К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

Я промолчал, зная привилегии шута — безнаказанно оскорблять и дразнить других. Тем не менее королева нахмурилась:

— Прекрати, Джейн.

— А можно я закончу танец? — надула губы маленькая женщина. — Еще одну минутку, прошу вас, ваше величество!

— Хорошо, но только минутку, — нетерпеливо ответила королева.

Дурочка Джейн продолжила танцевать, а потом с гимнастической ловкостью наклонилась и выполнила стойку на руках. Ее платье задралось, открыв льняное белье и маленькие жирные икры. Я нахмурился. Определенно, она зашла слишком далеко.

Я заметил, что через внутреннюю дверь вошел кто-то еще, и, обернувшись, оказался лицом к лицу с роскошно наряженной леди Елизаветой, второй дочерью Генриха. Лорд Парр низко поклонился ей, и я последовал его примеру. Я видел Елизавету год назад вместе с королевой, с которой она была очень близка. С тех пор девочка подросла: теперь ей было почти тринадцать лет. Юная принцесса вытянулась, и под корсажем ее платья вырисовывались очертания расцветающей груди. Она была облачена в роскошное платье — малиновое, разукрашенное цветами. Его передняя часть и отвороты рукавов были расшиты белым и золотым, а золотисто-каштановые волосы девочки покрывал усыпанный самоцветами арселе.

Вытянутое умное лицо Елизаветы тоже повзрослело. Несмотря на сильную бледность, я увидел в чертах сходство с ее опозоренной, давно умершей матерью Анной Болейн. У нее также появилась взрослая осанка, а подростковая нескладность исчезла. Елизавета взирала на выходки Джейн с высокомерным неодобрением.

Королева как будто удивилась появлению падчерицы:

— Моя дорогая, а я думала, что ты все еще с мастером Скротсом.

Принцесса повернулась к мачехе и обиженно ответила:

— Я простояла неподвижно несколько часов подряд. И решила сделать перерыв, чтобы отдохнуть. Неужели он никогда не закончит эту картину? Кэт Эшли, которая меня сопровождала, заснула!

— Очень важно, чтобы у тебя был свой собственный портрет, девочка, — ласково промолвила Екатерина. — Это поможет укрепить твое положение, как мы уже говорили.

Джейн села на пол, надув губы, явно недовольная, что леди Елизавета отвлекла внимание на себя. Та взглянула на нее и снова повернулась к королеве:

— Вы не попросите дурочку Джейн уйти? Она ведет себя непристойно, выставляя таким образом свой толстый зад на всеобщее обозрение.

Шутиха, вспыхнув, обратилась к королеве тоном оскорбленной невинности:

— Ваше величество, как вы позволяете юной леди так говорить обо мне? Я просто стараюсь развеселить вас!

Лицо девочки потемнело.

— Черт возьми! — воскликнула она с неожиданной вспыльчивостью. — Меня ты не веселишь! Убирайся!

— Уйди, Джейн, — поспешно сказала королева.

Дурочка встревоженно посмотрела на нее, а потом взяла свою палочку и без лишних слов удалилась.

Гнев покинул лицо леди Елизаветы, и она улыбнулась Уильяму Парру.

— Мой добрый лорд, как приятно вас видеть! — воскликнула она и взглянула на меня. Глаза ее на мгновение выдали недоумение, но потом лицо принцессы разгладилось. — Этого джентльмена я тоже знаю. Да, мастер Шардлейк, мы с вами когда-то имели весьма увлекательную беседу о законах. Я потом долго над ней размышляла.

— Я очень рад, что она вызвала у вас интерес, миледи, хотя и удивлен, что вы это помните, — ответил я.

— Бог благословил меня хорошей памятью. — Королевская дочь самодовольно улыбнулась.

Если телом она была сейчас наполовину взрослой женщиной, то умом и манерами уже превзошла половину. И все же ее необыкновенно длинные пальцы нервно теребили жемчужную нить на поясе.

Елизавета села и продолжила:

— Вы говорили мне, что адвокаты, выступая на стороне даже нехороших, отвратительных клиентов, обязаны отыскать, что есть справедливого в их деле, и представить сие суду.

— Да, действительно, — согласился я.

— И в этом заключается их добродетель — служить справедливости.

— Да, миледи.

Тут мне вдруг вспомнилось дело миссис Слэннинг. Экспертиза стенной росписи должна была состояться завтра. Можно ли тут вообще говорить о справедливости?

— Но мне кажется, — сказала леди Елизавета, — что для того, чтобы это было так, в деле должно быть хоть что-то добродетельное. А ведь так бывает не всегда, верно?

— Да, миледи, вы абсолютно правы.

«Вот, например, в деле о завещании миссис Коттерстоук, — подумал я, — никакой добродетелью даже и не пахнет, с обеих сторон есть одна только злоба». При всей своей молодости моя собеседница ухватила главное.

— Елизавета, — ласково проговорила королева, — может быть, ты все-таки вернешься к мастеру Скротсу? Ты же знаешь, что портрет почти готов, потерпи еще немного. А мне здесь нужно кое-чем заняться. Приходи через час, если захочешь.

Принцесса с милой улыбкой дружелюбно посмотрела на мачеху:

— Хорошо. Прошу прощения, что накричала на дурочку Джейн, но, боюсь, в отличие от вас и сестры, я не нахожу ее забавной. — Она коротко кивнула мне и дяде королевы. — Мастер Шардлейк. Милорд Парр.

Мы снова поклонились, и она вышла. Екатерина на секунду закрыла глаза.

— Прошу прощения за эту сцену. Оказывается, я не могу распоряжаться даже у себя в личных покоях, — вздохнула она, и я заметил на ее лице напряжение и неловкость.

Лорд Парр обратился к племяннице:

— Я говорил тебе, что мастер Шардлейк сказал о шутихе. О том, что в тот вечер она была в твоей спальне, и о ее близости к леди Марии.

Королева решительно покачала головой:

— Нет. Дурочка Джейн ничего не знала о моей книге, и у нее просто-напросто не хватило бы сообразительности украсть рукопись.

— Зато у леди Марии хватило бы.

— Никогда бы она не стала этого делать! Мария мне друг. — Ее величество печально нахмурилась. — Или, по крайней мере, не враг. Ссора из-за ее матери, Екатерины Арагонской, давно в прошлом.

— Что ж, скоро мы получим ответы на некоторые вопросы. — Уильям Парр улыбнулся мне, потирая свои худые руки. — Начальник охраны поговорил со стражником, который стоял у апартаментов королевы в тот вечер, когда пропала книга. И заметьте, это был не Захария Годжер, с которым столкнулась Мэри Оделл, сочтя его поведение странным. Девятого числа была не его смена. Это совершенно другой человек — Майкл Лиман. Начальник стражи поместил Годжера под надзор, хотя, по моему указанию, пока не задавал ему вопросов. А Лимана он должен задержать, когда тот придет на дежурство сегодня утром. Мы говорили с ним в шесть, так что и второй подозреваемый должен уже быть арестован. Я попросил задержать обоих, чтобы вы их допросили. — Лорд Уильям победоносно улыбнулся. — Мне кажется, скоро мы узнаем истину.

— Надеюсь, — произнесла его племянница, впрочем с сомнением в голосе.