократить список потенциальных ядов. Родственники не обрадуются, если мы выдадим им всего по унции от каждого трупа.

— Верно, инспектор. Они и так уже требуют, чтобы им вернули тела. Некий Уолтер Фокс, кузен миссис Гренвиль, отправился прямиком к суперинтенданту Тревеляну. Они хотят как можно скорее провести бальзамирование.

— А что на это сказал Тревелян? — поинтересовался я.

— Он велел мне следовать вашим указаниям.

Я заметил, что из-под ближайшей простыни торчит палец мужской ноги. Оттенком он уже начал напоминать стилтонский сыр [10] Английский сорт сыра с голубой плесенью. .

— Тогда поступим так: возьми столько образцов тканей, сколько сможешь сохранить для исследований, а затем выдай тела семьям. Не хочу еще одной такой же истории, как в нагорье.

Совсем недавно нам пришлось приложить все возможные усилия, чтобы сохранить тело для судебно-медицинского обследования. Вдали от цивилизованного мира, в самый разгар лета и со скудным набором инструментов под рукой мы, разумеется, потерпели неудачу, и последствия были ужасными. Макгрей тогда посмеивался над моими реакциями, но теперь и его, кажется, замутило при одном лишь воспоминании… а ведь ему досталась даже не самая грязная часть работы.

— А что насчет ножа? — спросил он.

Рид приподнял небольшой стальной поднос с ним.

— Как я вам уже говорил, на нем присутствует та же смесь металлов.

— Могла она попасть на него из крови? — предположил я. — Катерина говорила, что полковник был последним, кто им воспользовался. Возможно, в тот момент он уже был отравлен.

— Возможно, и так, — сказал Рид, — но, опять-таки, у меня нет возможности это проверить. Если я сотру с ножа кровь, я также сотру и яд.

Макгрей внимательно рассмотрел маленькое лезвие, поблескивавшее между пятнами свернувшейся крови, и в глазах у него сверкнул опасный огонек.

— А прокурор сможет об этом узнать?

— Девятипалый! — вскричал я. — Мы не будем лгать в суде!

— Прокурор совершенно точно об этом узнает, — важно изрек Рид, откладывая поднос в сторону. — Боюсь, что больше ничего не могу вам сейчас сообщить. Я понимаю, что делу леди это не поможет. Мне жаль.

Макгрей шумно выдохнул, свирепо глядя на медицинские инструменты, словно те были адскими машинами.

— К слову о прокуроре, — продолжил Рид, — меня обязывают отправлять ему подробные отчеты сразу же после осмотра. Этот… — тут он понизил голос, — я могу задержать до завтрашнего дня.

Я хотел было возразить, но Макгрей пихнул меня с такой силой, что я едва не опрокинул огромную бутыль с концентрированной кислотой.

— Ага, так и сделай, дружище. И, Перси, будь добр, загляни в свои умные книжки или телеграмму отправь тем богатеньким оксфордским нюням, с которыми ты в одной ванне плескался во время учебы . Разузнай, нет ли какой-нибудь сраной новой пробы, о которой мы еще не слышали.

— Сомневаюсь, что это…

— Просто сделай, как сказано, — огрызнулся он, выходя из морга. — Спасибо, Рид.

— Думаю, нам стоит для начала допросить уцелевших родственников, — сказал я, когда мы вернулись в наш подвальный кабинет, — а потом уже погружаться в книги.

Макгрей взглянул на Маккензи.

— Ага, наверное, ты прав. И у нас уже есть адрес.

Экипаж остановился на Инверлит-Роу возле довольно скромного дома сразу за Ботаническим садом. Заросшие мхом гранитные стены осыпались, несколько стекол были разбиты, растительность в палисаднике, клочковатая и неухоженная, напоминала щетину на лице Макгрея, и даже с дороги было заметно, до чего грязны кружевные занавеси на окнах.

— Похоже, мисс Леонора и мистер Уилберг были бедными родственниками, — отметил я.

Макгрей постучал в обшарпанную дверь.

— Даже не вздумай упоминать собаку, — наказал он мне, пока мы ждали ответа.

— Кто там? — спросил изнутри хриплый женский голос.

— Инспекторы полиции, миссис, — ответил Макгрей. — Мы расследуем гибель ваших господина и госпожи.

— Я ничего не знаю.

Макгрей усмехнулся.

— Миссис, лучше откройте дверь поскорее, или мы откроем ее за вас.

— Я вам говорю, я…

Макгрей заколотил в дверь руками и ногами.

— Ладно, ладно!

До нас донесся звук отпираемых замков, и женщина наконец-то впустила нас в дом.

— Так любезно с вашей стороны, дорогуша, — сказал Макгрей, когда мы вошли в темный холл. Как и фасад (да и сама служанка), интерьер был не первой молодости: отслоившиеся обои, пятна сырости, трещины на гипсовом потолке…

— Как вас звать?

— А что? Вам это зачем? — с вызовом спросила служанка.

— Отвечайте уже.

Женщина фыркнула.

— Миссис Тейлор.

— Как я понимаю, вы служили мистеру Уилбергу и его племяннице.

— Ага, — сказала женщина; она слегка прихрамывала. Служанка ковыряла ногой заляпанный коврик и кусала и без того обветренные губы. Волновалась, но не скорбела.

Макгрей тоже это заметил, но виду не подал.

— Кто-нибудь заходил сюда после того, как умерли ваши господа?

— Только мистер Фокс. Кузен мисс Леоноры.

— Что он хотел?

— Просто сообщил мне новость.

— Он много времени здесь провел? Что-нибудь взял или передвинул?

Миссис Тейлор усмехнулась.

— Да что тут брать? Нет, он только сообщил мне, что случилось, и ушел. Даже не сказал, что теперь со мной будет.

— Вы сами что-нибудь здесь трогали? — спросил Макгрей как можно уклончивее.

— На что это вы намекаете? Что я набиваю карманы их золотишком? Тю! Да у них ни гроша не было! Они задолжали мне жалованье!

Макгрей не скрывал подозрения во взгляде.

— Ладно. Мы тут осмотримся, а потом зададим вам еще пару вопросов. Не уходите, пока мы не поговорим.

— Делайте, что хотите. Я буду у себя в комнате. На чердаке.

Она ушла вверх по лестнице — под ее ногами проскрипела едва ли не каждая ступенька.

— Она напоминает мне твою старую горничную, — поделился я с Макгреем.

— Ту, что варила похлебки, которые выглядели как дерьмо, плавающее в жиже? Да уж.

В комнатах была та же картина: сломанная мебель и истертые ковры, грязная посуда гнездилась то тут, то там… В углу курительной комнаты нашлась даже пара собачьих кучек.

Мы начали осмотр со спальни Питера Уилберга. Постель по-прежнему была разобрана (вероятно, с самого дня его смерти), всюду валялась одежда. На прикроватном столике стояла как минимум дюжина стаканов, все с жирными отпечатками пальцев и засохшими остатками кларета и других напитков. На дне толстого стакана что-то блестело. Запонки, бездумно брошенные туда полупьяным мужчиной. Я достал их с помощью носового платка.