Жозе Душ Сантуш - Последняя тайна

Суперинтендант посмотрел на фото в своей руке.

— То есть это — подпись убийцы?

Томаш уже стоял рядом с ирландцем, чтобы лучше рассмотреть изображение. Через пару секунд он озвучил свое мнение.

— А может, и нечто иное, — предположил он, вмешиваясь в разговор. — Например, послание для нас.

Оба следователя повернулись к нему, и на их лицах читалось сильное любопытство.

— Вы уверены? — спросила итальянка. — Послание? А вы могли бы его расшифровать?

Историк взял фотографию и стал разглядывать цифры.

— Готово!

— Как, уже? И что же это?

Прежде чем ответить, Томаш еще пару секунд подержал в руках фото, затем посмотрел на собеседников со смущенной улыбкой. Ему было заранее неуютно от того, что снова придется сообщать Валентине не совсем приятные для нее вещи.

— Боюсь, мы столкнулись с еще одной неувязкой в Новом Завете.

Трафик при въезде в город был непростым, но продвижение имело место быть. Многоквартирные дома напоминали громадные серые ящики, которым не было конца и края; ощущение тоски и упадка возникало при первом взгляде на эти типичные постройки советской эпохи. Кроме того, воздух был пропитан запахом горелого масла, который слегка раздражал, как и нескончаемый гул, обволакивавший автомобильную реку.

Почувствовав мгновенно дискомфорт, Сикариус быстренько нажал на кнопку со стрелкой вверх, и стекла машины, чуть жужжа, закрылись. Защитив себя от шума и вони, он притормозил у обочины и набрал номер на сотовом.

— Я на месте, шеф! — не мешкая, сообщил он, когда абонент ответил. — Жду ваших инструкций.

На том конце, судя по звукам, что-то дожевывали.

— Хорошо ли ехалось ?

— Хорошо, но долго.

Послышался звон приборов и посуды, а затем зашелестели бумаги.

— Вот информация о твоей следующей цели, — сказал шеф, приступая сразу к делу. — Объект пришел ровно в девять на факультет — у него лекции. Они заканчиваются в полдень, и он пойдет прямо домой, куда придет в двенадцать двадцать две.

— Придет в двенадцать двадцать две? — не скрыл своего удивления Сикариус, — и ни минутой позже? Почему вы в этом так уверены?

В трубке раздался смех.

— Наш дружок по натуре человек строгих правил, — коллеги проверяют часы по нему. Он во всех своих действиях абсолютно предсказуем.

Сикариус фыркнул и сказал:

— Замечательно! Одной заботой меньше.

— Я знал, что тебе понравится, — замурлыкал голос в мобильнике. — Но никаких вольностей, слышишь?! Проверь все хорошенько, дабы не было осложнений. Хочу, чтоб все было чин чинарем, как и раньше. Начинай действовать только при стопроцентной уверенности.

— Не извольте беспокоиться, шеф.

— Удачи !

Закончив разговор, Сикариус положил сотовый в карман брюк. Взял свою тетрадку и проверил записанный в ней нужный адрес. Клиент жил в Stariot Grad. Отыскал это место на карте города и ввел информацию в систему GPS автомобиля.

После этого включил задние габаритные огни, показывая готовность вернуться в поток машин, но, судя по тому, что виднелось в боковом зеркале, шансов тут же тронуться в путь не было. Тогда глаза почти инстинктивно соскользнули в другую сторону — на пассажирское сиденье справа, где был кейс из черной кожи. Он был приоткрыт, выдавая присутствие верного и молчаливого друга — священного кинжала.

Нежно-терпкий аромат пряностей с легкой примесью кофе заполнял эспланаду у ресторана, находившегося в том же здании, что и «Chester Beatty Library». Трое недавно вошедших посетителей уселись, однако, выше — на веранде «Silk Road Café» в часовой башне. Томаш сразу же отдал должное чудесному виду на парк у Дублинского замка. Они заказали ромашковый чай, пахлаву, кадаиф и ливанские блинчики с орехами и кокосом, которые настойчиво предлагал официант, но основным «деликатесом» для них было, разумеется, преступление, совершенное на рассвете у входа в библиотеку.

Едва официант отошел, португалец показал на зеленую папку, которую Шон О’Лири положил на пол рядом со стулом.

— А покажите-ка мне фото головоломки.

Ирландец нагнулся, поднял папку и вытащил фотографию, передав ее тут же Томашу. В этот момент появился полицейский в штатском и подозвал суперинтенданта. Обменявшись с ним несколькими фразами, О’Лири вернулся к гостям.

— Прошу меня простить, но долг превыше всего, — сказал он, удалившись. Ученый внимательно рассматривал изображение — все эти риски и четверки, еще раз проверяя свою первоначальную версию.

— Итак, что же это такое? — не терпелось узнать Валентине.

Пришел уже черед Томаша нагибаться, чтобы вытащить из пакета объемистую книгу, купленную в аэропорту Дублина сразу по прилете. Итальянка успела прочитать на обложке — Библия.

— Единственные авторы Евангелия, дающие представление о генеалогии Иисуса, — это Матфей и Лука, — произнес историк, перелистывая Библию. — Самое интересное, что оба включили родословную линию только Иосифа. И, наверное, неспроста, как вы считаете?

— Безусловно, — согласилась Валентина. — Если Иосиф не был биологическим отцом Иисуса, как признают оба автора, почему тогда они ведут его генеалогию от «псевдоотца»? А про древо Марии там ничего нет? — она показала на Библию.

— Нет, только линия Иосифа, — объяснил историк. — Интересно еще одно обстоятельство: хотя оба Евангелия показывают родословную Иосифа, однако не все ветки на генеалогических древах совпадают! Но давайте займемся пока родословной, представленной Матфеем, — он открыл первую страницу соответствующего Евангелия.

— А почему только Матфеем?

Ученый указал на фото, оставленное суперинтендантом.

— Потому что именно это генеалогическое древо приведет нас к разгадке ребуса, оставленного убийцей, — он снова обратился к начальной строке текста. — Первый стих этого Евангелия гласит: «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова».

— «Сына Давидова», — удивилась итальянка. — Не Иосифова?

— Не спешите, — Томаш жестом призвал собеседницу набраться терпения. — Второй стих Евангелия ведет родословную от Авраама: «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его…» и так далее до Иессея: «Иессей родил Давида царя; Давид царь родил Соломона от бывшей за Уриею; Соломон родил Ровоама…» и так далее до переселения в Вавилон. Родословная линия в тексте восстанавливается, и после череды имен появляется, в конце концов, Иаков, а заканчивается все так: «Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от Которой родился Иисус, называемый Христос».

— Итак, Иисус генеалогически привязывается к Давиду и Аврааму.