Валентин Курицын - Человек в маске

Новичок, попадавший в этот новый людный притон азарта, чувствовал себя в совершенно исключительной обстановке. Здесь все было рассчитано на то, чтобы ударить по нервам посетителей. И само сочетание цветов, обстановки, и таинственный полумрак, стоящий по углам гостиной — все это настраивало воображение особенным образом, действовало на мозг как тяжелый кошмар, сотканный из золота и крови…

К приходу Савелия Петровича игра была в полном разгаре. Из постоянных посетителей игорного дома здесь были Раменский, Петр Васильевич Огнев, молодой Вишняков. Здороваясь с присутствующими, Савелий Петрович заметил, к удивлению своему, фигуру сэра Эдуарда Бальфура, облаченного в безукоризненный вечерний костюм. Позади англичанина помещался его переводчик. Англичане были привезены Огневым.

Сэр Эдуард не принимал участия в игре. Он молча докуривал сигару и хладнокровно слушал дурной французский язык панны Ядвиги. Последняя была в этот вечер ослепительно прекрасна. Черное шелковое платье с низким вырезом лифа красиво оттеняло теплый мрамор ее плеч и бюста. О, если болтовня на плохом французском не была особенно занимательной для чопорного англичанина, то красота и грация очаровательной польки с успехом возмещали это.

— Отчего вы так поздно? Были в цирке? Да? — осведомился Гудович, обмениваясь с Савелием Петровичем крепким рукопожатием.

— И в цирке был. Но главное не в этом. Погодите, дайте перевести дух. Расскажу все по порядку. Здравствуй, Петя. Мое почтение, Ядвига Казимировна.

Панна Ядвига протянула Савелию Петровичу свою маленькую холеную ручку.

— Пан Савелий хочет рассказать что-нибудь интересное, пусть он сядет около меня и расскажет. — Голубые глаза красавицы ласково и доверчиво остановились на мужественном лице таежника.

— Постойте, прежде чем рассказать, подкрепите свои силы добрым глотком вина, — вмешался Станислав Андреевич, протягивая Бесшумных стакан замороженного шампанского.

— Спасибо на ласковом слове. За ваше здоровье, Ядвига Казимировна, — поклонился Савелий Петрович.

— Ну-с, господа, продолжал он, — чуть было мне сегодня бока не намяли.

— Как? Что такое? Где? — посыпались вопросы.

Савелий Петрович рассказал происшедшее.

— Вот что, господа, — закончил он, — уж подлинно говорится, что кому на роду написано, не обойдешь, не объедешь. Сколько я на своем веку в разных передрягах бывал, раза два тонул, один раз чуть было не сгорел живьем — лесным пожаром захватило, лошадь подо мной из засады застрелили, медведь под себя подминал, и сейчас на теле рубцы есть, а все Савелий Бесшумных жив. А тут вот теперь у вас в Томске чуть было каюк не дали… Не поберегись я малость, ну и крышка.

— Езус Мария, какие ужасы рассказывает Савелий! — всплеснула руками Ядвига Казимировна.

— Так ловко ты их отделал, Савелий Петрович! Молодчина, парень, люблю за ухватку. Это вот по-нашему, по-таежному, — похлопал рассказчика по плечу Огнев.

Мистер Бальфур, которому переводчик вкратце передал об эпизоде нападения, с любопытством спросил Савелия Петровича:

— Вы боролись один против двоих? Для этого надо иметь силу.

— Только вы, господа, еще не знаете, какие медвежьи лапы у моего приятеля, — пояснил Огнев.

— Ведь он в молодые-то годы подковы ломал. Чай и теперь сможет, а, Савелий Петрович?

Бесшумных беспечно тряхнул головой:

— Давно уж не пробовал. Вряд ли! Прошло наше время…

В этот момент в гостиной появилось новое лицо: Сергей Николаевич Загорский. При виде Бесшумных он нахмурил брови, но моментально овладел собой и, любезно улыбаясь, обменялся с присутствующими рукопожатиями.

— Пардон, господа. Станислав Андреевич, могу я просить вас на одну минутку? Мне нужно сказать вам несколько слов.

— К услугам пана. Продолжайте, господа, игру, мы сейчас вернемся.

Гудович и Загорский вышли в столовую.

— В чем дело, принципал? — торопливо спросил Гудович.

Сергей Николаевич отвел своего сообщника в угол комнаты и, понизив голос до шепота, заговорил:

— Давно он пришел? Рассказывал он что-нибудь? Значит, мы и сегодня потерпим неудачу?

Гудович удивленно поднял брови.

— Простите, я не понимаю вас. Бесшумных рассказывал о нападении, жертвой которого он едва не сделался. По дороге ко мне на него напали какие-то мошенники. Разве это имеет какое-либо отношение к нашему делу?

Загорский, не скрывая больше своего бешенства, злобно выругался.

— Черт побери! Разве вы не видите, что этот дурацкий план, задуманный «Человеком в маске», испортил все дело! Это его ребята устроили Бесшумных засаду. Но дурачье, олухи, не могли устроить ничего путного. Им не удалось напасть, и Савелий Петрович оказался победителем. Он обладает феноменальной силой. Проклятие на его голову, но все равно он от нас не уйдет. Мы должны его сегодня обыграть. Понимаете? Обобрать как липку! Чтобы ии одной копейки не осталось в кармане! Посмотрим, что он тогда запоет! Без денег в Москву не поедешь.

Гудович молча наклонил голову в знак своей полной готовности исполнить приказание Загорского.

— Нет ничего проще. У меня приготовлено шесть накладок. Этого вполне достаточно, чтобы пустить в трубу человека и с более толстым карманом, чем у него.

— Прекрасно. Дайте из них три мне, а остальными распорядитесь сами. Условным сигналом на эот раз пусть будут с вашей стороны слова «Двадцать пять рублей в банке и рубль сверх него». А я скажу: «Пошел, держитесь, господа!». Полагаю, что в две талии мы сумеем выставить этого господина. Ну, давайте же карты!

Гудович передал Сергею Николаевичу три накладки, состоявшие из искусно подобранных карт.

В предыдущих главах нашего романа, посвященных описанию тайн игорного дома, мы уже говорили, как составляются накладки, а потому избегаем повторения и перейдем к описанию дальнейших событий.

Положив подтасованные карты в правый карман смокинга так, чтобы их всегда было удобно достать, Загорский вернулся к игрокам.

— Ну, как дела? Кто кого обыгрывает? — весело заговорил он, подходя к столу.

Банк в это время держал Раменский. Понтировали Вишняков, Огнев и еще несколько человек. Игра шла начистоту, куши ставились, пока небольшие, азартное макао начиналось обычно тогда, когда за игорным столом присутствовал сам Загорский или его помощники — Гудович и Шварц.

Подойдя к столу, Сергей Николаевич занял свое обычное место и, положив перед собой бумажник, обратился к играющим:

— Позвольте, господа, присоединиться к вам?

— Сейчас мы доиграем талию, тогда и переменим места, — ответил Раменский, подбирая карты.

— Прекрасно, я могу подождать. Ядвига Казимировна, вы угостите нас чаем?