К Сэнсом - Каменное сердце

«Как-то там идут дела у людей Ликона? — подумалось мне. — Интересно, погрузили их уже на корабли или нет?»

Около полудня мы свернули на ведущую в Сассекс дорогу. Когда мы остановились, чтобы перекусить в гостинице, которую я посещал во время прошлой своей поездки, Барак за кружкой пива проговорил:

— Что-то вы слишком уж притихли… У вас на лице такое выражение, какое бывает, когда вам докучает какая-то мысль.

— Я подумал о том, что после прибытия в Хойленд только тем и занимался, что обзаводился врагами, — вздохнул я и рассказал ему о своем разговоре с Хью, а также о заявлении Николаса, увидевшего во мне свою Немезиду. — Хоббей навел меня на мысль о том, что если бы я не приехал сюда, то Абигайль, вполне возможно, была бы жива.

— Нечто подобное должно было случиться в этой семейке рано или поздно, — возразил мой клерк. — Все они здесь ненормальные… ну просто банка с пауками.

— А кто убил Абигайль, Джек? Хоббей абсолютно прав: эту женщину здесь никто не любил. Но вот кто же все-таки лишил ее жизни, а?

— Ох, боюсь, как бы это убийство не повесили на Эттиса.

— На мой взгляд, Дирик рассматривает только такую возможность. Однако доказательств виновности Леонарда нет.

— В таких местах суд часто вершится по чьему-либо произволу. Если хотите сделать что-либо полезное, постарайтесь приглядеть за тем, чтобы расследование провели по закону.

— Да. И ты прав относительно самой семейки. Их взаимоотношения настолько извращены, что я не могу избавиться от мысли о том, что миссис Хоббей убил кто-то из домочадцев.

— Но кто?

— Фальстоу пользуется здесь не положенной управляющему властью. Ну и о чем это говорит? Обычно слуга получает власть над господином в том случае, когда знает какой-нибудь его важный секрет. Настолько важный, что нельзя допустить того, чтобы его могла выболтать неуравновешенная женщина.

— Но какой именно?

— Не знаю. — Я посмотрел на собеседника. — Спасибо за то, что поехал со мной.

— Сказать по правде, оставаясь там, я только с тяжелым сердцем расхаживал бы по приорству, дожидаясь очередного гонца. Ну почему от Тамазин до сих пор нет вестей?

— Видимо, сейчас даже королевским гонцам трудно проехать по дорогам.

— Если бы я только мог вернуться домой! — воскликнул Джек с внезапным пылом.

Я невесело улыбнулся:

— Давай лучше поговорим о бедной Абигайль. Ее явно убил умелый лучник. Однако это открывает столько возможностей: оба юноши, Фальстоу, Эттис… Даже Дирик говорил, что некогда он был искусным стрелком и собирается учить этому своего сына.

— А Хоббея-старшего вы из списка подозреваемых исключаете?

Я покачал головой:

— Он не обладает нужным для этого мастерством или… или, скажем так, страстью. Убийство было произведено со страстью, с гневом. Некий человек знал, что за такое дело его повесят, если поймают, однако в тот момент, когда он увидел миссис Хоббей в одиночестве, подобная перспектива его не смущала.

— Значит, это и не старуха Урсула. Она действительно ненавидела Абигайль, однако не могу представить себе, чтобы эта женщина сумела натянуть лук.

— Не говори глупости. — Я осушил кружку пива. — Пойдем, нам пора вернуться на дорогу.

Старая Урсула — надо же такое придумать!

— Я просто пытаюсь развеселить вас, привести в хорошее расположение духа. Видит бог, как оно необходимо нам обоим!

До Рольфсвуда мы добрались, когда уже основательно перевалило за полдень. Небо потемнело, и казалось, что собирается очередная летняя гроза. Крохотный городок пребывал все в том же сонном настроении, что и прежде. Я ткнул пальцем в дом Батресса:

— Прежде он принадлежал Эллен. И нынешний хозяин купил его задешево.

Он — друг Приддиса или, по крайней мере, был им прежде.

— Не могло ли случиться, что оплата пребывания Эллен в Бедламе составляет часть сделки? — предположил Джек.

Я покачал головой:

— Дом столько не стоит.

Затем я указал за поля на церковь:

— А там живет преподобный Секфорд.

Барак, прищурившись, посмотрел на дом священника:

— Ветхое жилище, довольно запущенное с виду.

— Так и есть. Каков дом, таков и хозяин, увы.

— Обратите внимание: из гостиницы на нас смотрит какая-то женщина, — негромко произнес мой помощник.

Я посмотрел в ту сторону. Немолодая женщина стояла в дверях, скрестив руки на груди и холодно взирая на нас.

— Это мамаша Белл, она познакомила меня с Уилфом Харридансом, — пояснил я. — Едва ли мне симпатизируют в этом заведении, так что сильно сомневаюсь, что нам удастся здесь заночевать.

— Тогда где же мы будем спать сегодня? Дорога была долгой…

— Быть может, Секфорд сумеет как-то помочь. Поехали к церкви, нам вон по той тропе.

Подъехав к церковному дому, мы привязали коней. Усталых животных, как и нас самих, покрывала пыль. Проходя по тропе, я посмотрел на вишневое дерево и подумал: «Интересно, по-прежнему ли следует Джон Секфорд своему обету не пить, пока тени в саду не достигнут определенной длины?» Я постучал в дверь и услышал шаркающую походку старика. Наконец в проеме появилась его круглая физиономия, выражавшая явное облегчение.

— Так вы все-таки приехали, сэр… — проговорил он. — Слава Богу! — Потом, заметив Барака, он спросил резким тоном: — А это кто?

— Мой помощник, — объяснил я.

Священник кивнул:

— Простите, но мы так встревожились… Входите, пожалуйста. Уилф сидит здесь почти с самого утра, надеясь на ваш приезд.

Уловив исходивший от отца Джона запашок, я понял, что оба старика уже успели как следует угоститься. Хозяин дома провел нас в свою неопрятную гостиную. Уилф Харриданс поднялся с табурета, и лежавший рядом с ним большой пес тоже вскочил и завилял хвостом. Светлые глаза Харриданса с тревогой взирали на нас с морщинистого худого лица.

— Не думал, что вы приедете, сэр, — проговорил он, — после того, как мои сыновья… Простите их, они всего лишь хотели защитить меня.

— Я все прекрасно понимаю, Уилф, — заверил я старика.

— А что слышно о французах? — спросил Секфорд.

— Говорят, что корабли их уже плывут через Ла-Манш к Портсмуту.

— Да поможет всем нам Господь! Пожалуйста, садитесь, — предложил священник.

Мы с благодарностью опустились на скамью, подняв при этом облачка пыли.

— Выпьете, джентльмены? — спросил Джон, протягивая руку к стоявшему на буфете кувшину с пивом.

— Да, пожалуй, — ответил Барак. — Мы умираем от жажды.

Секфорд налил две кружки. Руки у него тряслись куда больше, чем запомнилось мне по прошлому визиту. Подав нам пиво, он опустился в кресло. Уилф настороженно посмотрел на чуть наклонившегося вперед священника. Притом что Секфорд был уже слегка пьян, в голосе его чувствовались новая острота и властность.