Оскар Мюриэл - Темные искусства

К сожалению, именно по этой причине вы не узнали о смене плана. Вы не знали, что изменится место проведения сеанса, из-за чего миссис Кобболд пришлось увезти детей, а Бертрану — занять ее место. Пытаясь отомстить за мужа, вы, мэм, непреднамеренно обрекли на смерть собственного сына, — закончил я.

Миссис Шоу тяжело дышала. Делая короткие, натужные вдохи, она болезненно сглатывала. Я подумал, что она может задохнуться у меня на глазах. Я даже подался вперед, чтобы помочь ей, но тут она прошипела:

— Даже если и так… у вас нет доказательств!

— Верно, ни одного, кроме моих догадок. Леонора ни разу не упоминает свечи на этих страницах. Вы всегда сможете заявить, что она имела в виду другие предметы. К сожалению, большая часть событий случилась много лет назад, и все, кто мог бы подтвердить мои подозрения, уже мертвы.

Она послала мне коварную улыбку, куда более пугающую, чем изогнутая рука, восстающая из огня.

— Вы ничего не вмените мне своими догадками !

Я кивнул и сразу же поднялся.

— Не вменю и не имею такого намерения. Мэм, вы уже достаточно наказали себя сами… играя в судью.

На миг воцарилась тишина, и тут одним шустрым движением миссис Шоу смела чайный сервиз со стола. Серебро, фарфор и заварка разлетелись и разбрызгались до самой стены. Чай все еще капал на ковер в заплатках, когда я услышал металлический скрип коляски Харви.

— Что тут происходит? — пролаял он. Он взглянул на разгром и гневно уставился на меня. — Этот человек опять тебе докучает?

Миссис Шоу молчала. Она с несчастным видом ссутулилась на своем стуле, прижимая платочек к лицу.

— Я уже ухожу, — быстро ответил я. Прошагав в холл, я надел шляпу, застегнул пальто и бросил последний взгляд на эту жалкую парочку. — Удачи вам обоим.

И я действительно желал им этого, ибо будущее их выглядело весьма туманно.

Как и многое другое в этом деле, коим и должно было остаться навсегда.

Шагая по улице, я воскресил в памяти портрет Элис, тот цепкий, многозначительный взгляд, окруженный черными котами и мистическими символами.

Я знал, что никогда не смогу избавиться от той гложущей меня тени сомнения, что она действительно подстроила все это из могилы. Это были совпадения, снова и снова убеждал я себя, или, возможно, она оставила свои вещи — записи, свечи — в стратегических местах, где их нашли бы даже в случае ее смерти. Притянутое за уши объяснение, сказал бы Макгрей, пусть и не совсем невероятное.

А еще я думал… о сокровище. Возможно, Элис и правда рассказала юному Эдди, где лежат документы. Возможно, и золото было где-то припрятано. Возможно, во время сеанса ребенок увидел больше, чем нам рассказал. Я представил, как на лужайках в поместье своей бабушки в Керколди он раскапывает маленькую яму, достает оттуда блестящие золотые самородки или маленький сундучок с заветными документами.

А еще я вспомнил мимолетный образ дяди Мориса, столь явственно возникший передо мной в той заполненной призраками комнате. Был то дрогнувший свет от свечей, мое собственное горе или что-то еще, мне не узнать никогда.

Я поежился, раскурил сигару и обратил внимание на осязаемый мир вокруг себя: грязные булыжники под ногами, пронизывающий ветер, морось, угрюмые тучи… а также теплую одежду и удобные ботинки, которые от всего этого меня защищали. Я уже предвкушал тот виски, который вскоре разделю с Макгреем.

До чего приятно было чувствовать себя живым.

Фараонова змея — тиоцианат ртути — одно из самых странных веществ в христианском мире. За его горением не только страшно наблюдать, но оно еще и производит чрезвычайно ядовитые испарения и твердый осадок, от чего название его звучит, как заклинание седьмого уровня из инструкции к настольной игре «Подземелья и драконы».

Несмотря на то что официально его открыли в начале девятнадцатого века (и поначалу продавали в качестве праздничного увеселения, пока покупатели не стали умирать один за другим), существует несколько интригующих документов, которые выдвигают версию, что это соединение было известно — и использовалось — еще много веков назад.

Если вы хотите посмотреть, как в действительности выглядит эта жуткая реакция (быть может, мое описание не воздает должного этой картине), в Сети есть множество видео, где ее проводят люди, которые знают, что делают. Не могу передать словами, насколько опасна эта субстанция, и убедительно советую химикам-любителям не проводить с ней опыты — сунуть голову в духовку с газом будет и то безобиднее.

Как говорится в книге, в 1889 году распознать подобное отравление было трудно, если не знаешь, что искать. С тех времен криминалистика и аналитика ушли достаточно далеко, и ртуть с цианидом в легких сейчас определяются очень просто — предупреждаю просто на всякий случай.

Теперь, после того как все мы (надеюсь) немного развлеклись, хочу привлечь ваше внимание к кустарной добыче золота и ужасно тревожащим цифрам, на которые я наткнулся во время подготовки к написанию этой книги.

Сам процесс — как и многие способы извлечения металлов — не сильно изменился за прошедшие века. Метод, описанный Фреем, уже тогда считался устаревшим, но и по сей день он используется довольно широко, в особенности в развивающихся странах, где добывается основная часть золота. Более того, кустарная добыча золота до сих пор вызывает больше ртутных загрязнений и отравлений ртутью, чем любая другая человеческая деятельность. Данные статистик варьируются, но к моменту выхода книги количество людей, для которых небезопасная добыча золота является основным источником дохода, оценивается в девятнадцать миллионов человек.

Из гостиных королевы всегда несло, и розовая вода была не способна замаскировать вонь сырой шерсти, старой плоти и мокрой псины.

Премьер-министр лорд Солсбери улавливал ее еще в коридорах и изо всех сил старался игнорировать сей смрад, дожидаясь аудиенции в маленькой передней, обитой дубом.

Поблизости никого не было, поэтому он разрешил себе издать длинный, усталый вздох, который собрался в пышное облачко у него перед глазами. Королева предпочитала, чтобы в ее покоях было зябко — на чей угодно вкус — даже сейчас, когда лужайки Виндзорского замка и так были прикрыты снегом.

Лорд Солсбери ненавидел эти секретные вызовы в виде записочек на зеленой бумаге, столь крошечных, что в свернутом виде на них едва умещалась восковая печать. Он был обязан сразу же сжечь их и бросить все свои министерские дела. И не важно, какие — будь то Англиканская церковь, которая нуждалась в преемнике для епископа Лайтфута, или трения между немецким кайзером и его канцлером, из-за которых множество британских сделок подвисло в неопределенности. Все превращалось в мелочи, как только прибывала одна из зеленых записочек королевы Виктории.