К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

— Только полюбуйтесь: вечно от этого типа сплошные неприятности. Мастер Барак, позвольте заверить вас, что это вторжение не поможет ни вам, ни вашему хозяину. — Затем тайный советник подошел к констеблю, который низко поклонился ему. — Больше там никого нет?

— Нет, сэр, только этот, — отозвался страж порядка.

— Хорошо. Вы оба получите награду. И помните: держите рот на замке.

— Да, сэр Ричард.

Констебль снова поклонился, махнул рукой своему помощнику, и они оба вышли. Рич закрыл за ними дверь и опять обернулся к нам, качая головой. На его лицо вернулась сардоническая улыбка, обнажившая мелкие ровные зубы.

— Барак, я был о тебе лучшего мнения. Неужели ты не подумал, что если я пользуюсь домом, то первым делом заплатил местному констеблю? Их всегда можно купить, а плачу я щедро.

Джек ничего не ответил, и сэр Ричард пожал плечами:

— Садись за стол. И ты тоже, юноша. — Он посмотрел на Овертона. — Я хочу побеседовать с вашим хозяином, и, если договоренность будет достигнута, я отпущу вас всех. Поняли?

Мои помощники не ответили, но поскольку сам я кивнул, это позволило Стайсу и Гоуэру подвести их к столу. Они сели.

— Смотрите за Бараком хорошенько, — велел Рич. — Он как обезьяна — горазд на всякие штуки. — Сэр Ричард подошел к лестнице. — Поднимемся наверх, мастер Шардлейк.

У меня не было выбора. Оказавшись наверху, сэр Ричард провел меня в комнату, обставленную так же бедно, как и весь дом, с одним столом, на котором стоял канделябр со свечами, и парой стульев. Королевский советник жестом предложил мне сесть, а потом, вновь приняв серьезный вид, молча посмотрел на меня. Мне показалось, что на лице Ричарда появились новые морщины. В свете свечей его серые глаза выглядели светлыми точками. Я молча ждал. Он сказал, что мы можем помочь друг другу, — пусть пояснит, что имеет в виду. Знает ли Рич о пропавшем «Стенании грешницы»? Я ни в коем случае не должен первым упоминать про исчезнувшую рукопись!

— Вы снова работаете на королеву, — проговорил Рич.

Это было утверждение, а не вопрос. Но из его записки и так уже было ясно, что он это знает.

— Да, — ответил я. — И у вас будут неприятности, если я вдруг исчезну. Помните, что ее величеству кое-что известно о вас. — Я имел в виду « новые неприятности», и Рич прищурился. — Королева не обрадуется, узнав например, что Стайс пытался подкупить одного из ее пажей, — а я это знаю наверняка.

При этих словах мой собеседник нахмурился, и я спросил:

— У вас на самом деле есть шпион в окружении Екатерины, как вы написали в записке?

Сэр Ричард пожал плечами:

— Нет. Но несколько дней назад я заметил вас в Уайтхолле, в помещении стражи.

— А я и не знал, что вы меня видели.

Вот теперь я действительно встревожился.

Тайный советник наклонился над столом:

— От меня ускользает лишь очень немногое. — В его тоне слышались как угроза, так и самодовольство. — Вряд ли вы приходили к королю, подумал я тогда, а значит, вы снова работаете на его супругу, столько времени спустя… Я стал гадать почему. А вы сразу же начали свои допросы, связанные с убийством некоего Армистеда Грининга, печатника.

— Только по просьбе его родителей.

