Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

— Приготовь все, что нужно, Мэтью, — повторил Вудворд, а затем взглянул на Бидвелла. — Вы не поможете мне добраться до постели?

Бидвелл был готов нести его на руках, но чувство приличия возобладало над этим порывом. Мэтью поднялся по лестнице и вместе с хозяином Фаунт-Ройала помог Вудворду дойти по коридору до спальни. Вновь улегшись и откинувшись на испачканную кровью подушку, Вудворд сказал:

— Благодарю вас, мистер Бидвелл. Теперь вы можете удалиться.

— Если не возражаете, я хотел бы остаться и выслушать приговор.

К этому моменту Бидвелл уже закрыл дверь и занял позицию рядом с кроватью.

— Я возражаю, сэр. Пока приговор не будет зачитан обвиняемой… — Вудворд сделал паузу, чтобы глотнуть воздуха, — он останется в исключительном ведении суда. Любой отход от этого принципа неприемлем.

— Да, но…

— Удалитесь, — сказал Вудворд. — Ваше присутствие задерживает судебный процесс.

Он с раздражением взглянул на Мэтью, стоявшего у изножья кровати.

— Перо и бумагу! Живо!

Мэтью поспешил взять коробку с документами, где также находились листы чистой бумаги, перо и чернильница. Бидвелл направился к двери, но перед уходом сделал еще одну попытку.

— Тогда хотя бы скажите: мне уже готовить столб для костра?

Вудворд зажмурился, досадуя на столь упорное пренебрежение правилами приличия. Потом открыл глаза и сказал сухо:

— Сэр… вы можете потом сопроводить Мэтью до тюрьмы и присутствовать при оглашении приговора обвиняемой. А теперь, прошу… оставьте нас.

— Хорошо, раз так. Ухожу.

— И еще… мистер Бидвелл… пожалуйста, не задерживайтесь в коридоре.

— Даю вам слово джентльмена. Я буду ждать внизу.

Бидвелл покинул комнату, закрыв за собой дверь.

Вудворд смотрел на золотистое солнечное утро за окном. День обещает быть чудесным, подумал он. Такого приятного утра не было с начала месяца.

— Поставь дату, — сказал он Мэтью, хотя в таком напоминании вряд ли была необходимость.

Мэтью сел на стул рядом с кроватью, приспособил на коленях коробку с документами в качестве подставки для письма, обмакнул перо в чернильницу и вывел наверху листа: «Семнадцатого мая одна тысяча шестьсот девяносто девятого года от Рождества Христова».

— Теперь вводную часть, — сказал Вудворд, не отрывая взгляда от внешнего мира.

Мэтью сам написал вступление, благо делал это уже многократно в разных обстоятельствах и усвоил нужные формулировки. Он справился с этим в два счета, отвлекаясь лишь на обмакивания пера в чернильницу.

«Решение достопочтенного королевского мирового судьи Айзека Темпла Вудворда от сего дня, вынесенное в поселении Фаунт-Ройал, колония Каролина, касаемо обвинений в убийстве и ведьмовстве, подробности коих воспоследуют, против подсудимой местной жительницы, известной под именем Рейчел Ховарт…»

Ему пришлось прерваться из-за судорог в пишущей руке.

— Продолжай, — сказал Вудворд. — Не будем тянуть время.

Во рту Мэтью появился пепельный привкус. Он вновь обмакнул перо и далее стал вслух произносить слова по мере их написания.

— По обвинению в убийстве преподобного Берлтона Гроува я признаю вышеназванную подсудимую…

Он снова остановился, держа перо в готовности записать приговор судьи. Кожа на его лице натянулась почти до разрыва, а в череп как будто воткнулась горящая головня.

Внезапно Вудворд щелкнул пальцами. Мэтью взглянул на него вопросительно, а когда судья прижал палец к губам и потом указал на дверь, секретарь понял его намек. Тихонько отложив в сторону письменные принадлежности и коробку, он встал со стула, крадучись приблизился к двери и распахнул ее рывком.

В коридоре Бидвелл, опустившись на одно колено, деловито полировал сиреневым рукавом свой правый башмак. Он повернул голову, посмотрел на Мэтью и поднял брови, будто спрашивая, почему секретарь этакой тихой сапой возник из комнаты судьи.

— Тот еще джентльмен! — просипел, задыхаясь, Вудворд.

— Вы же вроде собирались подождать внизу, — напомнил Мэтью Бидвеллу, который напоследок уже с яростью потер носок башмака и поднялся с видом оскорбленного достоинства.

— Мне что, бегом туда мчаться? Я заметил пятно на моей обуви!

— Это пятно на вашей чести, сэр! — произнес Вудворд с горячностью, какой трудно было ожидать от человека в столь раскисшем состоянии.

— Довольно! Я ухожу. — Бидвелл поправил на голове парик, несколько перекосившийся при поднятии с пола. — Как можно порицать меня за желание быть в курсе дела? Я ведь ждал этого так долго!

— Тогда сможете подождать еще немного. — Вудворд жестом велел ему удалиться. — Мэтью, закрой дверь.

Сделав это, Мэтью занял прежнее место, с коробкой на коленях и письменными принадлежностями наготове.

— Прочти снова, — сказал Вудворд.

— Да, сэр. — Мэтью сделал глубокий вдох. — По обвинению в убийстве преподобного Берлтона Гроува я признаю вышеназванную подсудимую…

— Виновной, — прозвучало шепотом. — Со следующей оговоркой: подсудимая не совершала это убийство непосредственно… но спровоцировала его своими словами, делами или иным способом.

— Сэр! — произнес Мэтью под громкие удары собственного сердца. — Прошу вас! Нет никаких доказательств того…

— Молчать! — Вудворд приподнялся на локтях; его лицо исказила смесь гнева, разочарования и муки. — Я более не потерплю твоих особых мнений, ты слышишь? — Он и Мэтью скрестили взгляды. — Записывай дальше.

Мэтью мог бы бросить перо и опрокинуть чернильницу, но он этого не сделал. Он был верен долгу независимо от своего согласия с решением судьи. Поэтому он проглотил горький комок в горле, макнул перо — это мерзкое орудие слепого уничтожения — и начал писать, озвучивая текст.

— По обвинению в убийстве Дэниела Ховарта я признаю вышеназванную подсудимую…

— Виновной. С той же оговоркой, что и выше. — Вудворд уставился на руку Мэтью, которая зависла над бумагой. — Все же хотелось бы завершить это дело до конца дня.

Мэтью ничего не оставалось, кроме как записать приговор. Краска стыда залила его щеки. Теперь уже он не сомневался, каким будет третье решение.

«По обвинению в ведьмовстве… — написал он, — я признаю вышеназванную подсудимую…»

— Виновной, — быстро закончил Вудворд и, тяжело дыша, откинул голову на запятнанную подушку. Мэтью слышал клокотание глубоко в легких судьи. — Теперь приступим к резолютивной части.

Мэтью писал и произносил как в трансе.

— Властью, данной мне, как мировому судье Колонии, настоящим приговариваю вышеназванную подсудимую Рейчел Ховарт к…

Он поднял перо над бумагой, ожидая.

Вудворд открыл глаза и уставился в потолок. Прошла минута, в течение которой было слышно только щебетание птиц под весенним солнцем.