К Сэнсом - Стенание [другой перевод]

Парр твердо взял племянницу за плечи и посмотрел в ее распухшее лицо:

— Крепись, Кейт! Ты же продержалась эти месяцы — так не расклеивайся сейчас! И не кричи. — Он кивнул в сторону двери. — Стражник может услышать.

Королева кивнула и сделала несколько долгих шумных вздохов. Постепенно она пришла в себя и сумела унять дрожь. Взглянув на меня, Екатерина попыталась улыбнуться сквозь слезы:

— Наверное, вы не думали увидеть вашу королеву в таком виде, Мэтью? — Она похлопала дядю по руке. — Ну вот, милорд. Все хорошо, это была лишь минутная слабость. Я снова пришла в себя. Мне нужно умыться и велеть служанкам заново наложить белила и румяна, прежде чем я опять выйду.

— Мне очень печально видеть вас в таком расстройстве, ваше величество, — тихо произнес я. — Но мне пришла в голову одна мысль. Лорд Парр, вы сказали ее величеству, что ее крики может услышать стражник?

Глаза королевы тревожно расширились, и лорд Уильям похлопал племянницу по руке:

— Я преувеличил, чтобы Кейт успокоилась. Эти двери толстые, их сделали такими специально, чтобы королева могла уединиться. Стражник может услышать громкий голос, но не слова.

— А что, если человек кричал? — спросил я. — Мужчина с громким низким голосом, голосом проповедника, привыкший, чтобы его слышали вдали?

Старик нахмурился:

— Никакой мужчина не осмелится прийти сюда и кричать на королеву.

Но Екатерина сообразила, к чему я клоню: она подалась вперед, широко раскрыв глаза и скомкав в ладони носовой платок, и проговорила:

— Ну конечно, архиепископ Кранмер. В тот вечер, когда мы спорили о «Стенании грешницы» и я возражала против его доводов, я кричала, и — да, он тоже кричал. — Королева судорожно сглотнула. — Мы добрые друзья и обсуждали наедине вопросы веры много раз, и Кранмер очень боялся, что может случиться, если я сделаю «Стенание грешницы» достоянием публики. Сколько раз за эти последние двенадцать лет он, наверное, и сам страшился костра? И архиепископ был абсолютно прав, теперь я это понимаю. — Она снова посмотрела на меня. — Да, пожалуй, стражник и впрямь мог разобрать слова Кранмера. Мы беседовали на повышенных тонах, и он говорил мне, что, если я попытаюсь опубликовать «Стенание грешницы», гнев короля не будет иметь границ.

Лорд Парр сдвинул брови:

— Он не имел права так себя вести…

— Вы сказали, дело было в начале июня? — уточнил я.

Королева кивнула:

— Да. — Она нахмурилась. — Кажется, числа пятого или шестого.

Я повернулся к ее дяде:

— Милорд, вы знаете часы вечерней смены?

— С четырех до полуночи.

— Было бы интересно выяснить, кто стоял на вахте за дверью во время этого спора. У капитана Митчелла должно быть записано.

— Значит, когда мы спорили с архиепископом, за дверью мог подслушивать Лиман? — ужаснулась королева.

Я тяжело вздохнул и продолжил:

— Да, он мог узнать о существовании книги и задумать украсть ее. Если бы сумел заполучить дубликат ключа. Дело было лишь за этим. Милорд, давайте для начала выясним, кто тогда стоял на часах. А потом нужно снова допросить столяра.

В тот вечер дежурил Майкл Лиман — начальник стражи подтвердил это. Можно было почти наверняка сказать, что, подслушав Кранмера, он узнал о существовании «Стенания грешницы», после чего составил план и стал ждать — заблаговременно подкупив Годжера. Интересно, где он взял деньги? Я был уверен, что этот человек действовал не один.

Мы оставили капитана Митчелла в смятении и на меньшем из двух баркасов ее величества отправились в замок Бэйнардс. Гребцы в королевских ливреях быстро гребли вниз по Темзе, а герольд с трубой сигналил всем на пути, чтобы нам освободили дорогу. К королеве вызвали Мэри Оделл, чтобы она привела ее в порядок в личных покоях и Екатерине можно было снова показаться на людях.

Мы с лордом Парром сидели под навесом друг напротив друга. На солнце было видно, насколько стар лорд Уильям: его бледная морщинистая кожа и усталые глаза выдавали преклонный возраст. Я отважился спросить:

— А что, милорд, ее величество часто бывает… такая?

Старый лорд на мгновение пристально взглянул на меня, а потом подался вперед и тихо сказал:

— Екатерина срывалась несколько раз за последние месяцы. Вы не представляете, какое хладнокровие и самообладание постоянно от нее требуются. Это самообладание всегда было сильной чертой моей племянницы. Но под ним скрывается женщина сильных чувств, и ее чувства становятся сильнее по мере того, как укрепляется ее вера. А с весны постоянно творится такое: допросы ее приближенных, преследования еретиков, страх, что король может отвернуться от нее… Да, раньше случалось, что Кейт не выдерживала. Предо мною, Мэри Оделл, своими сестрами. Ей повезло, что у нее есть на кого положиться. — Лорд Уильям замолчал и жестко посмотрел на меня.

— Она может положиться и на меня тоже, — тихо сказал я.

Лорд Парр состроил гримасу:

— Для простого человека видеться с королевой и откровенно беседовать… — Он не закончил фразу. — Да уж, надо сказать, вы первый такой. И от всей души надеюсь, что последний. — Он выпрямился, взглянув мне через плечо. — Ну вот, приплыли, пристань замка Бэйнардс уже рядом.

Мы выработали совместную тактику, как именно заставить Барвика во всем признаться, если он окажется виновным. Нельзя было терять время. Лорд Парр быстро прошел через двор и центральный коридор, строго взглянув на стражу, которая отсалютовала лорд-канцлеру королевы. Подойдя к двери столярной мастерской, он распахнул ее. Барвик строгал длинную дубовую доску, и я заметил в его рыжеватой бороде опилки, а его помощник песком шлифовал другую. Когда мы вошли, оба подняли голову — помощник удивленно, а Барвик, я это сразу заметил, испуганно.

Лорд Уильям хлопнул дверью и встал, скрестив на груди руки. Повернувшись к подмастерью, он коротко сказал:

— Ступай, мальчик!

И паренек с коротким поклоном выбежал.

Барвик выжидающе смотрел на нас.

— Вором оказался Майкл Лиман, — напрямик сказал я. — А его сообщником — Захария Годжер.

Столяр на секунду замер. Его лицо ничего не выразило, а спутанные рыжие волосы и борода в опилках выглядели чуть ли не комично. Потом он, как кукла, опустился на колени, склонил голову и сцепил свои натруженные руки. В такой позе мастер взглянул на канцлера королевы, и его руки при этом дрожали.

— Простите меня, милорд. Сначала я сделал дубликат на случай, если первый ключ вдруг потеряется. Это нехорошо, неправильно, когда от сундука с драгоценностями есть лишь один-единственный ключ.

— Значит, вы тайно изготовили второй экземпляр и хранили его? — спросил я. — Где?

— В надежном месте, сэр, в надежном месте. Я запер его в сундуке, от которого у меня был ключ. — Мастер не отрывал глаз от лица лорда Парра.