Марина Шульман - Заброшенное кладбище

— Где она? — с тревогой спросила я.

— В больнице. Я пригласил столичный консилиум, будем разбираться с ней, — доктор дал понять, что беседа окончена и собрался уходить.

— Но ведь это дело на личном контроле короля? — я задала вопрос ему вслед.

— Проект закрыт, — быстро повторил на ходу Арендт.

Он попрощался со всеми членами труппы, пожелал успехов, сказав, что всегда рад видеть здесь, и уехал. Словно сомнамбула, я спустилась в столовую.

Завтрак я помнила плохо. Тяжёлая голова еле держалась на шее, еда казалась невкусной, общие оживлённые разговоры и бряканье столовых приборов по посуде лишь раздражали.

В какое-то мгновение у меня началось головокружение. Поэтому, не закончив трапезу, я извинилась, вышла из-за стола и отправилась в ванную комнату. Там я ополоснула лицо холодной водой и из последних сил оперлась на умывальник. Наверное, накопилась усталость за последние дни.

Отдышавшись, я вышла оттуда и стала возвращаться по коридору. Было без десяти минут восемь. Это означало, что совсем скоро мы будем уезжать из Лесного города. Навстречу мне торопилась, даже, можно сказать, бежала обеспокоенная Флора.

— Ты не знаешь, доктор уже уехал? — запыхавшись, спросила она.

— Кажется, да, — ответила я. — Что-то произошло?

Женщина грустно кивнула:

— Гийому нехорошо второй день. Он не выходит из своей каморки, сидит в углу, как загнанный зверь. Плохие предчувствия…

В подтверждение её слов из той самой последней в коридоре разносились громкие стоны. Флора в отчаянье смотрела на меня, словно спрашивая, что делать.

— Разве у вас здесь нет других врачей? — растерянно спросила я.

— Сейчас — нет, — чуть ли не со слезами на глазах воскликнула старшая медсестра, развернулась и побежала в обратную сторону.

Инстинктивно я бросилась за ней. Хотя по пути и сомневалась, что могу пригодиться в этой ситуации. Прибежав в комнату инвалида, мы застали душераздирающую картину: тот корчился на полу в судорогах и хрипел.

Флора приблизилась к нему, примостилась на полу рядом и поместила его запрокинутую голову на свои колени. Я в нерешительности подошла к ним. Ещё никогда мне не приходилось присутствовать при агонии человека. Может, смерть и являлась лучшим выходом, чем жить с такими ежедневными мучениями.

Даже внешность калеки изменилась. Несмотря на то, что в комнатушке было не очень светло, я видела его расширенные зрачки, вваленные щёки на сером лице, отвисшую нижнюю челюсть, блестящие капельки пота на лбу. Гийом что-то бормотал:

— Ышна… ышенка… ышна…

— О чём он? — безмолвным взглядом я спросила медсестру.

Та пожала плечами, мол, всего лишь бред, и успокаивала умирающего. Однако он не обращал на неё внимания, а заприметив меня, ещё громче захрипел:

— Ышна… ыыыы…. ышна…

Флора тем временем пыталась проверить его пульс. Но ей это не удавалось, так как Гийом постоянно крутился.

— Может, его отвезти в больницу? — сказала я первое, о чём подумалось.

По лицу женщины я видела, что она сомневалась. Во-первых, организация экстренной транспортировки, судя по всему, нам так просто не удастся. А во-вторых, ни у неё, ни у меня не было уверенности, что несчастному там смогут помочь. Тем не менее Флора привстала и задумалась:

— Сейчас я попробую уточнить, насколько это возможно. Пожалуйста, побудь тут с ним, — и она убежала куда-то прочь.

Я застыла в паре метров от калеки. Но он внезапно успокоился и всё также, лёжа на полу, глядя в упор на меня, замычал:

— Ыыыы…

— Что? — не поняла я.

— Ыыыы, — повторил Гийом более слабым голосом.

— Я?

В ответ он утвердительно задвигался из стороны в сторону. А затем добавил:

— Ышна…

Неужто Гийом говорил что-то осознанное? Я начала вспоминать слова, похожие по звучанию на эти звуки.

— Мышка? Пышна? Вышла? — спрашивала я, на что горбун отрицательно махал головой. — Вишня?

— Ааааа, — оживлённо захрипел он.

Причём здесь вишня? Я растерянно смотрела на него, а Гийом как будто затих. Теперь он лежал спокойно, без сильных конвульсий. Лишь изредка его туловище вздрагивало, словно от ударов невидимой силы.

Я, вишня… Обхватив себя руками, я зажмурилась. Что хотел сообщить этот человек? Он ведь совсем не знает меня, мы даже не разговаривали. Кроме того случая, когда я и доктор спрашивали про тёзку. В недоумении я осторожно спросила:

— Изабелла Конрой?

Гийом закивал мне, из его глаз вытекла слеза и он снова замычал:

— Ышна!

И тут я вспомнила, что именно вишнёвое дерево обвивало могильный памятник той девушки. Только до сих пор я не понимала, с чем это могло быть связано.

Вернулась Флора с покрасневшим от волнения лицом:

— Как назло, нашего кучера нет на месте. Так что мы никуда его не повезём и попробуем придумать что-то здесь.

— Что вы собираетесь предпринять? — поинтересовалась я.

Женщина задумалась:

— Попробуем дать ему успокаивающее средство.

— Это здесь не поможет, — возразила я. — Помогите довести его до нашего фургона!

Флора секунду колебалась, но потом кивнула мне. Мы вдвоём приподняли горбуна, который оказался не таким уж тяжёлым и под руки повели к выходу. На удивление, он даже не сопротивлялся, а как будто старался облегчить наши действия, хотя было видно, что ему трудно идти. Не обращая внимания на шум в столовой, нам удалось спокойно пройти мимо и выйти на улицу. К счастью, наш запряжённый экипаж находился чуть ли не рядом с входной дверью.

За это время я поняла, что ехать нужно не в больницу. На помощь родителей я не рассчитывала — слишком долго придётся всё объяснять, а в конце они мне не поверят. Оставалось отвлечь медсестру. Когда мы помогли инвалиду забраться по ступеням в фургон, я специально осталась внутри и обратилась к ней:

— Пожалуйста, позовите моего отца для управления повозкой, а я пока присмотрю за Гийомом.

Женщина удивилась, почему именно она, а не я должна отправиться за Марком, но в нашем переполошенном состоянии не стала обсуждать мою просьбу и побежала в здание санаториума. Я же быстро прикрыла брезентом вход, обежала фургон и села на козлы.

Честно говоря, я ещё ни разу не управляла экипажем самостоятельно. Да, отец показывал мне, как это делается, да, я кое-что знала об управлении повозкой, однако, чтобы проехать какое-то расстояние — тут у меня опыта не было. Только я понимала, что должна рискнуть. Гийом мог умереть с минуты на минуту, и второго шанса не будет. Сделав полный выдох и вдох, я крепко взяла в руки вожжи и крикнула Белогривке и Вороному трогаться с места.