Джулиан Барнс - Артур и Джордж

– Со Шпеком мы вместе в школу бегали, – начал тот. – Учился он хуже всех. Вечно в какие-то заварухи попадал. То скирду подожжет, то пристрастится табак жевать. Как-то раз ехали мы с Бруксом вечерним поездом в одном купе, и тут врывается к нам в купе Шпек, бросается в торец – и головой в окно. Только осколки брызнули. А ему смешно. Мы потом все в другой вагон перешли. Через пару дней заявляется какой-то субъект из железнодорожной полиции и говорит: вам, дескать, придется заплатить за разбитое окно. Мы ему в один голос: это Шпек сделал, пусть он и платит, тем более что его застукали, когда он уплотнительную резину с оконных рам срезал, так пусть еще и за это платит. Потом Бруксову папаше стали письма приходить, что, дескать, мы с Бруксом на вокзале в Уолсолле оплевали какую-то старушку. Он вечно какие-то каверзы придумывал, Шпек этот. А потом из школы его куда-то увезли. Вроде бы официально не исключили, но что-то вроде того.

– И что с ним стало? – спросил Артур.

– Слыхал я, пару лет назад его в плаванье отправили.

– В плаванье? Вы уверены? На все сто?

– Поговаривали, что так. Короче, исчез он.

– Когда примерно это произошло?

– Говорю же, пару лет назад. А поджог скирды еще году в девяносто втором был, я бы так сказал.

– Значит, он ушел в плаванье в конце девяносто пятого – начале девяносто шестого?

– Точно не знаю.

– Приблизительно?

– Приблизительно я уже сказал.

– Не помните, из какого порта он отбывал?

Уинн покачал головой.

– А вернулся когда? Если вообще вернулся?

Уинн опять покачал головой.

– Чарльзуорт так и говорил, что вам будет интересно. – Он снова постучал по стакану.

На этот раз Артур не спешил реагировать.

– Мне-то интересно, мистер Уинн, но, вы уж простите, в рассказе у вас неувязочка вышла.

– Вот, значит, как?

– Вы учились в Уолсоллской гимназии?

– Ну.

– И Брукс тоже?

– Ну.

– И Шпек?

– Ну.

– Тогда как вы объясните, что, по словам мистера Митчелла, нынешнего директора, ученика с такой фамилией за последние двадцать лет в гимназии не было?

– А, понял, – отозвался Уинн. – Шпек – это прозвище его. Он коротышка был, ему как раз подходило. А так-то нет. Шарп его фамилия.

– Шарп?

– Ройден Шарп.

Артур взял со стойки стакан мистера Уинна и передал своему секретарю.

– Покрепче ничего не желаете, мистер Уинн? Виски, например, для блезиру?

– Это было б очень благородно с вашей стороны, сэр Артур. Очень благородно. А я тут подумал: нельзя ли к вам обратиться за ответным одолжением? – Он полез в небольшой ранец, и Артур унес с собой из «Восхода» полдюжины прозаических зарисовок из местной жизни («Озаглавить думал „Виньетки“»), пообещав дать отзыв об их литературных достоинствах.

– Ройден Шарп. Так-так, новое имя в деле. С чего начнем поиски? Есть какие-нибудь соображения, Гарри?

– А как же, – ответил Гарри. – Я при Уинне говорить не хотел, а то бы он все здешние запасы высосал. Могу дать наводку. Ройден у мистера Грейторекса подопечным был.

– У Грейторекса!

– Их двое было, братьев Шарп: Уолли и Ройден. Один с Джорджем и со мной в начальной школе учился, только теперь уж не вспомню, который из двоих. А вот мистер Грейторекс вам в подробностях расскажет.

Они сели в поезд, проехали две остановки в обратную сторону, до станции «Уэрли-Чёрчбридж», и прошлись пешком до фермы «Литтлуорт». Мистер и миссис Грейторекс, спокойные, легкие в общении пожилые супруги, проявили гостеприимство и открытость. Артур впервые почувствовал, что ему не придется покупать пиво и скребки для обуви, а также прикидывать, потянет добытая информация на два шиллинга три пенса или же на два шиллинга четыре пенса.

– Уолли и Ройден Шарп были сыновьями моего арендатора, Питера Шарпа, – начал мистер Грейторекс. – Мальчики довольно хулиганистые. Нет, это, наверное, несправедливо. Хулиганил в основном Ройден. Помню, отцу как-то пришлось раскошелиться, когда сын скирду поджег. Уолли – тот просто со странностями был. Его даже из гимназии исключили, из уолсоллской. Они оба там учились. Ройден, как я понимаю, ленился, вредничал, хотя подробности мне неизвестны. Питер устроил его в Уисбетскую гимназию, но там все такие были. В конце концов определил он сына в подручные к одному кэннокскому мяснику по фамилии, если не ошибаюсь, Мелдон. А в конце девяносто третьего и я от него пострадал. Отец мальчишек был при смерти и попросил меня стать опекуном Ройдена. Это было самое меньшее, что я мог сделать; конечно, пообещал я Питеру, что мог. Потом делал все, что в моих силах, но Ройден просто от рук отбился. Одни неприятности от него были. Воровал, имущество портил, постоянно лгал… ни на одной работе не удерживался. В конце концов пришлось поставить его перед выбором: либо я прекращаю ему пособие выплачивать и заявляю в полицию, либо пусть уходит в море.

– Его решение нам известно.

– Пристроил я его юнгой за проезд на судно «Генерал Робертс», принадлежавшее пароходству «Льюис Дэвис и компания».

– Примерно когда это было?

– В конце девяносто пятого. В самом конце. Если не ошибаюсь, уходили они в рейс тридцатого декабря.

– А из какого порта, мистер Грейторекс? – Уже зная ответ, Артур в нетерпении подался вперед.

– Из Ливерпуля.

– И сколько времени он ходил на «Генерале Робертсе»?

– В кои-то веки закрепился на одном месте. Прослужил юнгой четыре года, вырос до третьего штурмана. Потом домой вернулся.

– В девятьсот третьем?

– Нет-нет, раньше. В девятьсот первом, как сейчас помню. Только пробыл он тут недолго. Вскоре устроился на скотовоз, что курсировал между Ливерпулем и Америкой. Прослужил десять месяцев. А уж после этого списался на берег. Вот это уже в девятьсот третьем было.

– Подумать только: на скотовозе ходил. А сейчас он где обретается?

– Да в отцовском доме. Остепенился. Женатым человеком стал.

– А у вас были подозрения, что это он или его братья писали письма от имени вашего сына?

– Нет, не было.

– Почему?

– Оснований не видел. Да и ленив он был, без воображения.

– Давайте я угадаю: у них еще младший братишка подрастал, этакий сквернослов, точно?

– Нет-нет. Их двое было.

– Ну или дружок какой-нибудь к ним прибился?

– Нет. Ничего такого.

– Понятно. А Ройден Шарп злился, что вы стали его опекуном?

– Да, частенько. Он отказывался понимать, с какой стати я не отдаю ему всех отцовских денег разом. Наследство-то небогатое было. От этого я еще пуще эти деньги берег, чтобы он их по ветру не пустил.

– А второй мальчик, Уолли, – он был старше?

– Да, сейчас уже ему под тридцать.

– Это с ним ты в одном классе учился, Гарри? – (Чарльзуорт кивнул.) – Ты упоминал, что он со странностями был. В каком отношении?