Катерина Райдер - Кровь и молоко

– Не понимаю… – потрясённо отозвалась Элизабет.

– Даниэль влюблён, – теперь уже холодно пояснила леди. – А ревность нередко затмевает разум, в особенности таким собственникам, как Байроны.

– Мистер Фостер? – предположила Лиззи.

– О нет, Джозеф слишком слабый конкурент.

– Но тогда кто?

– Томас Рэнделл. Ещё на приёме у Алана я заметила, что Даниэль недолюбливает этого обаятельного американца. Идеальный вариант! – в голосе девушки появились мечтательные ноты.

– Мне казалось, что вы испытываете некоторые симпатии к сему джентльмену…

– Тем лучше, значит, не придётся играть и всё выйдет само собой, – усмехнулась Говард. – Мне надобно как следует всё обдумать. После венчания я расскажу тебе, как мы поступим и что нужно сделать.

– Хорошо, – согласно кивнула Лиззи. – Позвольте задать лишь один вопрос? Кто в итоге окажется убийцей?

Амелия задумалась, отвернувшись к окну. Она прекрасно осознавала, что её план так или иначе отнимет чью-то жизнь, и речь не только о судье. Впрочем, оставался шанс, что Даниэль просто закроет дело, отступившись. Ведь мисс Говард наверняка знала, как сильно детектив ненавидел своего отца.

Приоткрыв занавеску, она глянула на экипаж, что должен был доставить её в церковь. В груди всего на миг сжалось в сомнении сердце.

– О, дорогая моя Лиззи, нам предстоит грандиозное шоу, полное людских пороков. Мы не просто избавимся от Питера и от долгов. Мы сможем воочию узреть, кто из известных нам господ чего стоит, и воздать каждому из них по заслугам! Ты хочешь знать, кто окажется убийцей, кроме нас с тобой, разумеется? Увы, я не могу ответить на этот вопрос сейчас, всё зависит от них самих…

День свадьбы. Вечер. Праздник в поместье Говардов

– Так вы объясните мне, что здесь происходит? – Томас шагнул ближе, тем самым нарушив все мыслимые и немыслимые границы приличия.

Амелия взволнованно посмотрела на джентльмена, внезапно осознав, что не готова к задуманному. Томас Рэнделл действительно вызывал у леди множество противоречивых чувств, и продолжить следовать плану означало подвергнуть жизнь сего мужчины опасности. Пусть Говард и была уверена в собственной расчётливости и в слабостях окружающих её господ, которые непременно сыграют свои роли так, как угодно ей, всегда оставался риск провала.

Взгляд коварных глаз прошёлся по толпе. Судья по-прежнему был увлечён беседой со своим нотариусом. Зато его сын смотрела на пару безотрывно, сжимая в руках фужер с шампанским столь сильно, что рисковал его раздавить в ладони.

Нет, она не сможет примириться со своей судьбой. Не выдержит жизни подле этих господ. Какой бы стойкой и храброй ни была Амелия, Байрон однажды её сломает как стебель дикой лилии…

– Не здесь, – переходя почти на шёпот, наконец кивнула Говард. – Позади дома есть небольшой сад. Идите по выложенной мрамором дорожке до самого конца. Там наткнётесь на беседку. Я приду через полчаса…

Рэнделл утвердительно кивнул, затем беззаботно улыбнулся, будто и не было сего разговора? и, поблагодарив невесту за танец, торопливо покинул зал. Амелия же бросилась к мистеру Уитмору, отводя юношу в сторону.

– Вы, помнится, дали мне клятву услужения, милый Чарльз, – взволнованно заговорила леди.

– Что угодно, мисс Говард, – уверенно отозвался мистер Уитмор.

– Тогда позаботьтесь о том, чтобы детектив Байрон не ранее, но и не позднее, чем через тридцать пять минут вышел в сад за домом. Идите с ним, вы увидите меня с любовником, но не позволяйте Даниэлю подходить к беседке и встревать в разговор. Пусть он просто прознает о моём грехе и, возможно, позже сообщит отцу, а тот решит оставить меня и аннулирует брак! Открытый скандал нам сегодня ни к чему, это может ударить по репутации Мэри. Поэтому держите детектива подле себя, пока я не вернусь. И ни в коем случае, никогда, даже под страхом смерти, не раскрывайте суть нашего с вами сговора! Вы обещаете мне, Чарльз?

Уитмор несколько растерялся, но ответил согласием. Амелия тотчас покинула праздник. Вслед за ней в коридор вышла и Элизабет.

Они встретились со служанкой в кабинете, Говард держала в руках завещание Питера, которое тот оставил на столе после внесения правок, так же как и собственное перо. Лиззи была напугана, но старалась держать себя в руках.

– Мисс, вы уверены? – поинтересовалась служанка, закрывая дверь кабинета на защёлку.

– Как никогда, – твёрдо заявила Амелия, убирая завещание мужа в ящик стола. – Тем более что выяснилось, что я получу куда больше, нежели половину состояния этого ублюдка. Давай скорее, но прежде возьми перо и спрячь его, оно нам пригодится в будущем.

Лиззи сунула ручку в карман передника, после чего начала расстёгивать платье своей хозяйки.

– Корсет тоже снимаем? – поинтересовалась она, когда подвенечный наряд упал к ногам Амелии.

– Всё, до последней вещи, – без эмоций ответила Говард. – Будет много крови, платье должно остаться чистым.

Элизабет тяжело сглотнула, ужасаясь тому, что в скором времени предстоит совершить её госпоже, продолжая быстро развязывать корсетные ленты.

Спустя несколько минут совершенно обнажённая Амелия стояла возле кресла, положив ладони на высокую спинку, а её подвенечное платье было аккуратно сложено и убрано подальше от письменного стола.

– Готовы? – нервно вздрагивая от каждого шороха, поинтересовалась Лиззи. – Ещё есть время передумать…

– И провести всю свою жизнь в рабстве Питера Байрона? Ну уж нет…

Сердце Амелии было готово остановиться от страха, но она твёрдо решила довести задуманное до конца.

– Зови моего благочестивого супруга, – твёрдо приказала Говард, и как только Элизабет вышла из кабинета, прикрыла глаза, пытаясь собрать всё своё мужество в кулак.

Судья вошел в комнату, пылая от предвкушения. Служанка сообщила ему, что Амелия возжелала отдаться немедля и теперь ожидает его совершенно нагой. Питер не поверил, но всё же решил проверить. Каково было его удивление, когда, открыв дверь, он увидел прекрасное, пышущее здоровьем и молодостью тело новоиспечённой жены. Его глаза тут же зажглись похотью, рот скривился в полубезумной улыбке. Казалось, что старику, дабы удовлетвориться, хватило бы и взгляда.

– Закрой дверь на замок, – надменно приказала Амелия и медленно вышла из-за спинки стула, являя мужу все свои прелести, коварно усыпляя его бдительность.

– Отчего такая щедрость? – истекая слюной, прохрипел Байрон, судорожно запирая кабинет, чувствуя, что более не в состоянии ждать ни минуты.

– День был длинный и утомительный, я решила, что если ты получишь желаемое сейчас, то позволишь мне после выспаться, – без улыбки ответила Говард, жестом предлагая судье сесть в кресло.