К Сэнсом - Каменное сердце

— Я вижу тут довольно странные утверждения. Прошу изложить дело.

Винсент привстал на своем месте:

— Если мне будет позволительно обратиться к тонкостям процедуры, сэр, то замечу, что бумаги персонального представителя истца перевязаны красной лентой, а не черной. А это является нарушением правил…

— Не надо говорить глупостей, брат Дирик, — невозмутимо ответил Паулит. — Садитесь.

Мой противник покраснел, но остался стоять:

— Кроме того, документы в том виде, в каком они есть, были представлены позже срока…

— Садитесь же, — повторил председатель суда.

Дирик, хмурясь, опустился на место. Он-то надеялся хотя бы на укоризненное слово в мой адрес со стороны судьи!

А Паулит тем временем повернулся ко мне:

— Итак, сержант Шардлейк?

Я сделал все, что мог, располагая столь слабыми свидетельствами.

Заскрипели перья: Барак, Фиверйир и Миллинг начали записывать. Я рассказал о долгой дружбе Майкла с детьми Кертисов, о его добром нраве и репутации хорошего учителя, а также о том, что он серьезно встревожился за Хью после недавнего визита в Хэмпшир. Отметил, что, по мнению матери Майкла, поданный им иск заслуживает срочного расследования.

Когда я договорил, Паулит повернулся к Бесс и с полминуты внимательно изучал ее. Покраснев, пожилая женщина неловко ерзала на своем месте, но не отводила глаз. Преподобный Бротон опустил свою ладонь на ее руку, заслужив тем самым неодобрительный взгляд судьи. Наконец Паулит вновь переключился на меня.

— Итак, весь иск основывается лишь на показаниях матери, — проговорил он.

— Именно так, сэр Уильям.

— Смерть истца представляется мне достаточно странной. Самоубийство… должно быть, он повредился в уме.

Бесс коротко всхлипнула, однако Паулит оставил сие без внимания.

Я продолжил:

— Нов таком случае, сэр, событие, лишившее разума этого доброго и достойного человека, должно и в самом деле оказаться очень серьезным.

— Я бы не утверждал это столь категорично, мастер Шардлейк. Скажем так: оно может оказаться серьезным. — Председатель суда повернулся к Дирику. — Теперь заслушаем представителя мастера Хоббея, поскольку сам ответчик, как я вижу, отсутствует.

Винсент поднялся:

— Мой клиент занят выполнением контрактов: в настоящий момент он поставляет древесину для нужд королевского флота в Портсмуте… Это, как вы понимаете, дело государственной важности. — Дирик многозначительно посмотрел на меня и добавил: — Древесина, должен уточнить, из его собственных лесов, а не из владений Хью Кертиса.

Паулит на мгновение задумался:

— Насколько я понимаю, перспектива брака подопечного не рассматривается?

— Абсолютно верно. Мастер Хоббей не хочет женить своего воспитанника до тех пор, пока тот не найдет себе невесту по собственному выбору. — Дирик повысил голос. — Как нам известно, человека, подавшего столь возмутительный иск, более нет в живых. Свидетельство его матери представляет собой всего-навсего досужие домыслы. А показания преподобного Бротона связаны лишь с предоставлением опеки, а сие произошло много лет назад. — Тут в тоне его появилась укоризненная нотка. — Эта опека была предоставлена мастеру Хоббею на абсолютно законных основаниях, посредством должной и надлежащей процедуры, с соблюдением всех норм и предписаний.

Сэр Уильям кивнул и посмотрел на викария:

— Именно так. Не вижу особой добродетели, сэр, в том, чтобы оспаривать решение суда по прошествии стольких лет.

Бротон встал:

— Я говорил истинную правду, свидетелем в том мне сам Господь.

— Не стоит препираться со мной, или я отправлю вас во Флит за неуважение к суду.

Паулит не стал возвышать голос, но эти слова, произнесенные спокойным тоном, резанули как острый нож.

Застыв на мгновение в нерешительности, священник опустился на место. Снова повернувшись к Дирику, судья вздохнул:

— Однако обвинения, выдвинутые Майклом Кафхиллом, при всей их неопределенности все-таки заслуживают проведения расследования. Хотите ли вы допросить свидетелей?

Защитник посмотрел на Бесс. Она ответила ему смелым взглядом, гордо задрав подбородок. После недолгих колебаний Дирик ответил:

— Нет, сэр.

Я внутренне улыбнулся. Мой оппонент понял, что, расспрашивая пожилую даму по поводу ее показаний, он сможет добиться только доказательств ее полной искренности. Я даже на какое-то мгновение испытал торжество, осознав, что победил, хотя бы на первом этапе нашей баталии… Недовольное лицо Дирика лишь подтвердило мою догадку. Однако я не стал приписывать этот успех себе, поскольку трудно было усомниться в том, что, если бы не давление, оказанное на него королевой, Паулит в считаные мгновения выставил бы нас за дверь.

— Полагаю, — произнес сэр Уильям, — что суду надлежит получить показания всех лиц, в настоящее время связанных с благосостоянием Хью Кертиса. — Он посмотрел на меня. — Кто, по-вашему, к таковым относится, сержант Шардлейк?

— Ну, во-первых, конечно же, сам Хью Кертис. Кроме того, мастер Хоббей, его жена, возможно, их сын, управляющий. И нынешний учитель… — перечислил я.

— Такового не существует, — заявил вскочивший с места Винсент, и лицо его побагровело от сдерживаемого гнева. — А Дэвид Хоббей, смею заметить, пока еще является несовершеннолетним.

— Желаете еще что-нибудь добавить, мастер Шардлейк? — уточнил судья.

— Да. Я полагаю, что необходимо также взять показания у местного феодария… Пусть он представит счета, связанные с поместьем Хью Кертиса.

Паулит задумался:

— Феодарием Хэмпшира является сэр Квинтин Приддис.

Я позволил себе небольшую лесть:

— Столь обширные познания делают вам честь, сэр.

На тонких губах председателя суда вновь появилась улыбка.

— Ну, вообще-то, я ведь тоже из Хэмпшира. И через несколько дней намереваюсь отправиться в Портсмут в качестве губернатора, чтобы навести там порядок среди солдат и матросов. — Он задумался и через некоторое время заговорил снова: — Показания Приддиса… что ж, я согласен на это. Но в отношении счетов… не думаю. Это может быть истолковано как сомнение в честности сэра Квинтина.

Паулит обратил ко мне невозмутимое лицо, взглянул своими большими пустыми глазами, и я понял, что добиться правды мне будет непросто. Если поместье Хью приносило доход, что подтверждалось тем, что Николас Хоббей производил там вырубку леса, то без местного феодария дело явно не обошлось.

Не предоставляя счетов, этот человек мог говорить все, что угодно, и способа проверить его честность не существовало.

— А теперь, — со светской обходительностью продолжил сэр Уильям, — встает вопрос о том, кто же снимет эти показания. — Он посмотрел на разрумянившегося Дирика. — Как насчет сержанта Шардлейка?