К Сэнсом - Каменное сердце

Он едва ли не с почтением провел ладонью по голове единорога:

— Видели бы вы, как мужики смотрят на эти гобелены, когда приходят ко мне на поместный суд! Они пялятся так, словно эти фигуры вот-вот оживут и соскочат со стены прямо на них. — И хозяин дома пренебрежительно усмехнулся.

Оба юноши подошли к нам. Дэвид смотрел на охотников, готовых выпустить стрелы в единорога.

— Трудно промазать на таком расстоянии, — непринужденно проговорил он. — Олень никогда не подпустит тебя так близко.

Я вспомнил про мозолистые руки Хью и Дэвида и спросил:

— Так это вы, молодые люди, практикуетесь на той мишени, что я видел возле дома?

— Каждый день, — с гордостью подтвердил Хоббей-младший. — Это наше любимое развлечение, лучше даже соколиной охоты. Не так ли, Хью? — Он хлопнул товарища по плечу, на мой взгляд сильнее, чем следовало бы.

Мне показалось, что движением этим Дэвид пытался скрыть тревогу. Мать пристально наблюдала за ним.

— Так. — Кертис обратил ко мне свой непостижимый взгляд. — У меня есть экземпляр недавно напечатанного трактата «Токсофилус», сочинение мастера Аскэма. Мастер Хоббей подарил мне его на день рождения.

— В самом деле? — удивился я. Эту же самую книгу, по словам королевы, читала и леди Елизавета. — Мне хотелось бы познакомиться с этим трактатом.

— Вы интересуетесь стрельбой из лука, сэр? — вежливо осведомился Хью.

Я улыбнулся:

— Телосложение мое препятствует подобного рода занятиям. Скорее я интересуюсь книгами.

— Я охотно покажу вам «Токсофилус». — На лице молодого Кертиса впервые появились признаки некоторого оживления.

— Только не сейчас, а как-нибудь попозже, — вмешался Хоббей-старший. — Наши гости провели в дороге пять дней. Горячая вода ждет вас в комнатах, господа, не дайте ей остыть. А потом спускайтесь к нам. Я приказал слугам приготовить праздничный ужин.

Щелкнув пальцами, он велел пожилой служанке:

— Урсула, проводи мастера Дирика и мастера Шардлейка в их комнаты.

Женщина провела нас наверх, в коридор, сквозь стрельчатые окна которого я увидел старинный монастырь с его заново разбитыми клумбами, такой мирный в свете заходящего солнца. Урсула открыла передо мной дверь в просторную гостевую комнату с кроватью под балдахином. На столе лежали три письма, а рядом курилась паром лохань с водой.

— Благодарю, — проговорил я.

Служанка коротко кивнула. Позади нее, в дверях, Дирик наклонил голову.

— Теперь вы видите, насколько благоденствует мастер Кертис? — спросил он.

— Так может показаться. На первый взгляд.

Вздохнув, мой противник качнул головой и последовал за Урсулой. Я закрыл дверь и поспешил взять со стола письма. Одно было адресовано «Джеку Бараку» — имя его было выведено неловкой, явно непривычной к подобному занятию рукой. Я вскрыл два других письма. Первое, от Уорнера, датированное тремя днями назад, оказалось коротким. Он извинялся за то, что не смог послать с нами одного из своих людей, и сообщал, что король и королева должны выехать в Портсмут четвертого июля, то есть вчера, а это означало, что они уже находятся в пути. Еще Уорнер сообщал, что августейшая чета рассчитывает прибыть на место пятнадцатого числа и остановятся супруги в Портчестерском замке. Сам же он начал расследовать финансовую историю Хоббея, однако пока не мог сообщить мне ничего нового.

После этого я обратился к письму Гая, написанному в тот же самый день.

Дорогой Мэтъю, в доме все спокойно, — сообщал он мне своим мелким и аккуратным почерком. — Колдайрон исполняет все мои пожелания, хотя и с недовольным видом. Отношение к иноземцам становится в столице все более и более враждебным. Сегодня я ходил повидать Тамазин, которая, слава богу, чувствует себя хорошо, и претерпел несколько оскорблений на своем пути. Саймон говорит, что видел, как через Лондон проходили другие солдаты, и что многие из них направлялись на южное побережье. Я провел в Англии более двадцати лет и не припомню ничего подобного. Думается, что под внешней бравадой люди скрывают страх.

Странная вещь: вчера я вошел в гостиную, когда Джозефина стряхивала пыль. Вздрогнув, она уронила небольшую вазу, которая разбилась. Вне всяких сомнений, девушка произнесла при этом слово «merde», которое, как мне известно, является французским ругательством. Бедняжка, как всегда, сильно перепугалась и ударилась в извинения, и посему я не стал обращать внимания на случившееся, но тем не менее это весьма любопытно.

Сегодня я схожу в Бедлам, чтобы повидать Эллен, после чего извещу тебя о ее состоянии. Вознеся не одну молитву по сему поводу, я пришел к выводу, что лучшее, что ты в данной ситуации можешь сделать для мисс Феттиплейс, — это оставить ее в покое. Но разумеется, решать предстоит тебе самому.

Твой верный и любящий друг

Гай Малтон.

Я сложил письмо. Невзирая ни на что, я уже решил посетить Рольфсвуд на пути домой, ибо чувствовал, что просто обязан это сделать. Вздохнув, я поглядел в окно. Взгляд мой упал на крохотное кладбище — скопление камней в некошеной траве. Дирик прав, подумал я, Хью так и лучится здоровьем, непохоже, что тут его обижают. А тон Николаса Хоббея ни на мгновение не отклонился от цивильной вежливости. Едва ли этот человек мог натравить на меня тех парней с угла. Однако что-то здесь было неладно, я уже ощущал это.

Основательный ужин сервировали в большом зале. Сумерки уже сгущались, и в палате расставили канделябры со свечами. Хоббей восседал во главе стола, Хью и Дирик расположились с одной стороны от него, а Дэвид и Абигайль — с другой. Я занял оставшееся свободным кресло рядом с хозяйкой дома. Дворецкий пристроился позади Николаса, руководя слугами, подававшими блюда. Поступь их звенела по потертым узорным плиткам пола старинной церкви. Почти вся челядь, кроме Урсулы, состояла из молодых людей. Я попытался угадать, сколько же слуг содержит Хоббей, — должно быть, с дюжину.

Возле меня то и дело раздавались невнятное пыхтение и сопение. Посмотрев вниз, я заметил на коленях у Абигайль какой-то меховой сверток. Не успел я понять, что это, как на меня с дружелюбным любопытством уставились два круглых глаза. Обладатель их оказался маленьким спаниелем, таким же, как у королевы, только очень толстым. Миссис Хоббей улыбнулась ему с неожиданной нежностью.

— Отец, — недовольным тоном произнес Дэвид, — мама опять посадила Ламкина себе на колени.

— Абигайль, — проговорил Николас спокойным и ровным голосом, — пожалуйста, разреши Амброузу забрать Ламкина. Ведь ты же не хочешь, чтобы он снова залез на стол, правда?

Хозяйка позволила Фальстоу взять собачку, проводив взглядом до двери дворецкого, который уносил ее любимца. Затем она посмотрела на меня, и в глазах ее промелькнуло нечто вроде ненависти. Вернувшись, Амброуз снова встал за креслом своего господина. Урсула внесла миску с ароматным имбирным соусом. Дирик изучал блюда с полной предвкушения улыбкой, а Хью смотрел вперед без всякого выражения на лице.