Катерина Райдер - Кровь и молоко

– Томас Уэбстер, – задумчиво произнесла Говард, проведя по начертанному пером имени. – Значит, он англичанин…

– Выходит так, – кивнул Джеймс.

Леди вдруг вздрогнула и посмотрела на адвоката.

– Ты знал?

– Нет, – с прискорбием ответил мужчина. – Когда мы познакомились в университете, Томас уже носил фамилию Рэнделл. Его легенда мало чем отличалась от нынешней. Богатый, избалованный вниманием женщин американец, приехал в Англию за достойным образованием.

– Я не понимаю… Здесь указан мотив – месть, – Амелия устало уронила голову в ладони, закрыв глаза.

Гудмен тяжело выдохнул и, размяв большими пальцами виски, попытался объяснить своей клиентке положение дел, так как она явно была не в состоянии разобраться в бумагах самостоятельно.

– Томас родился и вырос в Лондоне. Его отец и мать работали в доме судьи. Когда ему было около десяти лет, мистера Уэбстера обвинили в измене Англии, что-то связанное с распространением листовок мятежного характера. Он был убит в тюрьме, так и не дождавшись слушания по своему делу. Спустя полгода мать Томаса покончила с собой в доме, как вы уже могли догадаться, Питера Байрона.

– А сам Томас? Что случилось с ним, как он оказался в Америке?

– Не знаю, мне известно лишь то, что после похорон миссис Уэбстер мальчик сбежал, просто исчез.

– Но ведь эта история не доказывает его вину! – встрепенувшись, смахивая с лица слёзы, возмутилась Амелия.

– Мисс Говард, давайте отбросим наши с вами симпатии к сему джентльмену и посмотрим сухим фактам в лицо. Рэнделл прибыл в Лондон под вымышленным именем. У него есть мотив, его родители, так или иначе, погибли вследствие действий судьи Байрона. Также Томас хирург по образованию и наверняка знал, как и куда бить. Он втёрся в доверие к ближайшему приятелю судьи Байрона – Алану Линчу, а затем закрутил роман с вами, невестой своего врага. Я понимаю, в подобное трудно поверить, я и сам шокирован не меньше вашего, потому что слепо верил каждому слову этого человека, но взгляните на дело отрешённо.

– А как же тот факт, что в момент убийства Байрона Томас был со мной?! Вы знаете это, Джеймс! – вновь попыталась оправдать возлюбленного Говард.

– Боюсь, что убить Питера Байрона могли и десятью минутами ранее. Судебный врач установил лишь примерное время смерти. Ничто не мешало Томасу совершить преступление, а после встретиться с вами в саду.

– Но разве он не должен был весь перепачкаться? – уже без надежды выдвинула очередное предположение леди.

– Чисто теоретически да, но прошу заметить, в тот вечер ни на ком из гостей крови не обнаружили. Разумеется, кроме вас и мистера Рэнделла.

Повисло напряжённое молчание. Амелия вновь потянулась к бумагам, но Джеймс её опередил.

– Не изводите себя, мисс Говард. Вы оправданы, ваше честное имя будет восстановлено! Можете вернуться домой, похоронить мужа, сыграть свадьбу сестры и писать книги. Благо состояние Питера Байрона вам это позволяет, – с искренним участием, очень мягко и даже ласково сказал Гудмен. – И да, оплачивать мои услуги не нужно, в знак уважения к вашей силе духа…

– Он просил не верить никому…

Будто бы не слыша всё то, что сказал адвокат, Амелия подняла на него тяжёлый взгляд, пытаясь отыскать в глазах джентльмена хотя бы малейший намёк на веру в невиновность Томаса. Но кажется, на этот раз Джеймс был согласен с Байроном-младшим.

– Простите, мне нужно вернуть документы в суд. Держитесь. Если понадобится какая-либо помощь или вы захотите обрести нового друга, я всегда к вашим услугам.

Гудмен поднялся на ноги, прихватывая под мышку папку и, вскользь коснувшись плеча Амелии, удалился.

Время замерло. Сколько леди провела в компании чашки чая, к которой даже не притронулась? Миг или вечность? Она не слышала голосов, заполняющих залу, не видела господ, приходящих и уходящих. Сидела почти недвижно, сжимая в руках бумажную салфетку, пока та от трения пальцев не распалась на измятые клочки. Вот так и женское сердце расползалось по волокнам, оставляя после себя лишь мусор. Каждый вздох отзывался в груди режущей болью. Разочарование и ненависть к самой себе топили прежде несгибаемую волю в болоте обречённости. Страдало всё, тело, разум, душа. Никто в целом мире не мог облегчить этих мук, кроме причины, их вызывающей, – Томас Рэнделл… Уэбстер.

«Что бы они тебе ни сказали…» – умолял возлюбленный, но верила ли ему Амелия?..

– Мистер Гудмен! – Амелия решительно поднялась на ноги, шагая навстречу адвокату, только-только пересёкшему порог своего детективного агентства.

– Мисс Говард, какой приятный сюрприз, – растерянно отозвался Джеймс, снимая цилиндр, глядя на леди озадаченно.

Амелия ждала его уже больше часа, приехала ни свет ни заря, дабы просить джентльмена об услуге да поведать о собственных умозаключениях.

– Джеймс, вы должны мне помочь, – не теряя времени на учтивые реверансы, дама тотчас перешла к делу. – Устройте мне встречу с Томасом.

– Это невозможно, – разочарованно выдохнул Гудмен. – Рэнделл, то есть мистер Уэбстер, находится под следствием, к нему представлен государственный защитник, я больше не занимаюсь этим делом, моя работа выполнена, вы на свободе.

– Да, но если бы вы взялись представлять Томаса в суде, – с отчаянной надеждой леди сделала ещё один шаг вперёд, доставая из ридикюля деньги. – Я заплачу любую сумму…

– Мисс Говард, – трагически нахмурив брови, Гудмен накрыл своей ладонью женское запястье, заставляя убрать наличные обратно в сумочку. – Дело не в сумме, дело в принципе.

– Вы не верите ему, верно? – Джеймс никогда не видел Амелию разбитой. Он испытывал искреннюю, но не уничижительную, жалость. Но не привык вводить людей в заблуждение, а посему был прямолинеен и нередко резок в своих заявлениях.

– У меня нет оснований полагаться на правдивость слов мистера Уэбстера, я бы и вам не советовал, он уже обманул нас однажды, помните?

– Умалчивать о своём прошлом не то же самое, что лгать! – уверенно парировала Говард. – Джеймс, неужели у вас нет секретов, которые вы утаиваете от толпы? Быть может, Томас просто пытался начать жизнь с чистого листа? Вам ли не знать, как скор высший свет на расправу. Позволь им усомниться – и они вмиг сожрут тебя как дикие звери!

Гудмен, задумавшись, досадливо вздохнул. Амелия, подмечая в глазах адвоката сомнение, продолжила давление.

– Я уверена, Томас не убийца! Всё обвинение строится на основании прошлого, давно забытого. Никаких прямых улик! Ведь даже кровь на рубашке Рэнделла оказалась там по моей вине!