Оскар Мюриэл - Темные искусства

Девушка ушла, и только после этого мисс Томкинс продолжила рассказ.

— Я слышала, что он вел какие-то… темные дела с покойным мистером Шоу.

— С мужем бабушки Элис? — спросил я, и мисс Томкинс кивнула. — Какие именно дела?

— О, я ничего об этом не знаю, сэр. Они всегда обсуждали их намеками, не называя вещи своими именами.

— Кто «они»?

— Моя госпожа и ее дочь, миссис Гренвиль, да упокоится она с миром.

Я достал из кармана записную книжку и начал делать пометки, от чего девушка занервничала.

— Ничего страшного, душенька. Мы вас не выдадим, — снова уверил ее Макгрей, и на сей раз я порадовался их флирту.

— Есть ли у вас хоть какие-то догадки, — продолжил я, — совершенно любые, что это могли быть за дела?

Мисс Томкинс отвела взгляд и задумалась.

— Я знаю, что речь о том, что произошло как минимум двадцать лет назад. Я слышала, как госпожа с ее дочкой однажды говорили, что неприятности — как они их называли — случились, когда у них с полковником была намечена свадьба. То ли прямо перед ней, то ли сразу после, точно не помню.

Когда я записал эти сведения, еще одна деталь бросилась мне в глаза.

— Они поженились двадцать лет назад?

— Да, сэр.

— Но дети…

— Старшему только что исполнилось двенадцать.

— Стало быть, к моменту рождения первенца они были женаты уже восемь лет?

— Да, сэр.

— Очень странно, — пробормотал я, записывая цифры. — Вероятно, об этом судачили.

— О, да. Я слышала, что гнусный мистер Уилберг как-то раз на семейном балу даже высмеял полковника. Можете представить, что это были за шуточки.

— Безусловно, — произнес я, глядя на Макгрея. — Мне доводилось слышать подобные непристойности.

— Восемь лет ничего, а потом сразу трое детей? — спросил Макгрей, и мисс Томкинс украдкой взглянула на портрет бабушки Элис.

— Их бабушка… Однажды я слышала, что она им… неким образом помогла.

Я тотчас прекратил писать.

— Неким образом?

— Ага, то есть да. Она… ну, все были в курсе ее увлечений. Судя по всему, она варила некие… зелья. — Она схватила Макгрея за руку. — Пожалуйста, не рассказывайте госпоже, что услышали об этом от меня. Поймите, все знают, но…

— Не волнуйтесь, душенька. Мы не дадим вас в обиду.

Он улыбнулся и стал дальше расспрашивать ее о том дне, когда все погибли. Мисс Томкинс по большей части повторила то, о чем мы уже знали, и, когда мои мысли устремились к последнему огуречному сандвичу, Макгрей спросил ее, знает ли она, зачем вообще был устроен тот сеанс.

— Думаю, да, сэр.

Мы с Девятипалым синхронно подняли на нее взгляды.

— Вы правда знаете? — уточнил я.

Мисс Томкинс снова вспыхнула.

— Ну, я не уверена, есть ли в этом хоть доля правды. Я все-таки услышала об этом от детей. Я развлекала их, когда миссис Гренвиль приезжала с визитом к моей госпоже.

Мы с Макгреем затаили дыхание.

— Расскажите нам, душенька. Я над вами смеяться не буду.

Я хотел было отметить, что у человека в клетчатых брюках явно нет на это права, но передумал; девушка и без того была взволнована. Она снова бросила взгляд в сторону кухни, чтобы убедиться, что Присси нет поблизости.

— Пообещайте, что не расскажете семье, что узнали об этом от меня, — прошептала она, и мы уверили ее, что оправдаем оказанное доверие.

Она сделала глубокий вдох.

— Мастер Эдди, старший сын полковника, рассказал мне об этом, когда ему было пять, может, шесть лет. Он сказал, что бабушка Элис — они все ее так звали, хотя она приходилась им прабабушкой, — он сказал, что она посулила ему сокровище.

Секунду мы провели в тишине, и когда слова эти наконец отложились у меня в голове, я ощутил, как теряю надежду.

— Сокровище ! — начал было я, но Макгрей заткнул меня тычком в ребра.

— Что за сокровище? — спросил он.

— Не знаю. Она лишь сказала ему, что у нее есть сокровище. Такое, которое она ни за что не отдаст своим детям или внукам. Мастер Эдди сказал, что она приберегла сокровище для него и его брата с сестрой.

Спустя мгновение я понял, что сижу не дыша, уставившись на девушку, с приоткрытым ртом и карандашом, замершим над бумагой.

Это утверждение звучало в равной мере интригующе и чрезвычайно глупо. Макгрей взглянул на меня с выражением, которое сообщало те же самые мысли.

— Запиши-ка это, — бросил он мне. — Мы расспросим парнишку, когда навестим миссис Кобболд.

Миссис Томкин уставилась на ковер.

— К сожалению, бабушка Элис умерла вскоре после того, как Эдди рассказал мне об этом, и, как я уже говорила, тогда он был совсем мал. Вряд ли он сможет рассказать вам больше.

— Мы все равно попробуем, душенька. Спасибо, что доверилась мне — в смысле, нам.

Она послала ему кокетливую улыбку.

Проглотив последний сандвич, я сообщил ей, что нам пора. Умолчал я, однако, о том, что собирался немедленно отправить телеграмму констеблям в Керколди с просьбой проследить, чтобы миссис Кобболд не покинула городок.

Девятипалый стал прощаться с ней в крайне нескромной манере, и я, не имея ни малейшего желания быть очевидцем его идиотского миндальничанья, вышел на улицу и направился к дороге. Он догнал меня спустя пару секунд.

— Не простовата она для тебя? — спросил я.

А затем взглянул вверх и к своему ужасу увидел, что мисс Томкинс распахнула окно и машет нам вслед. Я молниеносно развернулся, и мы зашагали прочь. Макгрей ухмылялся.

— Угу, можно подумать, сам ты исключительно с ангелочками путаешься.

В пользу этих слов у него было слишком много доводов, так что я перевел разговор обратно к делу.

— Нам нужно поскорее навестить миссис Кобболд. Лучше бы сегодня.

Из него будто весь воздух выпустили.

— Керколди… — пробубнил он, доставая сигару.

— Именно.

— Это же на другой стороне Ферт-оф-Форт [11] Залив Северного моря, устье реки Форт, которая впадает в него с запада. Северные районы Эдинбурга выходят прямо к заливу. .

Я позволил себе мимолетную улыбку.

— Добираться туда пару часов, не больше… Если, конечно, поплывем на пароме.

Сильные порывы соленого ветра дули с востока и подгоняли неспокойное море, из-за чего паром бешено качало из стороны в сторону. Небо представляло собой месиво белого и серого, но оттуда хотя бы не лил дождь. Эту поездку можно было бы даже счесть приятной, если бы не утробные звуки, которые издавал Макгрей, свешиваясь за борт и опустошая свой желудок в воды лимана.

— О, — произнес я, сама невинность, — совсем забыл, что тебя так сильно укачивает в море…

Ответил он мне лишь еще более мощным извержением рвоты, и я отступил на пару шагов, чтобы избежать брызг.

Мы быстро отправили телеграмму в констебулярию Керколди и, не став дожидаться ответа, поспешили в порт Лит, где умудрились успеть на последний в расписании паром. Нам предстояло заночевать на месте — объездной путь вдоль берега занял бы у нас столько же времени.