К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

— Именно это мы с мастером Шардлейком и делали — воодушевляли нашу совесть. — Филипп посмотрел на Изабель. — Это скорее уж миссис Слэннинг легкомысленно обращается со Словом Божьим, дабы использовать его в личных распрях.

После этого воцарилось молчание: с подобным заявлением трудно было поспорить. Потом Ризли повернулся к Коулсвину:

— Вы клянетесь, что в тот вечер никто из вас не отрицал пресуществления во время мессы?

— Клянусь, — ответил я.

— И я тоже, — сказал Филипп.

Пейджет посмотрел на Изабель, которая выглядела беспомощно. И поинтересовался:

— А что вы делали у дома мастера Коулсвина в тот вечер, миссис Слэннинг? Вы ведь не присутствовали на ужине?

Женщина сглотнула:

— Я считаю своим долгом, если вдруг заподозрю кого-то в ереси, следить за злоумышленником, дабы подстеречь его, уличить и сообщить обо всем властям.

— Вы шпионили за Коулсвином, — прямо сказал лорд Хартфорд.

Королевский секретарь наклонился над столом и жестко заметил:

— Однако вы не сочли уместным сообщить об этом якобы сговоре еретиков, пока казначей Линкольнс-Инн не отверг ваших обвинений.

— Я… я сначала не подумала. Я была так рассержена, что адвокат моего брата сговорился с моим собственным… — Миссис Слэннинг взглянула на Эдварда, который очень странно смотрел на нее: пустым, но пристальным взглядом.

Уильям Парр заявил:

— Полагаю, всем очевидно, что эта женщина — злобная склочница, все ее заявления абсолютно безосновательны, а эти трое ни в чем не виновны?

Лорд Пейджет посмотрел на нас и наклонил голову:

— Да, думаю, это и впрямь так. Миссис Слэннинг, вы порочное и надоедливое существо. Вы только понапрасну отняли наше время.

Изабель задохнулась и теперь всеми силами пыталась совладать со своими чувствами, а Пейджет обратился к нам:

— Джентльмены, мы обсудим между собой этот вопрос, дабы вынести официальное заключение. А вы все подождите, пока заседание Совета закончится.

Он сделал знак страже, и нас вывели.

Мы вернулись в комнатушку, где ждали раньше. Как только дверь закрылась, я прочувствованно обратился к Филиппу:

— Вы поступили благородно, огромное вам спасибо! Вы хорошо отвечали на их вопросы.

Коулсвин горестно ответил:

— Когда дело касается веры, нужно говорить скорее с мудростью змеи, чем с простодушием голубки. Сам Иисус Христос сказал, что так до́лжно делать при необходимости. — Он посмотрел на меня. — Думаете, теперь нас отпустят?

— Очень на это надеюсь. Изабель выставила себя полной дурой. Нам повезло, что у меня есть друзья в Совете, а у Рича были свои основания не уничтожать меня. Пейджета, кажется, тоже перетянули на нашу сторону.

— Да уж. — Коулсвин нахмурился. — А ведь Гардинер и Ризли могли получить шанс расспросить нас подробнее о наших верованиях, что, по крайней мере для меня, было бы… непросто.

Эдвард сел на подоконник спиной к окну, откуда открывался великолепный виду на реку, и оперся головой на руки. Я сказал ему:

— Вы тоже хорошо держались, сэр.

Коттерстоук взглянул на меня. Из него как будто бы снова ушла вся энергия, и опять этот человек выглядел опустошенным и измученным, как вчера. Он проговорил:

— Вы сказали, что нужно сохранять твердость, чтобы члены Совета не смогли навредить друзьям королевы. Теперь с этим делом покончено, но остается другое — то преступление, что совершили мы с Изабель. — Эдвард посмотрел на Филиппа. — И я знаю, что должен расплатиться за былые грехи.

Не успел мой коллега ответить, как дверь без стука отворилась и вошел Ричард Рич. Он посмотрел на Филиппа и его клиента, которые торопливо встали, и скомандовал:

— Вы двое — выйдите. Подождите в коридоре со стражей. Я хочу поговорить с Шардлейком.

Филипп и Эдвард вышли к стоявшим в коридоре стражникам из Тауэра. Рич закрыл за ними дверь и повернулся ко мне. На лице его было странное выражение — смесь злобы и восхищения.

— Ну, Шардлейк, ловко вы выкрутились! С моей помощью… Было странно помогать вам, сидя между Ризли и Гардинером, которые, зная историю наших отношений, думали, что я буду только рад увидеть вас на костре. — Сэр Ричард безрадостно рассмеялся. — Любопытное ощущение…

Я посмотрел на тайного советника. Он не заслуживал благодарности, так как, подобно Дирику, просто спасал свою шкуру, и поэтому я тихо спросил:

— А кто это вообще придумал, сэр Ричард, — вытащить подобный вздор на заседание Тайного совета? Ведь обычно такие глупые обвинения, конечно же, не попадают сюда. И зачем сие понадобилось? Это как-то связано с королевой? Гардинер сказал…

Рич отмахнулся:

— Гардинер хватается за любой шанс напасть на королеву. Но он лишь зря тратит время: ему пора понять, что корабль уже уплыл. — Сэр Ричард снял шапку, открыв густые седые волосы. — Впрочем, вы правы: это глупо — и я пытался разузнать, кто внес сей вздор в повестку дня. Со мной не советовались. Такие вопросы решает Пейджет на основании рекомендаций, полученных… скажем так, из разных кругов. Понятия не имею, кто уговорил его на этот раз. Сам никто не признается, а я не смею слишком настаивать.

Его худое лицо на мгновение исказилось беспокойством, напомнив мне, как сэр Ричард смотрел на сожжение Энн Аскью. Должно быть, теперь Рич пребывал в страхе, что ее книга в любой момент может появиться на улицах Лондона.

— Значит, это мог быть кто угодно? — уточнил я.

— Гардинер, Ризли, герцог Норфолк, хотя его сегодня здесь и не было, — абсолютно любой… — Мой давний недруг злобно возвысил голос: — И даже, насколько мне известно, лорд Хартфорд. Он и его брат Томас были вчера у Пейджета, и все трое громко о чем-то спорили.

— Но Хартфорд на стороне реформаторов. Он, напротив, выручил меня.

Рич нехорошо улыбнулся:

— Да, так это выглядело со стороны. Однако, можете мне поверить, члены Совета сплошь и рядом могут вести двойную игру. — Он понизил голос до злобного шепота: — После смерти короля и Парры, и Сеймуры захотят получить регентство над малолетним Эдуардом, а братья Сеймуры вечно ссорятся. Сэр Томас Сеймур считает, что должен заседать в Тайном совете, но королю известны его, с позволения сказать, способности. О, тут кипят такие страсти. — Он с ненавистью посмотрел на меня. — Что касается моих личных чувств, то не думайте, что я снова помогу вам, мастер горбун. Если только это не будет в моих интересах. Я бы и впрямь с радостью увидел вас на костре. Подобное зрелище доставило бы мне истинное удовольствие.

Я криво усмехнулся:

— Никогда в этом даже не сомневался, сэр Ричард.

— Значит, мы понимаем друг друга, — огрызнулся он. — Ну ладно, Совет решил, что вы можете идти, стража проводит вас, — сообщил Рич, а затем вдруг с горящими глазами проговорил: — Вам повезло, Шардлейк. Если у вас еще осталась хоть капля ума, вы будете держаться подальше отсюда. Не думайте, что время кризисов прошло. — И он тихо, с неожиданной откровенностью добавил: — Иной раз даже мне хочется поскорее удрать прочь, подобно зайцу.