Жозе Душ Сантуш - Последняя тайна

— Где пробирка? — повторил вопрос Гроссман. — Если не будет пробирки, будет тебе еще один труп!

По тону голоса было абсолютно ясно, что господин начальник израильских полицейских не шутил. И если не получит желаемое, то рука его не дрогнет. Томаш, как мог, напрягал глаз, слезившийся из-за холода, но так и не различил, чье лицо скрыто за визором скафандра пленника Гроссмана.

— Делайте так, как он говорит, иначе он меня убьет! Умоляю! — услышал португалец встревоженный голос.

Сомнений быть не могло: этот тембр заставил сжаться его сердце от страха и смятения. Под дулом пистолета стояла Валентина!

Странное сочетание ярости и отчаяния охватило Томаша в то же мгновение, когда он понял, что Арни Гроссман поставил Валентину на грань смерти. Вон она там, в глубине, эта грань — маленькая фигурка в луче света, а в тени — непостижимая угроза.

— Что за дела, черт возьми?! — прокричал огорошенный историк, пытаясь, что называется, нащупать почву под ногами в этом театре абсурда. — Уберите пистолет сейчас же!

Господин главный инспектор израильской полиции покачал головой.

— Сначала отдайте мне пробирку!

Португалец даже не успел еще порадоваться тому, что так удачно выкрутился из жутчайшей передряги с отморозком в черном, а тут новая напасть! Возможно, еще хуже всех прежних: одно дело — стычка и устранение незнакомца и совсем другое, когда тебе противостоит человек, которому ты доверял. По сути, предатель.

И что делать теперь? Он мог ожидать чего угодно, но такого… Происходящее показало со всей определенностью, что он, профессор Норонья, не разбирается в людях. Гроссман оказался вовсе не союзником, а коварнейшим предателем, и теперь следовало оценить его способности как антагониста. Надо было вывести его на какой-то предметный разговор, чтобы получить информацию, на основании которой уже можно было бы представить себе пути выхода из сложившегося положения.

— А какие гарантии тому, что, даже если я отдам пробирку, вы ее не убьете?

Гроссман постучал дулом пистолета по виску итальянки, от чего сердце Томаша ушло в пятки.

— Не советовал бы играть со мной в свои дурацкие игры, — строго предупредил полицейский начальник. — Моему пальцу уже не терпится нажать на курок! Еле удерживаю!

Томаш обернулся назад и еще раз взглянул на распластавшееся на полу тело в черном. Учитывая отягчающие обстоятельства последних минут, мыслительный процесс у португальца несколько замедлился, но даже тугодуму было бы понятно, что между двумя израильтянами есть некая связь.

— Получается, вы тоже из сикариев?

Гроссман рассмеялся.

— Вы необыкновенно проницательны. Вот только сейчас, увы, вам это не поможет никак! — и тотчас сменил тон на гневно-угрожающий. — Пробирку сюда! Быстро!

Резь в заплывшем глазу становилась все нестерпимее, и Томаш аккуратно погладил поврежденное место в тщетной надежде унять боль.

— Но зачем? Зачем вам нужно было все это: убийства Патрисии Эскалоны и двух профессоров, нападения на меня и на Валентину? К чему все эти действия? Чего вы хотели?

— Хотели и хотим восстановить свою историю! — ответил неожиданно резко и сердито Арни Гроссман. — Хотим, чтобы уважали нашу культуру! Наше достоинство! Хотим вернуть себе священную землю, отнятую у нас!

Томаш изобразил непонимание на лице, во всяком случае, в той части, которая еще поддавалась контролю.

— Разве кто-то ставит это под сомнение?

— Да каждый день! Вы, христиане, завладели нашим Священным Писанием, присвоили себе наше прошлое, а сейчас желаете прибрать к рукам и наше будущее! Не позволим! Никогда этого не будет! Сикарии объединились в I веке, чтобы дать отпор римской угрозе, а ныне новая напасть угрожает Израилю. Но мы не сдадимся без борьбы!

— О чем вы говорите, подумайте сами?! Какую угрозу могли представлять для вас убитые вами люди? А я чем и как вам угрожаю? Что за глупости?!

— Весь этот проект — угроза! — израильтянин махнул рукой в сторону оборудования. — Его успешное завершение станет оскорблением для всей еврейской нации и угрозой для существования Израиля. Наше правительство отказывается верить этому, но мы, сикарии, как и наши предки две тысячи лет тому, не позволим лишить наш народ земли, данной нам Господом!

Красивые фразы, но что проку в них — абсурд, — тряхнул головой португалец:

— Извините, но я так и не понял, каким образом клонирование Иисуса может угрожать Израилю?

— Вы, христиане, должны понять одну важную вещь, — сказал Гроссман. — Господь избрал евреев и заключил с нами священный союз. Две тысячи лет тому появился иудейский раввин по имени Иешуа, он же Иисус, который выступал за скрупулезное следование предначертаниям Писания и уважение воли Божией. И что же сделали его последователи с этими постулатами? Извратили их полностью! Приписали ему действия, которых он никогда не совершал и другим бы не позволил. Дошли до того, что стали поклоняться ему как языческому божку, грубо и бесстыдно нарушая Шему, то есть наш основной постулат о единобожии, который глубоко чтил сам Иисус, а вы превратили его в какую-то троицу. Но и этого вам было мало! Христиане присвоили себе Священное Писание и узурпировали наши традиции. А что они намереваются сделать, затеяв этот безумный проект? Хотят повторить все с начала! Собираются возродить Иисуса, чтобы воспитать его так, чтобы он говорил и действовал с вашей подсказки, делал лишь то, что вы, христиане, считаете правильным. Но верно вовсе не то, что вы там себе думаете, а строго то, что предписано Господом, что было им включено в Священное Писание, — то самое, которое Иисус почитал и следовал ему от «а» до «я»! Вы задумали с помощью этого дурацкого проекта вытравить из памяти, что Иисус был евреем, иудеем, а никаким не христианином. Ваша цель — сделать из него говорящую куклу, которая мычала бы строго по программе, заложенной в нее группой лиц, менее всего озабоченных судьбой Израиля. Он будет просто-напросто сметен вызванным вами ураганом! Ведь по вашей задумке этот новый Иисус должен будет провозгласить мир во всем мире! Оказывается, для воцарения мира на планете достаточно простого декрета, и все сложнейшие проблемы будут решены по мановению волшебной палочки. И, воплощая волю Иисуса, клона-пацифиста, христианский Запад перестанет поддерживать Израиль, который останется один на один с исламским экстремизмом. Как и следовало ожидать, добрые намерения приведут к катастрофе.

— Если вам это так понятно, почему же вы не разоблачили этот проект? Не провели соответствующую пропагандистскую кампанию, не обратились в суд, в конце концов? Всяко лучше, чем убивать людей?

Гроссман лишь сухо рассмеялся в ответ.