Ирина Потанина - Смерть у стеклянной струи

— Гхм, — многозначительно перебил Морской. — Теперь давай-ка все сначала и понятно.

Горленко, как обычно в азарте, хотел не столько быть понятым, сколько выговориться, но на замечание отреагировал и рассказал, как Ирина подняла панику, узнав, что Клара поехала с Констинтиновым на прогулку.

— Я на Ирину сначала рассердился, — рассказывал Коля. — Объяснял же, что не хочу афишировать подозрения против Константинова раньше времени, а она раструбила на всю улицу. Волновалась, видите ли! А что волноваться, если это такой скользкий уж, что открыто себя никогда не подставит! Если все знают, что он поехал выгуливать гражданку Клару, значит она в полной безопасности. Так, кстати, и оказалось. Не успел я с ребятами объясниться, как товарищ Брдж… Бржд… товарищ Клара, в общем, уже входила в гостиницу. Ирина бросилась к ней, начались все эти бабские штучки, мол, «С тобой все в порядке? А с тобой? Я так перепугалась!», объятия и слезы… Я, разумеется, не стал досматривать эту мелодраму и попытался взять в оборот Константинова. Ух, до чего же слизкий тип! — Коля демонстративно вытер ладонь о гимнастерку. — Но я, конечно, тоже мордой в грязь не угодил. Руку пожал, извинился, говорю, значится, с такой заискивающей улыбочкой и крайне доверительно: «Прекрасно понимаю, что это лишние подозрения, но, видите, иностранка разбушевалась. А мне велено беречь ее покой. Вы уж простите, но мне нужно обыскать ваш номер».

Морской не удержался от улыбки, настолько комично Коля изображал собственную обходительность с подозреваемым.

— Тебе смешно! — насупился Коля. — А мне так до конца беседы и пришлось прикидываться, что я бесконечно Константинова уважаю и понимаю. Неудобные вопросы задаю, мол, только из-за истерики Ирины. В номер прошли, я огляделся — ничего подозрительного. Попросил написать этого типа подробный отчет о том, куда и почему они ездили с Кларой. Тот согласился, целый лист мне исписал, пока я номер обыскивал. — Коля достал из-за пазухи сложенный вдвое лист, протянул Морскому, а сам продолжил рассказ: — Ничего особенного ни при обыске, ни в отчете не всплыло. По всему выходит, что Клара, решив утром отправиться на поиски Ирины, вспомнила о навязчивых предложениях Константинова покататься по городу и решила воспользоваться удачно подвернувшимся транспортом. Никакую экскурсию она слушать не захотела, а потребовала, чтобы ее отвезли к вам домой. Что было там, Константинов не знает, потому что ожидал в автомобиле, но потом — и во время визита ко мне в отделение милиции, и у меня дома при разговоре со Светланой — он понадобился Кларе в качестве переводчика, потому сопровождал ее лично. Даже в аптеку вместе с ней ходил. Обессилившая Клара, уже узнав от Светы, что с Ириной все в порядке, заявилась туда, чтобы накупить себе лекарств от нервов, головы и прочих расстройств, — Коля презрительно фыркнул, заметив, что Морской внимательно читает отчет Константинова. — Да нет в этой писульке ничего! Придраться не к чему. И Клара все подтверждает. Я расспрошу ее, конечно, поподробнее, когда она слегка придет в себя. А лучше поручу Ирине расспросить. Но чую, нас и тут ждет подлянка — не зацепиться! Про то, как он оказался на месте преступления, я напрямую спрашивать не мог, поэтому зашел с другого тылу. «Вы уж простите, что я спрашиваю, — говорю. — Но нет ли у вас версий, почему у гражданки Грох сложилось ощущение, что вы преследуете ее подругу? Вроде бы вы все время звали Клару пообщаться, проходу не давали… Приглянулась?» Он прямо разозлился. «Я, — восклицает, — женатый человек!» Мне это на руку, я в блокнотик записал, — Коля выудил из кармана измятый блокнот, демонстрируя какие-то каракули. — Записал, значится, и понимающе киваю, мол, так и думал. «Значит, Клара — ценный специалист, и вы из-за отсутствия товарища Гроха пытались с ней навести дружеские контакты. Верно?» — говорю. А Константинов снова злится: «Да никакой она не специалист! Даже не ясно, как в делегацию попала. Я просто проявил должностную бдительность. Подробности пусть вам коллега расскажет, если сочтет нужным. Перед законом я чист, о чем подробно отчитался». И все! Ни слова больше не прибавил, сославшись на Петрова. Он, мол, все знает, а вы катитесь к черту! Каков нахал этот Петров, а? Ведь именно из-за меня получил информацию о злоумышленнике в номере Ирины, а все разведывать направил своих ребят. Специально не пустил моих, чтобы я в неведении остался. Но я-то тоже не лыком скроен. Расспросил его юнцов строго, выудил, что они там навыясняли ночью в гостинице…

— Что-то ты слишком злишься на Петрова, — вмешался Морской. — Тип не сказать, чтобы приятный, понимаю. Но общее же дело делаете. С каких это пор для тебя расследование из поисков истины превратилось в соревнование между отделами? При этом, обрати внимание, приказа что-то от тебя утаить он своей команде не давал.

— И на том спасибо! — зло усмехнулся Коля. — Ты прав, наверное, про общность дела. Но… Не знаю… По мне, так Петров слишком хочет по-быстрому все обтяпать и на этой почве вполне способен не заметить что-то важное. К тому же он мне не верит. Любые мои подозрения воспринимает словно бред безумца. А я не зря ведь говорю, что с циркачами все не гладко. Я просто четких доказательств пока не нашел. Найдешь тут, когда все стекается к Петрову, который всем уже трубит, что дело раскрыто…

— Ты хотел рассказать, что «юнцы» накопали в гостинице.

— Зришь в корень, молодец! На первый взгляд, как будто ничего полезного. Дверь в номер Ирины не взломана. Из обслуживающего персонала и охраны никто ничего не видел. Но они и Ирину, сбежавшую по лестнице черного хода, заметили, только когда она уже к такси бежала. Какое им после этого доверие? Но есть один момент. Во-первых, в пепельнице в коридоре найден пепел. Очень похоже, что злоумышленник спалил там вытащенный из сумки Ирины лист из дневника. Во-вторых, Константинов утверждает, что вышел ночью покурить в коридор и увидел — внимание! — высокую темноволосую кудрявую женщину в форменной одежде сотрудниц гостиницы. И женщина эта что-то сжигала в пепельнице. Лица он не разглядел, поскольку у женщины был высоко поднят воротник платья. К тому же, едва заметив Константинова, она, не отвечая на приветствие, спешно ушла, оставив за собой лишь запах сожженной бумагой и аромат духов «Красная Москва». Он вроде покурил себе спокойно и ушел в номер, потому как значение этой истории понял только на рассвете, когда прибывшие от Петрова мальчишки навели переполох. Ты понимаешь? — Коля требовательно заглянул в глаза Морскому. — Белыми нитками все шито! Правда?

— Да, шито, — под давлением этой одержимости Морской растерялся, но тут же опомнился: — Только объясни, что именно.