Иван Погонин - Хищники [сборник]

Бурцев знал Кунцевича — им приходилось работать сообща.

— Мечислав Николаевич! — воскликнул представитель судебного ведомства, протягивая полицейскому руку, — весьма рад нашей встрече. Лучшего помощника желать и не приходится. Я сейчас устроюсь, малость отдохну с дороги, а потом мы побеседуем, и вы мне расскажите обо всём, о чём вам удалось узнать. Договорились?

— Слушаюсь, ваше превосходительство.

— Вот и прекрасно. Ну, куда вы меня определите? — обратился следователь к встречавшим.

— Прошу в колясочку, ваше превосходительство! — выгнулся дугой агент РОПиТа, которого Ольденбургский зимой назначил помощником начальника станции и который теперь исправлял должность её руководителя, — и вас, господа, прошу. В административном корпусе для вас приготовлены чудесные квартиры.

Действительный статский советник уже было сел в коляску, но вдруг остановился и хлопнул себя по лбу:

— Чуть не забыл! Мечислав Николаевич, ваш начальник попросил вам передать вот это — следователь протянул Кунцевичу узкий бумажный конверт.

Титулярный советник взял письмо и поклонился.

Когда начальство убыло, Кунцевич отправился в ресторан, налили себе бокал местного красного, к которому уже стал привыкать, разрезал конверт, вытащил лист бумаги и стал читать:

«Милостивый государь, Мечислав Николаевич! Вы уж простите меня, грешного, но я, посылая вас в командировку, и вправду желал вам одного только приятного отдыха. Кто же знал, что случится такое несчастье? Впрочем, так видно было угодно Господу, потому как присутствие ваше в Гаграх много будет способствовать раскрытию этого ужасного преступления, в чём и желаю вам удачи. К сему письму прилагаю испрашиваемую вами копию с учётной карточки господина Заблоцкого, из которой вам станет известно, что он так называемый "Аристократ" — шулер, пользующийся в мире профессиональных игроков известностью хорошего «исполнителя» и ранее неоднократно приглашался на «дела» провинциальными шулерами. По сведениям, полученным от негласных агентов, Заблоцкий сейчас находится именно на такой гастроли, и хвалился перед друзьями, что поехал за "двадцатью косыми" [90]. Надеюсь информасьон эта вам поможет. Примите моё искреннее почтение и прочее, В. Филиппов».

«Выходит и правда, модное словечко»! — подумал Кунцевич, складывая записку и доставая из конверта листок плотной бумаги с описаниями похождений Романа Ивановича.

Как только Заблоцкий открыл дверь, Неволин ударил его в челюсть с такой силой, что шулер отлетел в противоположный конец комнаты. Участковый подскочил к нему и стал бить ногами. «Аристократ» прижал голову к груди, закрыл лицо руками, но не кричал, и вообще признаков недовольства происходящим не высказывал. Капитан так разошёлся, что Кунцевичу пришлось его оттаскивать:

— Ну, всё, всё, довольно Павел Григорьевич!

Наконец Неволин успокоился, отошёл от избиваемого, достал из кармана портсигар и закурил.

Заблоцкий продолжал лежать на полу, не предпринимая никаких попыток подняться, а только немного отодвинул руки от лица и снизу посмотрел на Кунцевича.

— Ты на что рассчитывал, паскуда? — спросил титулярный советник, усаживаясь в кресло.

— Рискнуть решил, ваше благородие, больно уж куш хорош. Думал, что вы телеграммку отправлять поленитесь. Тем более, мы вроде как договорились?

— В том то и дело, что «вроде как». Кого обыгрывать собрался?

— Да не будет у вас с ним хлопот, ваше благородие. Он в полицию не пойдёт, зуб даю.

— Это какой-такой зуб? Тот, который тебе капитан сейчас вышиб?

— Слава богу, сейчас без выбитых зубов обошлось. Мы же к кормлению привычные-с, как зубы беречь знаем.

— С кем играть будешь? Третий раз повторять этот вопрос не стану.

— С господином Азнавуровым.

— Вот те раз! — подал голос Неволин.

Кунцевич обернулся к капитану:

— Где-то я уже слышал эту фамилию…

— Господин Азнавуров — станционный землемер-топограф, — напомнил Неволин, — вы видели его на месте убийства Шереметевского, он понятым был.

— Точно. Топограф… Но откуда у топографа столько денег, чтобы им заинтересовался столичный «аристократ». Чем же он занимается? — сыщик вновь повернулся к шулеру.

— Ей богу, не знаю. Но деньги есть. И хорошие.

— Роман Иванович! Я же тебя давеча именно про него и спрашивал, а ты… Обманщик ты, выходит?

— Профессия у меня такая. Професьон де фуа.

— Ого! А ты, оказывается силён во французском! Как же ты прознал про его капиталы?

— Прошлой зимой я ему в Питере карманы на пять тыщ почистил. Почистил бы ещё, но у него больше с собой не было. Вот я и решил домой к нему приехать, чтобы ему за деньгами далеко не ходить.

— А откуда же ты узнал адрес его жительства?

Заблоцкий ухмыльнулся:

— Пошёл в паспортный, заплатил три копейки по прейскуранту, и получил справку, что крестьянин Кутаисской губернии Азнавуров такого-то числа выписался из меблированных комнат и убыл на постоянное место жительства в местечко Старые Гагры. Ну а уж здесь он меня сам нашёл — в ресторации «случайно» встретились.

— Где и когда играете?

— Сегодня в десять в Альпийской гостинице.

Кунцевич задумался, барабаня пальцами по рукоятке трости. Потом сказал:

— Как морда, следы остались?

— Она у меня деревянная, сколько раз били — не единого синячка никогда не было.

— Это хорошо. Дам я тебе поиграть.

Шулер стал, кряхтя, подниматься. Потом схватился за бок и рухнул в кресло.

— Господин исправник, вы мне кажется изволили ребро сломать.

Неволин, ничего не ответив, затянулся и стряхнул пепел прямо на ковёр.

— Но я без претензий, говорить никому не стану, — замахал руками шулер.

— А доктору что скажешь? — поинтересовался титулярный советник.

— Скажу — упал по пьяной лавочке.

— Молодец. Приводи себя в порядок. Не прощаюсь, часиков в одиннадцать увидимся. Но если Азнавурова в эту пору в гостинице не будет, держись.

— Выигрыш заберёте?

Поразмышляв, Кунцевич сказал:

— Ты давай-ка, выиграй у него как можно больше.

— Тогда часа в три приходите.

Игроки вышли из лесной гостиницы только в шестом часу утра. Сидя в засаде, Мечислав Николаевич весь промок от утреннего тумана и замёрз как цуцик. Он так был зол и на Заблоцкого, и на его партнёра, что еле сдерживался, чтобы не выскочить из засады и не начать лупцевать и того и другого куда ни попадя.

Играло пятеро, личности троих из них сыщику были неизвестны.

— Прекрасное утро! — сказал Заблоцкий, закуривая сигару. — вы не находите?

— Не нахожу, — буркнул Азнавуров.

— Ну будет, будет вам, Ашот Арутюнович! Сегодня вечерком опять соберёмся, отыграетесь.

— Нет уж, увольте! — аж вскрикнул топограф.