Марина Шульман - Заброшенное кладбище

— Привет, готова к отъезду? — улыбнулся Марк, вынося наружу тюк с одеждой.

— Да, — без энтузиазма ответила я, глядя ему вслед.

Ко мне бросилась радостная Розамунда:

— Наконец-то уезжаем. Ты бы знала, как нам надоело находиться в этом санаториуме.

— Понимаю, — лишь обронила я и села на стул.

Как же я устала за эти дни. Ведь ежедневно происходили разные бурные события, я куда-то ездила, выпытывала информацию, собирала по крупицам факты, но в итоге не добилась хоть какого положительного результата. Всё оказалось миражом.

— У тебя что-то случилось? — спросила мама, заметив мой грустный вид.

— Да что могло случиться, — пожала плечами я. — Просто нет настроения.

— Что с рукой?

— Уже лучше, — я взглянула на свою забинтованную ладонь.

В последнее время она меня почти не беспокоила, если не считать того, что рана затягивалась. Но благодаря вмешательству доктора Арендта заживление ускорилось и об ожоге я больше не волновалась.

— Завтра уезжаем рано утром, — сообщил вернувшийся отец. — Мы заедем за тобой к Драйзеру, будь готова к восьми.

— Нет, — поморщилась я. — В эту ночь я останусь с вами. Только нужно забрать мои вещи, я оставила чемодан у них в прихожей.

Отец удивился, однако ничего не сказал. А я стала размышлять. Уже наступил вечер, а если мы уезжаем так рано, то я не успеваю заехать на кладбище и попрощаться с той Изабеллой, как бы странно это не звучало. Не имеющее смысла действие, хотя я давно решила, что отправлюсь туда перед отъездом. Сейчас шансы осуществить задуманное резко снижались. У меня оставался сегодняшний поздний вечер или завтрашнее раннее утро. Не самые лучшие отрезки зимнего дня для посещения погоста. Да и тем более он может быть закрыт. Похоже, придётся отложить визит до нашего следующего приезда в Лесной город. То есть, на год.

В разговорах ни о чём вечер подходил к концу. Затем общей гурьбой мы спустились на ужин. В коридоре я столкнулась с дядюшкой Октавиусом.

— Как ты, девочка? Завтра отправляемся в Горный город. Снова начинаем работать, — он довольно потирал руки. — Готова?

— Готова, — заходя в столовую, я выдавила из себя улыбку.

Что ж, как говорится, что ни делается — к лучшему. Пусть мы были на некоторое время выбиты из привычной колеи, но теперь всё возвращается на свои места. Впереди — переезды, выступления, кочевая жизнь. Осталось продержаться лишь полтора года!

За ужином еда не лезла в рот, один её вид вызывал во мне отвращение. Мыслями я постоянно возвращалась и возвращалась к Полю. Память выуживала последнюю картинку, которую я видела: его, в окровавленной рубашке, увозят на старой скрипучей каталке вглубь больничного коридора. А ведь он признался мне в любви. Удивительно, я даже не замечала ничего такого, вспоминая его поведение. Казалось, у нас с ним просто хорошие отношения. Что если завтра утром заехать к нему в больницу? С другой стороны, я не могла заставлять весь караван ждать меня…

Вернувшись в нашу комнату, я решила справиться о самочувствии Поля у кубиков. Выпавшие на гранях слова «да» и «мужчина» я истолковала как благоприятный знак, но всё равно поняла, что не успокоюсь, если не убедюсь в этом лично.

Краем глаза я заметила, как отец в верхней одежде направился к выходу. Наверное, за моим чемоданом в особняк доктора, куда же ещё на ночь глядя?

— Ты бы мог отвезти меня на пять минут в местную больницу? — догнав его, тихо спросила я.

Он тревожно посмотрел:

— Ты плохо себя чувствуешь? Что с тобой?

— Да нет, — отмахнулась я. — Там сейчас находится один мой знакомый, ассистент Арендта.

Пожалуй, не стоило говорить, что в лечебном заведении он оказался после дуэли, которая частично началась из-за меня. Я помнила, как совсем недавно отец неодобрительно относился к Гарольду. Сколько мной было пролито слёз из-за этого!

— Какой ещё знакомый? — насторожился Марк, когда вслед за ним я вошла в конюшню. — Тот парень с пятном на лбу?

Мне стало неприятно, что Поля характеризовали таким способом. Лично я уже привыкла к его внешности, и тот изъян больше не бросался в глаза. Отец подошёл к нашим лошадям, Вороному и Белогривке, похлопал их по крупу и начал запрягать.

— Да, тот, — не скрывая своё неудовольствие, подтвердила я. — Мы не успели попрощаться.

— Думаю, ничего страшного не случилось и не случится, — неожиданно строго заявил Марк. — Что у тебя в последнее время за манера образовалась — в каждом месте находить себе поклонников и проворачивать с ними какие-то дела? Что дальше? В Горном городе ты тоже кого-то найдёшь и, может, даже захочешь остаться?

— Не надо придумывать и преувеличивать, — возмутилась я. — Что здесь такого особенного? У меня и так нет друзей, только родственники. Могу я хоть с кем-то поддерживать нормальное человеческое общение?

— Во-первых, смотря что подразумевать под «нормальным человеческим общением». Во-вторых, с кем, — сурово отчеканил отец. — Общение с молодыми неизвестными типами я не одобряю. А с родственниками, должен признаться, тебе очень повезло.

Очень повезло! Я поняла, что Марк не пойдёт мне навстречу (в моём ботаническом мире он являлся тополем — таким же высоким и несгибаемым, чьи решения было невозможно поменять). Когда, казалось бы, что ему стоило?

Топнув ногой, я развернулась и отправилась в комнату. Розамунда уже расстилала постели. Моё внутреннее негодование не угасало. И я решила теперь уж точно навестить Поля, хотя бы из духа противоречия. Выждав момент, пока мама отвернётся, я тихо взяла накидку и поспешила покинуть номер.

— Ты куда? — она всё же заметила мой манёвр.

— Я быстро! — крикнула я ей в ответ и закрыла за собой дверь.

Но мои опасения были напрасны — конечно же, Розамунда не пустилась за мной в погоню. Выбежав на улицу, я успела пожалеть о своём решении — на дворе царила кромешная тьма, лёгкий морозец разогнал с улиц экипажи и людей. Только отступать было не в моих правилах. К счастью, больница находилась недалеко, и я беспрепятственно добралась до неё ускоренным шагом за пятнадцать минут.

Меня сразу же насторожило то, что во всех окнах двухэтажного здания не виднелось света. Лишь кое-где мерцал слабый огонёк, но, скорее всего, это были комнаты медицинского персонала. Открыв заледенелую дверь калитки, я осторожно прошла на территорию лечебного учреждения. Когда я дёрнула за ручку главного входа, то обнаружила, что он закрыт. Что и следовало ожидать. Вот ведь проклятье!

Пришлось стучать в крепкую деревянную дверь. Через несколько мгновений я услышала тяжёлые шаги, затем проём отворился и на пороге возник крупного телосложения мужчина с довольно неприветливым видом. За ним на меня пристально вглядывалась пожилая женщина в белом халате, очевидно, дежурная медсестра.