Лоран Бине - Седьмая функция языка

Байяр спрашивает у Симона, не Симона де Бовуар ли стоит рядом с Сартром.

Фуко в своем репертуаре: «Как верить в современность? Казалось бы, даже принадлежа к одной эпохе, определяемой исторической датировкой, социальным охватом и прочим, несложно убедиться, что времена, в которых мы живем, остаются совершенно разнородными и, по правде говоря, между собой не связанными».

Авитал Ронелл роняет слезу, Сиксу повисла на Жан-Люке Нанси [402] Жан-Люк Нанси (Jean-Luc Nancy, р. 1940) – французский философ, принадлежит к плеяде интеллектуалов, изображенных в романе. и не сводит пустых глаз с ямы, Делез и Гваттари размышляют о серийных сингулярностях.

Три компактных параллелепипеда ашелемов с потрескавшейся краской и ржавыми балконами нависают над кладбищем, словно часовые или торчащие из моря зубцы скал.

В июне 1979 года, когда в большом амфитеатре Сорбонны собрались «Генеральные штаты философии» [403] «Генеральные штаты философии» – ассамблея, проведенная по инициативе ряда ученых-философов в Сорбонне 16–17 июня 1979 г. Одним из поводов для ее созыва стали планы образовательной реформы, предполагавшей существенное сокращение часов, отведенных на преподавание философских дисциплин. , Деррида и Б.А.Л. буквально подрались, а теперь Б.А.Л. присутствует на похоронах и скоро назовет, а может, уже называет усопшего «своим стариком-учителем».

«Вопреки расхожему мнению, – продолжает Фуко, – самостоятельные „субъекты“, населяющие наиболее значимые „зоны“, – это не авторитарные „сверх-я“, они не обладают властью, если предположить, что Властью, с большой буквы, вообще можно обладать».

Соллерс и Кристева, разумеется, тоже приехали. Деррида участвовал в подготовке «Тель кель», поначалу. В библиотеке «Тель кель» была опубликована «Диссеминация», но в 1972 году он порвал с журналом, и не совсем ясно, чего в этом было больше – политики или личного. Тем не менее в декабре 1977 года, когда Деррида был арестован в Праге, попав в ловушку коммунистического режима – ему в багаж подкинули наркотики, – Соллерс за него заступился, и он эту поддержку принял [404] В действительности этот эпизод произошел в 1981 г., а скончался Жак Деррида 9 октября 2004 г. .

Байяр так и не получил ордеров на арест Соллерса и Кристевой. Не считая «болгарского следа», у него нет доказательств их причастности к смерти Барта. А главное – нет доказательств того, что седьмая функция у них в руках, хотя, казалось бы, и так почти все ясно.

Кристева сообщила Байяру о встрече на кладбище Итаки, и он думает, что Сёрла тоже предупредила она. По версии Байяра, она рассчитывала сорвать сделку, собрав всех участников действия и тем самым умножив вероятность помех, потому что не знала или не хотела верить, что Деррида, сговорившись с Якобсоном, задумал уничтожить копию. Якобсон всегда считал, что о его открытии не должно быть широко известно. И поэтому помог Деррида собрать деньги, чтобы выкупить кассету у Слимана.

Пока Фуко продолжает вещать, сквозь толпу проскальзывает женщина и встает позади Симона и Байяра.

Симон узнает духи Анастасьи.

Она что-то шепчет им на ухо, оба, повинуясь инстинкту, стоят не оглядываясь.

Фуко: «…То, о чем ранее говорили „в связи с кончиной“, „по случаю кончины“ – целая цепочка типических решений. Худшие из них или худшее в каждом из них, недостойное и жалкое, однако, совсем не редкость: снова ловчить, спекулировать, извлекать выгоду не мытьем, так катаньем, черпать у мертвого силы, направляя их против живущих, обличать, оскорблять тех, кто его пережил, непосредственно или косвенно, наделять себя правом возвышаться до уровня, на который смерть, думается, поднимает „другого“, ограждая его от подозрений».

Анастасья: «„Клуб Логос“ готовится к очень громкому событию. Великому Протагору бросили вызов. Он поставит на кон свой титул. Будет большое состязание. Но присутствовать смогут только те, кто аккредитован».

Фуко: «В своем классическом виде надгробное слово было тем хорошо, что позволяло обратиться к усопшему, иногда даже на „ты“. Это, конечно, тоже фикция: есть только „усопший во мне“ и стоящие у гроба, к которым я таким способом обращаюсь, но гротескная избыточность подобной риторики, по крайней мере, подчеркивала, что нельзя замыкаться в себе».

Байяр спрашивает, где будет собрание. В Венеции, – отвечает Анастасья, – место держится в тайне и, возможно, еще не выбрано, поскольку «организация», на которую она работает, его пока не определила.

Фуко: «Пора прервать промысел живых, снять покровы и увидеть „другого“, „умершего в нас“, но „другого“, и гарантия бессмертия, которую дает нам религия, оправдала бы допущение „ что, если… “»

Анастасья: «Состязаться с великим Протагором будет тот, кто украл седьмую функцию. Вот вам мотив».

Ни Сёрл, ни Слиман так и не нашлись. Но подозрения падают не на них. Слиман хотел продать. Сёрл хотел купить. Якобсон помог Деррида поднять цену, но Кристева сделала все, чтобы сделка не состоялась, и Деррида погиб. Оба по-прежнему в бегах, у одного есть деньги, но, с точки зрения босса Байяра, важно совсем другое.

Нужно накрыть их с поличным, – думает Байяр.

Симон спрашивает, как получить аккредитацию. Анастасья отвечает, что нужно быть как минимум на шестом уровне (трибуном) и что по этому случаю специально устраивают большой квалификационный турнир.

«Роман есть смерть; он превращает жизнь в судьбу, воспоминание – в полезное действие, а длительность – в управляемое и значащее время».

Байяр спрашивает Симона, почему Фуко заговорил о романе.

Симон отвечает, что это наверняка цитата, но задается тем же вопросом, который немало его беспокоит.

Перегнувшись через перила моста, Сёрл едва различает воду на дне ущелья, но слышит, как она течет в полумраке. Над Итакой ночь, ветер змеится в зеленом коридоре, созданном Каскадилла Крик [405] Название реки, протекающей в описываемых местах. . Река, заключенная в мшисто-каменное русло, продолжает свой путь, безразличная к людским драмам.

Пара студентов переходит через мост, держась за руки. В этот час людей здесь мало. На Сёрла никто не обращает внимания.

Если бы он только знал, если бы только мог…

Поздно переписывать историю.

Не проронив ни звука, философ-лингвист перешагивает через перила, балансирует, стоя на краю, бросает взгляд в пропасть, в последний раз смотрит на звезды, разжимает пальцы и падает.

Это даже не столб воды – просто брызги. И быстро гаснущее мерцание пены во мраке.

Река недостаточно глубока, чтобы смягчить удар, но по порогам тело несет к водопадам и озеру Каюга, где некогда ловили рыбу индейцы, наверняка имевшие скудное представление – хотя как знать? – об иллокутивном и перлокутивном.