Серж Запольский - Достояние Англии. Книга 2. Мёртвая рука капитана Санчес

– А что же нам делать? – воскликнул доктор.

– Делать нечего, как идти дальше, – сказал капитан, поднимая на доктора шальные глаза. – Но я настоятельно прошу вас, господа, всё время быть начеку.

Капитан стоял и, заложив большие пальцы рук за пояс, покачивался с пяток на носки. На песке это делать было не очень-то ловко, но он словно не замечал этого и улыбался с какой-то разудалой лихостью. Глаза его поражали голубизной.

Скоро караван пошёл опять, стараясь до полуденного зноя уйти как можно дальше, а когда солнце поднялось высоко, когда оно нестерпимо нагрело землю, песок и скалы настолько, что всё живое спряталось в свои тёмные норы, и спрятались даже москиты в свои щели, люди встали на стоянку.

Спустя какое-то время они опять поднялись и шли уже до самого вечера.

****

Так одинаково прошло несколько дней, не считая того, что скалы постепенно кончились, и опять потянулась пустыня – камни, песок, барханы и опять россыпи камней, опять утрамбованный ветрами песок и опять движущиеся барханы. Наши герои были настороже, но разбойники больше не давали о себе знать, и капитан стал думать, что человек с чётками был всё же ранен, и сейчас, видимо, его старались поскорее доставить во дворец.

И всё это одинаковое время скрашивали, разнообразили как-то, лишь поздние посиделки у костра, когда мистер Трелони рассказывал всем арабские сказки так, как он их помнил. Он дошёл уже до рассказа о непутёвом Ала ад-Дине, злом магрибском колдуне и волшебной лампе.

И вот на утро после этой сказки, когда все в караване проснулись и стали собираться в путь, произошло событие, очень повлиявшее на весь дальнейший ход нашей истории и которое, уж верно, давно ожидает иной проницательный читатель.

Коварные проводники, как это обычно и бывает с проводниками, взбунтовались: то ли Шешонк наступил на ногу Бенджамину Ганну, то ли тот ненароком толкнул старшего проводника – выяснить подробности впоследствии так и не удалось. Но возле костра поднялись крики, возня, и напряжение, так долго копившееся в караване, стало стремительно расходиться по лагерю подобно кругам от брошенного в воду камня.

В минуту все смешались и тут же разошлись на две почти равные группы: капитан, Платон, доктор Легг, сквайр и пятеро матросов – с одной стороны, и проводники, доставшие из ножен свои устрашающего вида мечи – с другой.

****

Совсем не замешкавшись, к группе англичан присоединился и Бонтондо. Он встал рядом с капитаном и своё охотничье копьё сжимал твёрдо. Проводники ворчали и шипели, Шешонк что-то злобно выкрикивал.

– Проводники не хотят идти дальше! – сообщил Бонтондо, а Платон перевёл.

– Почему? – спокойно спросил капитан, не сводя глаз от проводников.

– Они говорят, что дальше находится Гуэль-эр-Ришат, – перевёл Платон следом за Бонтондо.

– Ну, так и что же? – спросил капитан.

– Они говорят, что это вмятина шайтана, – перевёл Платон. – Они говорят: никто не знает, что тебя там ждёт. Или ты попадёшь к прекрасным женщинам. Или в голодную пустыню… Очень много-много лет назад там были цветущие земли, а потом произошло что-то. Они говорят: Небо упало на землю… Только теперь вокруг Гуэль-эр-Ришата – пустыня Сахра.

– Боже, какая дикость! – вспылил доктор.

– Ещё какая, – согласился капитан.

– Дать им побольше денег! – решительно заявил мистер Трелони.

– Зачем им деньги, когда они тут всё меняют на соль, верблюдов и рабов? – не согласился капитан.

– Тогда одного пристрелить – остальные пойдут, как миленькие, – проговорил мистер Трелони нерешительно, чувствовалось, что он не слишком уверен в своих словах.

Капитан задумчиво потёр заросший подбородок, – тагельмуст свой он уже размотал, – и сказал:

– Это на крайний случай… Никогда не понимал полководцев, которые нападали на чужих солдат, рискуя своими.

Потом спросил у доктора:

– А нет ли у вас в сумке инструмента поужаснее видом?

– Для меня все мои инструменты нормальные, – ответил доктор и потянулся рукой к бакенбарду под тагельмустом: он начинал нервничать. – Ничего в них ужасного нет.

Капитан прикусил губу, потом сказал:

– Тогда давайте свою деревянную трубку!

– А-а… Аускультат, – протянул доктор. – Я им выслушиваю лёгкие пациента.

– А сердце им можно выслушать? – спросил капитан.

– И сердце можно, – подтвердил доктор.

Капитан глянул на Платона и спросил:

– Ты сможешь опять остановить своё сердце?

Платон кивнул.

– Капитан, что вы затеяли? – вскричал мистер Трелони.

– Сейчас я буду колдовать, мать вашу, – ответил тот без улыбки, совершенно серьёзно. – Доктор, давайте эту трубку, как её там?

Доктор поспешно достал деревянную трубку. Капитан попросил Платона:

– Переведи им, что я могучий магрибский белый колдун и умею останавливать сердце с помощью этой трубки… А если они не пойдут с нами дальше, я им всем остановлю их заячьи сердца… Всем, до единого!

Капитан грозно помахал трубкой доктора в воздухе, приставил её к груди Платона и крикнул:

– Пусть самый смелый из них подойдёт и послушает сердце принца!

У капитана на лице было написано то великолепное превосходство, с которым древние полководцы с одним хлыстом в руке усмиряли взбунтовавшиеся армии. Платон стал переводить, за ним заговорил Бонтондо. Кочевники притихли, но они не выпускали оружие из рук, и сквозь щели тагельмустов смотрели упрямо. Наконец, вперёд, ухмыляясь, вышел проводник Шешонк. Его чёрные маленькие глазки, в которых было больше коварства, чем ума, глядели на белых людей с нескрываемым торжеством

Мистер Трелони ахнул, бешенство стало охватывать его… А ведь этот Шешонк уверен, что они в его власти! Ведь этот Шешонк уже видит, как приказывает им раздеться, как пронзает их мечом, как оставляет тела лежать на песке, как уносит одежду и уводит верблюдов… У мистера Трелони потемнело в глазах, так сильно он стиснул зубы.

Шешонк что-то произнёс. Его голос был настырен и визглив. Бонтондо перевёл:

– Он говорит… Что плевал на белых людей. Он говорит, что у них сердца ящериц – они убегают, оставив у врага свой хвост.

– Ну, если он плевал, то пусть подойдёт, и мы поплюем вместе, – ответил капитан и поманил Шешонка пальцами, потом усмехнулся и добавил по-русски: – Ишь, чёрт нерусский…

Кочевник подошёл. Капитан, не выпуская трубки из рук, показал, как надо слушать. Шешонк, размотав тагельмуст, прильнул ухом к трубке. Потом глаза его округлились, тёмное лицо побледнело, и он отскочил от Платона. И тут Платон грохнулся на землю. Точнее грохнулся бы, если бы капитан не подхватил его.

Шешонк попятился, неотрывно глядя на капитана, который склонился над Платоном. Доктор тоже бросился к Платону, а мистер Трелони встал рядом со своими пистолетами. Матросы всё это время не спускали с кочевников мушкеты.