Ирина Потанина - Смерть у стеклянной струи

Еще раз: доказать антисоветскую деятельность не удалось, поэтому дадим 10 лет лагерей за антисоветскую деятельность. Все логично, не правда ли?

23 декабря приговор утверждают. Морского отправляют на север Свердловской области, в Ивдельлаг — один из самых страшных лагерей ГУЛАГА.

«Смертность зашкаливала. На общих работах здесь и самые здоровые не выдерживали, — вспоминал позже один из бывших заключенных Ивдельлага. — Чтобы выжить, надо было во что бы то ни стало оказаться среди «придурков», то есть среди тех, кто симулирует неспособность валить лес, «придуривается» и добивается места кладовщика, счетовода, нормировщика или бригадира. Вообще доходяг тут не жаловали, и счастливчиками, получившими спасительные легкие работы, становились единицы».

Судя по всему, «придурком» Морской стать не сумел. Он умер в заключении в ноябре 1952 года…

В 1956 году после инициированного Галиной Воскресенской пересмотра обстоятельств Морской посмертно реабилитирован ввиду отсутствия состава преступления. Словно в насмешку указ о прекращении дела выписан на бланке с многообещающим названием «Освобождение»…

Но увы…

Пятилетние планы развития народного хозяйства СССР всегда призывали выполнить досрочно.

Газета «Красное знамя» (издавалась с 1938 года) — вещательный орган Харьковского обкома КПУ.

На территории нынешнего Молодежного парка раньше находилось Первое городское Иоанно-Усекновенское кладбище.

Сейчас это улица Ярослава Мудрого.

Сейчас это улица Скрипника. Указанная в романе булочная вскоре превратится в легендарную «Булку» — одно из самых популярных мест встреч харьковской «тусовки».

Официально весь комплекс, который сейчас мы зовем «Зеркальная струя», носил название «Стеклянная струя», а в народе назывался «Бахчичураевская струя» (в честь главы обкома партии Виктора Чураева, который отдал распоряжение о строительстве) или просто «Альтанка».

С этого редакционного материала началась всесоюзная травля, достигшая Харькова уже через месяц.

Как новая незнакомая вещь, вплоть до 1960-х годов колготы назывались у нас «калготы» — это была точная транслитерация чешского kalhoty (штаны).

Света вспоминает дело, описанное в романе «Труп из Первой столицы», — второй книге этого цикла.

Так в народе в те годы называли эксгибиционистов-онанистов (от глагола «мотать»).

Анатолий Максимович Гольдберг — культовый сотрудник Русской службы Би-би-си в Лондоне, позже прославился как политический обозреватель, но в 1950-м ассоциировался еще и с хорошей музыкой (позже ее символом на Би-би-си стал Сева Новгородцев).

Морской вспоминает эпизод, описанный в романе «Преферанс на Москалевке», — третьей книге этого цикла.

По одной из версий, духи «Красная Москва» и «Шанель № 5» так похожи, потому что история обоих восходит к не сохранившемуся аромату «Любимый букет императрицы Екатерины II», к рождению которого имела отношение французская компания, где работали и будущий создатель «Красной Москвы», и будущий создатель «Шанель № 5».

Света вспоминает эпизод, описанный в романе «Фуэте на Бурсацком спуске», — первой книге этого цикла.

Лица, осужденные судом с лишением избирательных прав. До 1936 года термин использовался много шире — тогда голосовать также не могли, например, частные торговцы и торговые посредники, церковные служители и люди «из бывших».

Цирковой клоун, выступающий во время смены ковра, в паузах между выступлениями других артистов.

В детстве Морского так называлась нынешняя площадь Героев Небесной сотни.

Государственное объединение музыкальных, эстрадных и цирковых предприятий.

Всеукраинский Центральный исполнительный комитет.

Знаменитый лозунг «Миру Мир!» до 1951 года звучал как «Мир Миру!»

Разгромленное в войну здание вокзала как раз начали отстраивать заново, потому оно не функционировало, а доступ на перроны к поездам был прямо с улицы.

Морской делает намек на развязку романа «Пленники Сабуровой дачи» — четвертой книги этого цикла.

На самом деле эти стихи при аналогичных обстоятельствах (дочь вынуждена уезжать жить в далекую Воркуту) были написаны не прадедом, а дедом автора романа — Русланом Васильевичем Потаниным.

Для сравнения — на деле Льва Лившица, арестованного в то же время по аналогичному обвинению, написано «Хранить до 1979 года».