К Сэнсом - Каменное сердце

Откуда-то снизу донесся крик. Посмотрев туда, я увидел Пиля, стоявшего рядом с лодочником в крохотной гребной лодчонке у подножия какой-то лестницы.

— Поторопитесь, сэр! — настойчиво позвал он меня. — Пока никто не отобрал у нас эту лодку!

Молодой лодочник ловко выгребал мимо тяжелогруженых шлюпок с припасами. Вдали виднелись французские корабли: заходящее солнце обливало багрянцем частый лес мачт. Над тихой водой внезапно прокатился раскат орудийного залпа. Колин сел, и выражение лица его стало настороженным.

— Хотят, чтобы мы понервничали, — проговорил лодочник. — Французские ублюдки… рабы несчастные. Их корабли слишком далеко отсюда, чтобы взаправду в кого-то попасть.

Развернув лодку, он направил ее к линии кораблей. Некоторые из них, те, что были поменьше размером, уже отступили в гавань, однако примерно четыре десятка судов выстроились в два ряда, разделенные двумя сотнями ярдов. Они медленно поворачивались на якорях, следуя отливу. Мы подгребли к «Мэри Роуз». В прошлый раз я поднимался на борт этого корабля ночью, поэтому только теперь, в меркнущем свете, увидел, насколько он громаден и прекрасен: могучий корпус; необычайно изящные, особенно по контрасту, мачты; сложная паутина оснастки, на которой виднелись человеческие фигуры; кормовая и носовая надстройки, разрисованные вертикальными и горизонтальными полосами и щитами дюжины ярких цветов. Пушечные порты оставались закрытыми, и канаты, при помощи которых они открывались, свисали с палубы. К борту уже жалась одна лодка, и с нее на верхнюю палубу сквозь открытые люки подавали ящики со стрелами.

— Зайдем с противоположной стороны, — решил лодочник.

Обогнув нос и толстенные якорные канаты, мы проплыли под длинной носовой реей, украшенной у основания красно-белой тюдоровской розой. У другого борта никого не было, и мы причалили. Сверху опять прозвучал голос:

— Внимание, лодка!

И в открытый люк на палубе выглянуло чье-то лицо.

— Письмо от сэра Ричарда Рича помощнику казначея Уэсту! — крикнул вверх Пиль.

Несколько мгновений спустя сверху слетела веревочная лестница, конец которой плюхнулся в воду. Пока лодочник выуживал его, мы с Колином осторожно поднялись. Слуга Рича смотрел на лестницу с опаской.

— Лезь за мной, — посоветовал я ему. — Она вполне надежна, только держись покрепче и не обращай внимания на качку.

После этого я повернулся к хозяину лодки:

— Тебе придется немного подождать.

— Да, сэр. — Он тоже привстал, разминая уставшие руки.

Я полез вверх по лестнице, и Пиль последовал за мной.

Мне вновь помогли пробраться в просвет люка, и на сей раз я сумел спуститься на верхнюю палубу с несколько большим достоинством. Колин, явно пребывавший в состоянии некоего потрясения, влез туда вслед за мной. На палубе кишмя кишел народ, солдаты мешались с матросами. Нас ожидал молодой офицер со свистком на лиловой ленте.

— Это у вас письмо от сэра Ричарда Рича мастеру Уэсту? — отрывистым тоном поинтересовался он.

Мой спутник извлек письмо из своей сумки и показал офицеру печать.

— Это насчет ожидаемых нами припасов? — спросил офицер у меня.

Я ответил с некоторой нерешительностью:

— Письмо надлежит передать в собственные руки мастера Уэста, после чего мне нужно будет поговорить с ним. Простите, большего сказать не могу.

Офицер отвернулся.

— Постой вместе с ними, — приказал он одному из матросов, а сам направился на бак.

Я окинул палубу взглядом. Многие солдаты сидели, прислонившись к крышкам люков в бортах, или устраивались между пушками и чистили длинные аркебузы. Все они готовятся к битве, подумал я. Заходящее солнце окрасило все вокруг багрянцем, и тени ячеек сети на палубе создавали странный эффект.

Огрызаясь на некстати попадавшихся на пути солдат, матросы таскали на кусках парусины по два пушечных ядра, укладывая их в треугольные дощатые батенсы возле орудий. С бака на ют по подвешенному над сеткой трапу перетаскивали ящики с какими-то принадлежностями. Поглядев в сторону юта, я заметил под сеткой головы. Интересно, а нет ли там кого-нибудь из стрелков Ликона? Однако люди находились слишком высоко, чтобы я смог различить их черты.

Я повернулся к одному из моряков. Этот бородатый и невысокий человек лет сорока каким-то образом затесался в более молодую компанию.

— Сколько же солдат сейчас у вас на борту? — осведомился я у него.

— Почти три сотни, — негромко ответил он с валлийским акцентом и, посмотрев на меня с внезапным интересом, спросил: — Сэр, простите меня, но я слышал, что вы привезли письмо от сэра Ричарда Рича. Не хотят ли там, наверху, снять с «Мэри Роуз» часть солдат? На наш взгляд, их здесь слишком много. Так считают все корабельные офицеры, однако король поставил командовать нами вице-адмирала Кэрью, и тот никого не хочет слушать. А сам до сегодняшнего дня даже не бывал на нашем корабле…

— Мне жаль, но письмо, увы, совсем не об этом, — осторожно ответил я. — А где разместили новых стрелков, только сегодня попавших на этот корабль?

— Они на юте и на баке. Им придется и заночевать там, так как французы могут прийти с рассветом, если подует благоприятный для них ветер. Сэр, многие солдаты не умеют даже правильно ходить по кораблю. Днем задул ветерок, так они заблевали нам всю палубу — на юте уже страшно воняет! Одному Богу ведомо, что будет с ними в открытом море. Ах, если бы вы могли рассказать об этом сэру Ричарду Ричу…

— Боюсь, у меня нет на него никакого влияния.

Я посмотрел на Пиля, энергично закивавшего.

Мой собеседник разочарованно отвернулся. Чуть в стороне от нас между двумя пушками я заметил небольшую группу моряков, переговаривавшихся по-голландски. Один из них взволнованным голосом читал вслух молитвенник, перебирая при этом четки. Подобного зрелища мне не приходилось видеть уже давно, ибо сие было запрещено законом со времен лорда Кромвеля. Итак, заморские моряки получили послабление ради военного времени…

До слуха моего доносились обрывки беседы:

— Сегодня я видел лебедя, беспечно плававшего между нашими кораблями. Возможно, это было ниспосланное Богом знамение. Царственная птица…

— Жаль, что Господь не послал нам огромного лебедя… такого, чтобы можно было всем усесться на его спину и улететь…

— Вот полезут французы на абордаж, так ты им пику суй между ногами…

— Ну да, завтра с рассветом все талей будут здесь, а мы лишь беспомощно вертимся на якорях…

Посмотрев наверх, на высокий бак с тройной палубой, где находились каюты старших офицеров, я снова подумал о том, какую удивительную штуку представляет собой военный корабль со всеми его сложно переплетенными частями.