Роберт Маккаммон - Зов ночной птицы

Рейчел тихо ахнула и погладила кремовое платье с таким видом, словно вновь обрела утерянную драгоценность. Чем оно и оказалось на самом деле.

— Мэтью… вы принесли мое свадебное платье!

Будь у него на это время, он мог бы рассмеяться либо пустить слезу умиления, но ему не суждено было узнать свою реакцию по такому поводу.

— Вот ваши ботинки, — сказал он. — Наденьте их прямо сейчас, мы пойдем по бездорожью.

Выступая в путь, Мэтью взял направление на дом Бидвелла и лежащий за ним невольничий квартал. От идеи покинуть город через неохраняемые ворота он отказался, поскольку поднять запирающее их бревно было слишком тяжелой задачей для одного человека — к тому же с отбитыми ребрами и только что чуть не задушенного до смерти.

Он увидел горящую лампу в окне Айзека и понадеялся, что судья поймет, как много он всегда значил для Мэтью. Увы, одного письма было недостаточно для полноценного прощания, но на большее рассчитывать не приходилось.

Через невольничий квартал они прокрались, как пара темных привидений, никем не замеченные. Разве что в доме Джона Гуда чуть приоткрылась входная дверь — а может, и нет.

Их ждала свобода, но на пути к ней лежала заболоченная пустошь.

Этой землей Бог и Дьявол владели совместно.

Такая мысль пришла в голову Мэтью через три часа после рассвета, когда они с Рейчел остановились у ручья, чтобы наполнить водой флягу. Рейчел смочила подол своего свадебного платья (которое было белоснежным в день бракосочетания, но с той поры в сыром климате Каролины приобрело кремовый оттенок) и промокнула им лицо. Потом вновь склонилась над ручьем — бодро журчавшим на плоских камнях и замедлявшим бег среди высокой травы, — зачерпнула пригоршню воды и провела мокрой рукой по лбу, убирая с него черную прядь. Мэтью взглянул на нее, откупоривая и наполняя флягу, и вспомнил гнусный прожект Лукреции Воган насчет волос Рейчел. Последняя меж тем сняла ботинки и опустила ноги в прогретый солнцем ручей.

— А-ах, — выдохнула она, закрывая глаза. — А-ах, уже лучше.

— Мы не можем устроить здесь долгий привал, — сказал Мэтью, оглядываясь на лес, из которого они только что вышли.

Его лицо пестрело царапинами вследствие столкновения с колючим кустом еще до восхода солнца, а по рубашке расплылись темные пятна пота. Одно ладно: эта местность не годилась для верховой езды, а потому Соломон Стайлз и приданные ему помощники будут преследовать их на своих двоих. Задача непростая даже для опытного следопыта. Впрочем, не стоило недооценивать способности Стайлза — если, конечно, именно его отправит в погоню Бидвелл.

— Я так устала. — Рейчел склонила голову. — Очень устала. Мне бы лечь на траву и поспать.

— Меня тоже клонит в сон. Потому надо двигаться дальше, пока нас не разморило.

Она открыла глаза и посмотрела на Мэтью; ее лицо покрывал узор из солнечных лучей и пестрой тени листвы.

— Вы понимаете, что пожертвовали всем?

Мэтью не ответил. Она задавала ему этот же вопрос и раньше, в розовых предрассветных сумерках, и тогда он так же промолчал.

— Вы это сделали, — сказала она. — Зачем? Ради меня?

— Ради справедливости.

Он вынул наполненную флягу из ручья и заткнул ее пробкой.

— Неужели оно того стоит?

— Да.

Мэтью убрал флягу в заплечный мешок и присел на жесткую траву, поскольку — хотя духом он не ослаб — уставшие ноги еще не были готовы к ходьбе.

— Кажется, я теперь знаю, кто убил преподобного Гроува и вашего супруга. И этот же человек виновен в убийстве крысолова.

— Линча тоже убили?

— Да, но расстраиваться из-за этого не стоит. Он был таким же негодяем, как и его убийца. Или почти таким же. И еще я выяснил мотив этих преступлений, а также то, каким образом преступник настраивал против вас так называемых свидетелей. Эти люди действительно были уверены, что видели ваши… э-э… сношения с нечистой силой, и под присягой они не лгали. — Он зачерпнул воды из ручья и смочил свое лицо. — Точнее, они сами не сознавали, что лжесвидетельствуют.

— Так вы знаете, кто убил Дэниела?! — В ее глазах промелькнули сердитые искры. — Кто это сделал?

— Если я сейчас назову имя, вы мне сначала не поверите. Затем, когда я приведу все доводы, неверие сменится гневом. Вооруженные этим знанием, вы захотите сейчас же вернуться в Фаунт-Ройал, чтобы привлечь убийцу к ответу… но я боюсь, что это невозможно.

— Почему, если вы знаете имя убийцы?

— Потому что хитрец подчистил все улики. Прикончил, выражаясь иначе. Теперь доказательств нет. Так что если я сейчас назову имя, вы все равно не сможете ничего сделать и будете всю жизнь страдать из-за этого. Как и я. — Он покачал головой. — Будет лучше, если испить эту чашу доведется только одному из нас.

Она немного поразмыслила, созерцая бегущую воду ручья, а потом сказала:

— Да, тогда я сразу пожелала бы вернуться в город.

— О Фаунт-Ройале теперь можете забыть. Эта безумная затея Бидвелла так или иначе уже обречена.

Он стряхнул усталость, вспомнив о своем намерении до заката пройти еще десяток миль, и встал на ноги. Пока он сверялся с картой и компасом, Рейчел надела ботинки и также поднялась, морщась от боли в натруженных ногах.

Она окинула взглядом зеленую листву вокруг и лазурное небо вверху. После столь долгого заключения ей все еще слегка кружил голову воздух свободы, насыщенный ароматом сосновой смолы.

— Я чувствую себя слишком крошечной и ничтожной, чтобы молодой человек мог жертвовать ради меня своей жизнью.

— Если этот молодой человек взялся за такое дело, — сказал он, — жертвой он быть не собирается. Вы готовы?

— Да.

Они двинулись дальше, перейдя ручей и снова углубившись в густой лес. Пусть Мэтью и не был следопытом, но пока что он справлялся с этой ролью неплохо. Даже очень хорошо, подумалось ему. Он даже подвесил нож на пояс в лучших традициях индейцев и разведчиков — так, чтобы оружие всегда было под рукой.

Никаких следов индейцев — ни отпечатка мокасина, ни оброненного перышка — им пока что не попадалось. А из дикой живности, если не считать щебечущих в листве птиц, они видели только множество белок да одну черную змею, свернувшуюся на нагретом солнцем камне. Самой тяжелой частью пути до этих пор были две мили приливного болота, которые они преодолели сразу по выходе из Фаунт-Ройала.

Однако Мэтью уже пришел к заключению, что эта земля принадлежала как Богу, так и Дьяволу. При свете солнца она казалась такой прекрасной и необъятной, что аж дух захватывало, но он не сомневался, что ночью к разведенному ими костру начнут стягиваться демоны и пространство за кругом света наполнится их кошмарным шепотом. Ранее ему не доводилось передвигаться по дикой местности, где нет никаких дорог или тропок — только развесистые дубы, вязы и высоченные сосны с шишками размером с пушечное ядро, а под ногами ковер из опавшей листвы и хвои, в котором ноги порой утопают по щиколотку. И такое чувство, что выживание или смерть в этих местах полностью зависит от прихоти Судьбы. По счастью, у него были карта и компас, иначе он уже давно бы сбился с пути.