Антонио Гарридо - Скриба

– Теперь без одежды, – услышала Тереза.

Чьи-то руки разорвали платье, обнажив груди, и она почувствовала, как соски напряглись от страха. Девушка попыталась прикрыться, однако удары возобновились и следовали один за другим, а потом она перестала понимать, где находится.

Тереза очнулась вся в крови, но уже без повязки на глазах. Осмотревшись, она узнала скрипторий; стражник, глупо ухмыляясь, не сводил с нее глаз. Руки ей освободили, зато ноги сковали цепью. Спина горела, однако больше всего ее беспокоила нагота, и она старалась натянуть на себя остатки рваного плаща. Стражник, не отводя взгляда, сплюнул. В этот момент вошел Хоос Ларссон и склонился над ней. Лицо его выражало глубокое презрение, будто между ними никогда ничего не было.

– От побоев ты стала еще краше, – прошептал он ей на ухо, лизнув мочку.

Тереза плюнула ему в лицо, а он, не желая оставаться в долгу, отвесил ей пощечину, от чего щека сразу стала пунцовой.

– Ну же, будь паинькой, – вновь заговорил Хоос. – Разве ты не помнишь, как нам было хорошо?

Тереза опять почувствовала на коже его липкий язык. Затем он связал ей руки, всунул кляп и прошептал:

– Говорят, ты украла пергамент, это правда? – и улыбнулся. – Вот как бывает: несколько месяцев назад мне пришлось пырнуть твоего отца, чтобы добыть документ, а теперь являешься ты и запросто его уносишь.

Тереза дернулась, будто укушенная змеей, но Хоос продолжал посмеиваться и делать вид, будто ласкает ее.

–Говорят, тебя даже судить не будут, – сообщил он. – Видно, ты здорово им насолила, уже эшафот готовят.

Дверь приоткрылась, и Хоос немедленно отпрянул. В скрипторий вошли Алкуин, Уилфред и Дрого – missus dominicus.

Увидев Хооса, граф удивился.

– Хотелось попрощаться… – стал оправдываться Хоос. – Мы с ней…

Алкуин объяснил, что молодые люди состояли в греховной связи. Уилфред кивнул и велел Хоосу удалиться. Затем дал команду собакам, и те приблизились к Терезе.

– Во имя Господа Бога и сына его Иисуса Христа в последний раз призываю тебя открыть, где находится документ. Мы знаем, что тебе известно его значение, и если ты сознаешься, наше милосердие поможет тебе избежать мучений, но если будешь упорствовать, твое тело станет жертвой огненной бури, – пригрозил граф.

Ему показалось, Тереза хочет что-то сказать, и он попросил вынуть кляп, однако Алкуин воспротивился.

– Если бы она хотела, то уже созналась бы, – и монах показал исполосованную спину девушки. – Подождем, пока огонь начнет лизать ей ноги, тогда и посмотрим, хватит ли у нее разума заговорить.

Дрого согласно кивнул. Алкуин рассказал ему о произошедшем, и они решили отправить девушку на костер после ужина и вечерни. Затем все вышли, наказав стражнику никого к Терезе не подпускать.

Исам узнал о случившемся от Ургинды – похожей на бочку кухарки, которая сблизилась с Грацем, когда тот помогал ей на кухне. Кроме еды для судовой команды, женщина вручила Исаму тыквенный пирог для Граца и сообщила, что казнь состоится в крепости, а не в городе, поскольку, по мнению Алкуина, местные жители не поймут, как можно казнить девушку, воскресшую несколько дней назад.

– Я спряталась за занавеску и все слышала, – похвасталась кухарка и добавила к пирогу еще яблоко. – Правда, я тоже не понимаю, как после произошедшего с ней чуда она могла превратиться в ведьму? Мне эта девушка нравится, хотя я, конечно, кроме разных кушаний ни в чем не разбираюсь. Попробуйте-ка пирог. – И она рассмеялась, очень довольная собой.

Исам откусил и нашел лакомство черствым и безвкусным. Он заплатил за провизию, прикинул, который час, и помолился, чтобы задуманное удалось ему лучше, чем кухарке – пирог.

Оставив продукты в кладовой, Исам направился к башне, где, по словам Ургинды, должны были сжечь девушку. Это внушительное каменное строение возвышалось на скале на самом верху крепости, то есть являлось ее последним оплотом. Оттуда были видны не только Вюрцбург, но и подходы к нему, и долина Майна, и ущелья между скалами. Уже у подножия Исам обнаружил, что годы и небрежное содержание сделали свое дело – верхнюю часть башни пришлось подпереть огромным стволом, который другим концом упирался в стену.

Увидев во дворе возле башни костер, Исам нахмурился. Попасть сюда было трудно, так как башня стояла на обрыве, а вокруг стены шел ров. Он спрятался за грудой дров и стал ждать, пока соберутся все действующие лица.

Пошел дождь. Исам накрылся плащом, радуясь, что в такую погоду разжечь костер будет гораздо труднее. Вскоре зазвонили колокола. От нечего делать молодой человек принялся разглядывать подпиравший башню ствол и сообразил, что по нему можно перебраться через пропасть между башней и стеной.

Через несколько минут появилась повозка Уилфреда, за ней следовали Дрого, Алкуин и пышно разодетый Павел Диакон. Дальше в сопровождении двух стражников шла Тереза. Когда собаки подвезли хозяина к самому костру, Исам забился еще дальше. Сопровождавшие Уилфреда слуги воткнули факелы в землю и покинули двор. Дождь усиливался. По приказу Уилфреда стражники схватили Терезу, находившуюся будто в полусне, и уже собирались возвести ее на костер, когда Исам покинул свое убежище.

– Какого черта! – сквозь зубы процедил Уилфред.

Стражники взялись за оружие, но Дрого их остановил.

– Зачем вы тут? – удивленно спросил он.

Исам поклонился:

– Господин судья, эта девушка невиновна. Вы не должны допустить несправедливость.

Молодой человек попытался подойти к Терезе, но стражники преградили ему дорогу. Уилфред что-то скомандовал собакам, и те залаяли как одержимые. Затем он приказал стражникам поджигать костер, однако Исам выхватил кинжал и бросил его – оружие просвистело в воздухе и вонзилось в повозку прямо под причинным местом Уилфреда.

– Если у вас есть сердце, я легко попаду в него, не сомневайтесь, – пригрозил он, доставая еще один кинжал.

– Исам, не глупите, – предупредил его missus . – Эта девушка похитила жизненно важный документ. Я не знаю, что движет вами, но она заплатит за это жизнью, таково мое решение.

– Она ничего не похищала, поскольку с тех пор, как покинула скрипторий, все время была со мной, – сказал Исам, держа оружие наготове.

– Алкуин рассказывал мне иначе.

– Алкуин лжет, – резко заявил молодой человек.

– Еретик! – прорычал монах.

На мгновение все замолчали, слышался только шум дождя. Исам глубоко вздохнул – ему предстояло сделать последний ход. Он подошел чуть ближе, сжал свисающее с шеи распятие и упал перед Дрого на колени.

– Я требую Божьего суда!

Все в изумлении замерли – за Божий суд можно было поплатиться жизнью.

– Если вы хотите спасти ее… – проговорил Уилфред.