Николай Волынский - Наследство последнего императора. 2-я книга

Я пошёл с Варакушевым на вокзал в тот же день. Поезд, в составе которого находился вагон с Царём и Царицей, находился на седьмом пути и проходить к нему было рискованно, так как кругом бегали вооружённые комиссары и красноармейцы.

Ввиду этого, я посмотрел на тот поезд издали, с третьей платформы. Поезд этот находился под сильной охраной вооружённых красноармейцев. В составе этого поезда и находился вагон с завешенными чёрной материей (а может быть, и закрашенными чёрной краской) окнами. На этот вагон и указал мне Варакушев, сказав, что в нём находятся Царь и Царица.

Протокол мне прочитан. Записано верно.

Александр Васильевич Самойлов

Член Екатеринбургского окружного суда Ив. Сергеев

При допросе присутствовал товарищ прокурора

Н Остроумов

Следующий документ именовался по-другому.

ПОКАЗАНИЯ

Гражданка Нижне-Исетской волости, села Уктуса,

Анна Петрова Белозерова, 19 лет, православная,

грамотная, не судилась, объяснила :

Я была в сожительстве с Василием Логиновым. Сошлась с ним до большевиков ещё и имела от него ребёнка. Дежурил он в охране б. Царя так: двое суток дежурит, а двое дома. Я спрашивала Василия про Царя и его семью. Он отвечал, что б. Царь ходил по комнатам свободно, иногда выходил к караулу, разговаривал с охранниками, курил вместе с ними. Государыня почти никогда не выходила из комнаты, её видели очень редко. Дочери их, княжны, выходили ежедневно на два часа гулять в сад, иногда с караульными красноармейцами даже играли в карты, а иногда учили их играть на какой-то музыке.

Государь и его дочери красноармейцев называли «товарищами». Я несколько раз спрашивала, не обижают ли красноармейцы б. Царя и его семью.

На это Василий мне всегда отвечал, что их никто не обижает, а про Наследника Алексея ещё говорил, что Наследник, обращаясь к охранникам, просил их так: «Товарищи, вылечите меня, я не буду вредным, а буду такой же, как и вы все».

Приблизительно с месяц до прихода чехословаков, когда рабочие-красноармейцы с фабрики братьев Злоказовых ещё были в охране б. Государя, сожительница Ивана Логинова, брата моего Василия, Ольга Степанова, говорила мне, что в эту ночь б. Царя расстреляют, а затем увезут на мельницу и измелют…»

«Ну и ну! – подивился следователь Соколов. – Нет предела народному творчеству. Хотя… довольно эффективный способ замести следы настоящего преступления».

«…увезут на мельницу и измелют. Царя хотели увезти вчера, но не было автомобиля-грузовика. А раньше дочери Государя, великие княжны, часто, почти каждую ночь приглашали красноармейцев-охранников к себе в спальню любиться с ними и за это обещали корону. Об этом я сказала Василию. Он на меня накричал и сказал: «Разве можно такие вещи говорить!», а со Степановой запретил мне разговаривать. Я спросила, жив ли Царь. Он ответил мне, что Царю никто не может ничего сделать и что от германского царя строго приказано Ленину, чтобы ни один волос не был тронут у нашего Царя.

Анна Петровна Белозерова

И. д. начальника Уголовного розыска Плешков

«Чёрт их всех побрал, мерзопакостников! Нет, пора прекратить сию комеди дель арте!» 35– раздражённо подумал Соколов, плюнул и сунул папку в дальний ящик стола.

Достал из шкафа толстую папку агента Алексеева.

СВИДЕТЕЛЬСТВО

сестры милосердия Гусевой

«В русско-германскую войну Гусева Лидия Семёновна была откомандирована, в числе других сестёр из общины, в Петроград, а затем на фронт, откуда и вернулась в Пермь уже при большевиках в марте 1918 г. Последнее военное время жила в Пскове и ничем не занималась, ввиду расформирования отряда сестёр милосердия большевиками. Вернувшись, снова служила при пермской общине сестёр. На фронтах у большевиков не была, а лишь была на холерной прививке в Чердынском уезде.

Личность Павла Спиридонова Медведева, из красноармейцев, состоявшего в санитарной команде 139-го головного эвакуационного пункта, ей известна, так как она состоит сестрой милосердия в хирургическом (перевязочном) отделении этого пункта. Узнала она Медведева только с того времени, как он начал служить при этом отделении, где он подавал чай и обед и вообще услуживал ей и другой сестре Поповой, по имени и отчеству не знает, заведывающей хозяйственной частью при пункте. Поступила она, Гусева, служить в это отделение с 30 декабря нов. стиля.

Вскоре после поступления её в отделение ей попала в руки газета «Освобождение России», в которой была помещена статья о семействе Николая Романова, быв. Императора. В статье этой описывалось убийство семьи большевиками, и что Николай Романов и все члены его семьи были расстреляны большевиками и при этом дочери Царя изнасилованы. Статья вызвала крайнее возмущение среди сестёр действиями большевиков. Читала она, Гусева, статью в газете в дежурной комнате сестёр милосердия в присутствии нескольких сестёр милосердия. Тут же находился Павел Медведев. Когда сестры пошли из комнаты и она, Гусева, осталась одна, то Медведев сказал ей: «Это неправда, сестра, что пишут в газете. Я очевидец, конвойным был. Что плохо их кормили и дурно обращались – это неправда. Отношения к Царской семье были хорошие. Кормили их хорошо: подавали суп и маленькие котлеты, а также 1/4 молока на день…»

– Котлетки!.. – фыркнул Соколов. – Роскошь, однако! Знать бы, из чего они те котлетки рубили…

Он вспомнил, что царица была строгой вегетарианкой, не ела даже рыбы.

– Чем же Государыню, мерзавцы, кормили? Уж не трюфелями?..

«Все, что в газетах пишут – то ложь, – твердил мне Медведев. – Даже прислуга у них своя была». На вопрос: «Какие постели у них были?» Медведев отвечал, что они спали на кроватях, дочери – на походных раскладных, и белье всё время было чистое; комендант нанимал прачек, и за стирку платила советская власть.

Затем он рассказал ей, что всю семью спустили вниз, всего их было 11 человек. Был сам Император Николай II, его супруга, сын и дочери (сколько дочерей и как их звать – не сказал) и прислуга, всего 11 человек. Часов в 11—12 ночи к ним постучался в двери один человек, просил одеться и выйти. Они оделись и вышли. Пришли 11 человек, из которых некоторые – латыши, а кто другие были, не сказал. Все эти лица спустились по лестнице в низ дома и вошли в комнату, где была Царская семья и прислуга, а конвойным патрулям велели уйти, и они ушли. Далее ничего он ей передать не мог, так как вошёл санитар, пленный итальянец Джузеппе (фамилии его не знает), и сказал ей, что её просят в перевязочную, и она тотчас ушла вместе с этим санитаром в низ корпуса.

После этого она встречалась с Медведевым ежедневно, но разговора по поводу недоконченного им рассказа о Царской семье не заводила, и сам он, в свою очередь, более ничего ей не говорил. Не заводила она с ним разговора по этому поводу потому, что ей некогда разговаривать с ним было в следующие случаи встречи: она все время занята в хирургическом отделении делом и говорить с ним не хотелось.