Валентин Курицын - Человек в маске

— Ну, батенька, по обсуждению дела с нашими крупными пайщиками, я как директор-распорядитель Сибирско-Британской К° могу предложить вам службу на следующих условиях… — Огнев сделал паузу и внимательно посмотрел на Гудовича. Тот молча поклонился, готовый выслушать условия компании.

— Вы, господа инженеры из Питера, превратное понятие о наших делах имеете. О жалованье тоже… Вы, например, прося у нас службу, на какой оклад рассчитывали? Скажите прямо!

Гудович пожал плечами.

— Я мало знаком с местными условиями службы.

— Ну-с, хорошо. Что бы вы там ни думали, больше ста рублей в месяц компания предложить не может. К этому прибавьте известный процент с чистой прибыли от дела. Компания отчисляет ежегодно по 20 процентов от прибылей, которые и распределяются между пайщиками (служащими). Вам, как доверенному лицу — три процента. Квартира, на приисках готова… Отопление и освещение — тоже…

— Говоря откровенно, я надеялся на большее, но желание познакомиться на практике с золотопромышленным делом заставляет меня принять ваши условия.

— Значит, по рукам!.. Ваша служба будет считаться с сегодняшнего дня. Завтра — сегодня уже поздно, — Огнев взглянул на часы, — мы пойдем с вами к нотариусу и заключим формальный договор, а сейчас я познакомлю вас с нашим делом.

Огнев выложил на стол объемистый портфель и, жестом пригласив Гудовича подвинуться, начал посвящать его в сущность предприятия.

— Сибирско-Британская компания основана в прошлом году. Нам разрешено выпустить акций на миллион рублей. Цена акции — пятьсот рублей. В настоящее время у нас есть два уже разведанных прииска в Минусинском округе. Есть двенадцать площадей, тоже частью разведанных. Главные работы будут поставлены на площадях по системе рек Копа и Тубыла. Здесь будут работать землечерпательные машины — сухие драги, так сказать. Машины заказаны в Англии и будут получены нами нынешней весной…

Долго еще распространялся Огнев о блестящем будущем Сибирско-Британской Ко, но чем дальше он живописал перед своим слушателем сказочные выгоды дела, чем сильнее напирал якобы на точные цифры, тем яснее становилось Гудовичу, что все это сильно преувеличено и что акции Сибирско-Британской К° смело можно назвать дутыми акциями. Ловкий авантюрист не подал, однако, вида, что не особенно доверяет словам своего нового принципала. В глубине души он был даже доволен таким положением вещей, справедливо полагая, что под руководством лица, основавшего предприятие на фу-фу, легче всего ловить рыбу в мутной воде. Когда Огнев кончил предварительные объяснения, у Гудовича уже составился определенный план. Он решил по возможности также познакомиться с делами бронзовых золотопромышленников и при случае войти с ними в компанию для более успешного обирания легковерной публики.

— Вот что, батенька, чтобы не терять попусту золотого времени, возьмитесь-ка вы за дело нынче же: попробуйте всучить одному человеку наших акций тысчонок так на пять.

— Я готов. Жду ваших указаний.

Огнев медлил продолжать. Он взял портсигар и стал сосредоточенно вертеть папиросу.

— Человек-то этот, надо сказать, больно уж того… прижимистый… Хотя до денег жадный и на большие барыши может соблазниться. Это некто Кулаков — известный домовладелец, денежный человек. Деньги под проценты дает. Оборотистый, шельма! Теперь у него домов по всему городу. Жаден в целом, как паук, попадись к нему в лапы — не вырвешься! Попробуйте съездить.

— Попытаюсь…

— Вотрите ему очки, — глухо рассмеялся Огнев, — вы, питерские, на это доки!

…Гудович взял адрес Кулакова и раскланялся с директором компании… Перспектива не очень-то улыбалась нашему герою, но делать нечего: назвался груздем — полезай в кузов. Выйдя из гостиницы, Станислав Андреевич взял извозчика и приказал ему ехать к Кулакову.

Когда Гудович объяснил хозяину цель своего визита, то последний насмешливо улыбнулся.

— Так-с, неймется, стало быть, Петру Васильевичу, хочется ему меня облапошить, на обе ноги обуть… Хе-хе-хе… Только напрасно он старается: знаю я их дела-то.

После таких слов Гудович не счел нужным особенно распространяться о сказочных прибылях. Внутренне посылая ко всем чертям своего принципала, давшего ему такое поручение, он взялся за шапку и сказал только:

— Почему у вас составилось такое предубеждение против Сибирско-Британской Ко?

Кулаков самодовольно улыбнулся.

— Слава Богу, не первый год на белом свете живу! А затем, Огневы мне очень хорошо известны. Хочет он около чужих денег руки погреть… Вы уж меня, молодой человек, извините на прямом слове. Говорим мы с глазу на глаз, так чего уж тут душой кривить.

Гудович пожал плечами и откланялся.

— Будьте здоровы, всего хорошего. Поклон от меня Петру Васильевичу! — ироническим тоном проводил Кулаков нашего героя.

На другой день, увидевшись с Огневым и передав ему о неудачных результатах своей миссии, Гудович ожидал, что Огнев выразит неудовольствие на неуспешность его действий, но директор компании только плюнул.

— Кремень-мужик, говорил я вам! Завтра вот попытайте счастье в других местах. Я дам вам несколько адресов, а теперь едемте к нотариусу…

Условие о службе было заключено, причем Гудович получил авансом в счет жалования сто рублей. Таким образом, он мог считать себя тесно связанным с делами компании. Спрыснув поступление на службу хорошим ужином в ресторане, наш герой на следующий день утром отправился по данным ему адресам предлагать план компании. Первый визит его был к некоему Дубинину, крупному железнодорожному подрядчику, начавшему свою карьеру простым конюхом у одного из инженеров…

Золотое время постройки дороги и возможность быстрой наживы сделали из полуграмотного конюха сперва мелкого подрядчика по земляным работам, потом, благодаря протекции, личной энергии и разным способам надувательства казны и рабочих — ворочающего миллионным делом. Сделавшись богатым человеком, бывший конюх поторопился принять внешний вид культурного коммерсанта, более приличествующий его настоящему положению. В Томске жила его семья, занимая целый дом-особняк, а сам он большую часть года проводил в разъездах по делам. Своему многочисленному потомству Дубинин давал самое блестящее образование, не жалея на это затрат.

…Жил он на широкую ногу: был дорогой пекарь, чудная закладка лошадей. В томском обществе Дубинин слыл за человека с не особенно далеким умом, и действительно, он, как горбуновский купец, способен был, тщеславия ради, и «в баню идя медаль надевать». Немудрено, что он тратил массу денег, стремясь быть везде и всюду первым, снедаемый желанием, чтобы о нем, о Дубинине, все говорили. Вот эту-то черту его характера и имел в виду Огнев, давая своему новому помощнику надлежащую инструкцию.