— Не держите меня за дурака, Шардлейк! — в раздражении воскликнул Рич. — Вы делали это по поручению королевы. — Он ненадолго задумался, а потом проговорил: — Позвольте угадать, что именно вы разнюхали. Грининг входил в группу религиозных фанатиков, вероятно анабаптистов. Один член этой группы, некий Вандерстайн, — голландский купец, а мы знаем, что в Голландии этих еретиков предостаточно. Другой, Кёрди, — купец из семьи старых лоллардов, а нам известно, сколько их в прошлом соблазнялось анабаптизмом. — Сэр Ричард поднял тонкую руку и стал загибать пальцы. — Вандерстайн, Кёрди, подмастерье Рук, Маккендрик, шотландский солдат, ставший проповедником, и, — он подался вперед, — Лиман, стражник из охраны самой королевы, ни больше ни меньше. И наконец, — Рич глубоко вдохнул, — похоже, еще и тюремщик из Тауэра по фамилии Милдмор. Все шестеро бесследно исчезли, словно бы растворились в воздухе.

Я глубоко вздохнул. Похоже, этому человеку известно многое, однако он не знает, что Элиас убит и что лорд Парр держит Милдмора под охраной в надежном месте. Иначе он сказал бы о четверых пропавших, а не о шестерых.

— Значит, вы тоже разыскиваете убийц Грининга? — спросил я.

Сэр Ричард наклонился над столом, сцепив руки, и твердо сказал:

— Нет. Я разыскиваю рукопись книги. Очень важную для меня и, возможно, для ее величества королевы.

Так, он упомянул лишь про одну книгу. Но от Милдмора я узнал, что рукописей было две — сочинение Екатерины Парр и «Испытания» Энн Аскью. А в «Испытаниях» говорится, как Рич пытал бедную узницу. Что, если он не знает про «Стенание грешницы»?

— Книгу Энн Аскью, — рискнул я предположить, — где говорится о… времени, проведенном ею в Тауэре?

Сэр Ричард откинулся на спинку стула:

— Хорошо. Стало быть, мы раскрыли карты. Да, мне необходимо найти лживые и бредовые измышления той порочной женщины. Значит, вы тоже знаете об этом. Откуда?

— Я говорил с подмастерьем Элиасом до его исчезновения, и он упомянул, что у Грининга была эта книга, — соврал я. — Скажите, это из-за нее Стайс вместе с каким-то полуспятившим негодяем — во всяком случае, так показалось издали свидетелю — пытались проникнуть к Гринингу незадолго до того, как его убили?

Тайный советник нахмурился:

— Откуда у вас эти сведения? Ах да, догадываюсь — от молодого Элиаса. Да, те двое пытались ворваться в типографию и забрать записки Энн Аскью, но их спугнули. А вскоре кто-то убил Грининга.

— А каким образом вы выяснили, что она у Грининга, сэр Ричард?

— Через тюремщика Милдмора. Который теперь тоже скрылся. Милдмор кое-что знал о пребывании Энн Аскью в Тауэре, не важно откуда, и мой человек следил за ним.

— Стайс?

— Нет, это был Гоуэр. Глядя на него, ни за что не подумаешь, но он очень ловок в таких делах. И Гоуэр донес, что Милдмор заходил к Гринингу с сумкой на плече, причем сумка эта была полной, когда он пришел, и пустой, когда он покинул его дом.

— Понятно.

Рич заерзал на стуле:

— Я допрашивал Энн Аскью снова — тогда она была уже вне тюремных стен: вплоть до самого дня сожжения ее держали в частном доме под моим наблюдением. Она с готовностью признала, что написала оскорбительный отчет о своем пребывании в Тауэре и что среди прочего обвинила меня и Ризли в том, что мы ее пытали. И заявила, что свои записи она ухитрилась тайком передать наружу. Правда, не сказала, каким образом и через кого. Но в этом и не было необходимости: слежка за Милдмором дала мне ответ. — Сэр Ричард нахмурился, играя желваками. — Эта негодяйка смеялась мне в лицо, буквально гоготала, торжествуя, что сумела обвести нас вокруг пальца! — злобно прошипел он. — О, Энн Аскью ничего так не любила, как оставлять за собой последнее слово! Я подумал, что она и тут попытается, но…