К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

Пейджет взял из своей кучи первый документ, окинул нас взглядом и произнес, сохраняя на плоском лице абсолютно невозмутимое выражение:

— Начнем.

До этого нас привезли в Уайтхолл на лодке. Тайный совет следовал за королем, когда тот переезжал из дворца во дворец, и я думал, что мы можем отправиться в Хэмптон-Корт, но, очевидно, Совет все еще собирался в Уайтхолле. Нас троих, с красными глазами, взъерошенных и, как справедливо заметил Ризли, вонючих, сразу же посадили в лодку и повезли вверх по реке.

На общей пристани, как и говорил Барак, стояла жуткая толчея: слуги вывозили барахло. Небольшой караван груженых лодок уже поднимался по Темзе, направляясь в Хэмптон-Корт. Я увидел, как в одну баржу бросают огромные горшки и чаны с королевской кухни, отчего над рекой разносился звон. Тем временем полдюжины слуг осторожно укладывали в другую лодку длинный, замотанный в материю гобелен. У конца причала стоял клерк в черной одежде, отмечая все на листах бумаги, прикрепленных к доске у него на шее.

Один из стражников сказал лодочнику:

— Езжайте к Королевской пристани. Здесь слишком людно.

Я посмотрел на своих товарищей. Филипп сидел с сосредоточенным видом, сложив руки на коленях. Он поймал мой взгляд.

— Мужайтесь, брат, — произнес он, улыбнувшись мне.

Эти же самые слова я сказал Коулсвину, когда он чуть не лишился чувств на сожжении Энн Аскью. Я с признательностью кивнул своему товарищу. Эдвард Коттерстоук безучастно смотрел на огромный фасад дворца с отполированными окнами, и лицо его было белым как мел, словно до него только теперь дошла вся серьезность положения.

Лодка остановилась у длинного павильона в конце Королевской пристани. На крыше этого павильона развевались бело-зеленые флаги Тюдоров. Мы взобрались по густо заросшим речным мхом каменным ступеням к двери, которую перед нами открыл стражник, и нас ввели в длинную галерею, соединяющую навес для лодок с дворцом. Вся она была завешана гобеленами с речными пейзажами. Торопливо подталкивая, нас провели через весь павильон, мимо выносящих вещи слуг, и ввели во дворец. Мы оказались в хорошо знакомом мне месте — в вестибюле, откуда открывались проходы к трем двойным дверям, возле каждой из которых стояла стража. Я вспомнил, что первая дверь вела в галерею королевы, вторая — в ее апартаменты, а третья — в покои короля. Вот эту последнюю дверь конвоиры теперь и открыли для нас. Какой-то слуга, тащивший оттуда расписную вазу размером почти с него самого, чуть не наткнулся на меня, и один из стражников обругал его. Нас быстро подвели к маленькой дверце с разукрашенной причудливым орнаментом притолокой и велели ждать, пока члены Тайного совета будут готовы. Мы ждали в пустой комнатушке, где уже не осталось никакой мебели, однако из окна открывался великолепный вид на сады. Через несколько минут внутренняя дверь распахнулась, и нас вызвали в зал самого Совета.

Пейджет начал с того, что потребовал подтвердить наши имена и поклясться на Библии говорить правду, одну только правду и ничего, кроме правды, как будто мы находились в суде. Но у Тайного совета и впрямь имелись такие полномочия. Потом королевский секретарь произнес с суровым осуждением в голосе, которое, как я заподозрил, исходя из собственного опыта, предназначалось для того, чтобы устрашить нас:

— Вы обвиняетесь в отрицании действительного присутствия тела и крови Христовых в мессе, что, согласно закону от одна тысяча пятьсот тридцать девятого года, считается проявлением ереси. Что вы можете сказать по этому поводу?

— Позвольте заверить вас, джентльмены, — ответил я, сам удивившись силе своего голоса, — в том, что я не еретик.

Филипп произнес с чисто адвокатской осторожностью:

— Я никогда не нарушал этот закон.

Эдвард Коттерстоук закрыл глаза, и я подумал, что он сейчас рухнет без чувств на пол. Но он открыл их снова, прямо посмотрел на Пейджета и тихо промолвил:

— Я тоже.

Епископ Гардинер перегнулся через стол и указал на меня своим толстым коротким пальцем:

— Мастер Шардлейк говорит примерно то же, что говорил и его бывший начальник Кромвель, когда тот был арестован и подвергнут допросу у этого самого стола. Я прекрасно все помню. — Он высокомерно усмехнулся. — Парламент тогда рассудил иначе. И то же самое может постановить суд Лондонского Сити, если мы решим отправить подозреваемых туда!

Уильям Пейджет посмотрел на Гардинера и поднял руку. Епископ снова сел прямо, а личный секретарь Генриха сказал более мягким тоном:

— У нас есть пара вопросов, которые мы зададим только вам, мастер Шардлейк.

Он кивнул Ризли, и тот наклонился над столом, агрессивно выпятив свою рыжую бородку.

— Насколько я знаю, недавно вы принесли присягу, чтобы работать в Ученом совете королевы. Это так?

— Да, лорд-канцлер, — ответил я. — Но работать там я собирался лишь временно.

— Почему?

Я глубоко вздохнул:

— Моей задачей было расследовать похищение из покоев ее величества одного очень ценного перстня. Он достался королеве от ее покойной падчерицы Маргарет Невилл.

Я с ужасом сознавал, что обманываю членов Тайного совета. Но не мог же я сказать им правду и поставить под удар других. Я взглянул на лорда Хартфорда и Уильяма Парра, но они не смотрели на меня. Я с трудом сглотнул, и мое сердце отчаянно заколотилось. Я боялся, что сейчас пол подо мной затрясется и закачается, но этого пока не случилось.

— Редкая драгоценность, — продолжал Томас Ризли насмешливым тоном. — Но я так понимаю, что вы его не нашли?

— Нет, милорд. И поэтому подал в отставку.

Лорд-канцлер кивнул, и его рыжая бородка колыхнулась вверх-вниз.

— Насколько мне известно, в штате королевы внезапно появилось несколько вакансий. Двух старших стражников и столяра, да к тому же еще мастер Сесил перешел на службу к графу Хартфорду. Все это очень странно и загадочно… — Ризли пожал плечами, и я не знал, закидывает ли он таким образом удочку, дабы выведать правду, или просто заметил эти перемены и гадает, не кроется ли за ними нечто большее.

Тут, глядя не на меня, а на свои сцепленные руки, заговорил Ричард Рич:

— Лорд-канцлер, это внутренние дела королевы, и они не имеют никакого отношения к обвинениям, которые мы в данный момент рассматриваем. Мастер Шардлейк много лет консультировал ее величество по правовым вопросам.

Он посмотрел на Ризли, и я с облегчением понял, что тайный советник помогает мне, желая скрыть, что также участвовал в недавнем расследовании.

Сэр Томас, похоже, был озадачен его вмешательством.

Гардинер еще сильнее сдвинул черные брови и гневно посмотрел на Рича:

— Если этот человек, — он махнул рукой в мою сторону, — и его соучастники обвиняются в ереси, то любые их связи с королевой, несомненно, касаются Совета.