Селим Ялкут - Скверное дело

— Не могу.

Балабуев взял официальный тон. — Ну что же. Вот мой телефон. Надумаете, скажете. А пока прошу из города не отлучаться. Расписку с вас не беру. Рассчитываю на вашу сознательность. А отца вашего, с учетом сложившихся обстоятельств, придется побеспокоить.

— Не нужно.

— А как прикажете? Или мы по хорошему, можно сказать, по дружески. Или…

Пошла долгая пауза, за время которой Берестова успела осушить глаза и нос. — Отца к пересадке почек готовили. Взяли у меня в больнице анализ, как у возможного донора. И вот что…

Балабуев налил в стакан воды и предложил. — Выпейте, — но Берестова затрясла головой. — Оказалось, что я не то, что в доноры не гожусь, а еще… не отец он мне.

Тут и Балабуев удивился. По крайней мере, так это выглядело. — В лаборатории сказали, не гожусь. Как же так? Ведь родственники ближе всех подходят. А кто вам сказал? Никакие вы не родственники. Близкие люди, может быть. Но не биологические родственники.

— Ах, подлецы. Еще говорят, медицинская тайна. И вы Павлу Николаевичу отдали этот материал на проверку?

Берестова кивнула. — И Павел Николаевич подтвердил?

— Сказал, скорее всего ошибка.

— То есть отец он вам?

Помолчали. — Похоже, что так. — Протянул, наконец, Балабуев. — Видите, рассказали, и полегчало. Мало ли какая ошибка с медициной может случиться. Сколько угодно, мальчика с девочкой и то путают. А Павел Николаевич взял да и разобрался. Выпейте водички, выпейте. Зато расстаемся, довольные друг другом. А может быть еще встретимся. Не исключено. Давайте я вас до выхода провожу. Или такси? Пешком пройдетесь? Так даже лучше.

— Какого черта? — Сказал Балабуев, вернувшись в кабинет. Достал папку, перелистал, нашел нужную страницу. — Хорошо, что я отметил. Молодец, Балабуев. Нет мелочей и быть не может. Вот оно. Результат экспертизы отрицательный. Не отец он ей. Это точно. Чего было врать. Неужели, не хотел отца с дочкой ссорить.

В тот же день Балабуев наставлял Шварца перед отъездом, делился впечатлениями.

— Врет, а врать не умеет. Вот увидишь, будет она с Плаховым связываться. Присмотришь за ним в Стамбуле. Или в Константинополе. Не поймешь, чем мы тут занимаемся. Я у сына учебник истории взял за седьмой класс.

— Вы у Картошкина спросите. Он вам расскажет.

— Картошкин, Леня, нам для другого нужен. Это мы его должны учить. И научим, как уважать органы следствия. А теперь смотри, что получается. Кульбитин в тот день вел себя, как обычно. Задержался с утра по делам конференции, надо бы и там копнуть, но, похоже, не у кого. Вернулся в музей, хоть мог и не приходить. Чего, спрашивается? Плахова не было, если не врет, но не видели его. Из лаборанток — одна на конференции, другая сидела в музее, отвечала на звонки. Говорит, выглядел Кульбитин, как обычно. Но человек он сдержанный, понять трудно. После окончания рабочего дня задержался. Остался один, охранник при входе. Очень может быть, с черного хода кого-то впустил. Переговорили, гость ушел, а Кульбитин бросился куда-то с портфелем. И получил по голове. Не повезло человеку. И убили как-то очень грубо. Хоть могли и нам очки втереть, огнестрел на другие размышления наводит. А тут — и так, и эдак. Ладно, Леня, ты отправляйся. А мы тут с Картошкиным будем головы ломать… пока они целые…

— Вляпаешь ты меня, Сеня, в историю. — Говорил генерал Шемякин Семену Иосифовичу Заксу. — За полгода до пенсии вляпаешь.

— А что тебе, Толя, делать на пенсии? Не усидишь.

— И все равно, Сеня, бумагу хочу получить. Официальный документ. Мы с тобой дел наворотим, а отвечать, кто будет?

— Толя, дорогой, ну, кто тебе такую бумагу даст? Ты что? Смирись. Без бумаги лучше, намного лучше. Придет новое начальство, запустит ищеек, новая метла начнет мести. Как? Что? Кто отдал приказ? Где этот генерал? На пенсии? И сольют так, что не отмоешься. С дачи на рыбалку не выедешь. Нет, Толя, у нас по старинке. Приходит к тебе старый друг Сеня Закс с поручением, а можно и просьбой от одного известного лица, и говорит, так, мол, и так… государево дело…

— А ты, Сеня, возьмешь и в Израиль махнешь. Начнешь по стариковски мемуары писать.

— Толя, с мемуарами и тебя примут. Тут мы равны, есть, что вспомнить. А я, представь себе, пишу, как мы за лесными братьями гонялись. А они за нами… ведь только-только… совсем мальчишки были. Страшно было, а что делать. Но сейчас не про то. И связи у меня есть, это ты точно. Нужно только с умом распорядиться.

— Ой, Сеня, не хитри.

— А кто с тобой хитрит, старый товарищ. У немцев было в ходу — старый товарищ. Если отсидел в одном окопе, ел, спал рядом, бегал под пулями, значит, так и есть, ближе родственника.

— Эти товарищи Гитлера к власти и привели.

— А мы своего приведем. Не Гитлера, конечно, но чтобы вожжи и кнут крепко держал.

— Ладно, Сеня, выкладывай. Я ребятам голову морочу, а сам в толк не возьму, что ты надумал.

— Сразу уточню. Вопрос согласован. Единственное условие, чтобы наружу не вышло. Знаю, предупреждать не нужно, это я по инструкции. В основном, ты в курсе, но начну с начала. Было время, просили меня выслушать гражданина. Имя ему…

— Кульбитин. — Подсказал генерал.

— Точно, Кульбитин. Ориентировка на него. Ученый-историк. Спец по Византии. Многолетнее кадровое сотрудничество с органами, негласно, конечно. Вот он ко мне пришел. Несколько раз был в Стамбуле на раскопках. Утверждает, что нашли они захоронение последнего византийского императора, который погиб при взятии города.

— Шум на весь мир.

— В том и дело, что не спешат. Турки нервничают. У них поверие, что христиане со временем отвоюют Константинополь. Они даже своих не хоронили на европейском берегу.

— А сейчас?

— Хоронят. И все равно, покоя нет. Хоть турецкие флаги кругом. Никто, вроде, не оспаривает. Но Константинопольский патриархат существует. И, заметь, православные церкви по всему миру подчинены именно ему, хоть в Америке, хоть в Австралии, хоть на самом Ближнем Востоке. Не Московскому, а ему — Константинопольскому патриархату. Он, кстати, так и называется — Константинопольский, города давно нет, а патриархат есть. А сейчас Украина собралась под него подгрести. Для нас, мирян, это, вроде бы, игра, а на самом деле политика. Немощный орган физически, а духовная сила есть. Так вот. Патриарх есть, церковь есть, останки убиенного императора обнаружились. Кого не хватает?

Законного правоприемника. Это я с юридическим обоснованием. А на самом деле: наследника или наследницы.

— Ну, и какой смысл? Была бы смута, желающие приобщиться, другое дело. А в Стамбуле муэдзины круглый день на все голоса кричат. Аллах велик.

— А кто спорит? Ясно, велик. Раз нефть у него. И ситуации нет. Но можно ее создать. И дальше понемногу в свою сторону разворачивать.