Лиза Уингейт - Пока мы были не с вами

Я шагаю за ними и, пока Трент усаживает Мэй в машину, складываю ходунки и кладу в багажник. К счастью, я немного разбираюсь в подобных устройствах.

Мы едем. Трент ведет машину, а Мэй рассказывает ему свою историю — всю, до конца, не только те куски, которые она поведала после нашего первого набега на мастерскую дедушки Трента. Трент периодически ловит мой взгляд в зеркале заднего вида и покачивает головой: он изумлен — ему тяжело поверить, что совсем недавно сироты были почти что рабами.

Мэй так захвачена своим рассказом или так очарована Трентом, что даже не замечает, куда мы едем. Только возле Огасты она склоняется к окну и вздыхает.

— Ты везешь меня домой! Ты должна была мне сказать. Я бы надела кроссовки.

Трент бросает взгляд на туфли-шлепанцы Мэй на плоской подошве.

— Все будет в порядке. Твой сосед подстриг траву.

— Хутси вырастила славных детишек. Сложно в это поверить. Она всегда была такой язвой. Я ссорилась с ней чаще, чем со всеми сестрами, вместе взятыми.

Трент ухмыляется.

— Теперь, когда мы с ней познакомились поближе, я готов в это поверить, — он разговаривал с Хутси о сегодняшней поездке. Им с Бартом пришлось изрядно потрудиться, чтобы наш визит стал реальностью.

Дорога расчищена до самого коттеджа — Мэй отмечает изменения, когда мы проезжаем мимо фермерского дома Хутси и паркуемся на свеженасыпанном гравии возле ворот.

— Кто все это сделал? — Мэй крутит головой, смотрит на скошенную траву, на аккуратно подстриженные деревья в саду, на крыльцо, где за сеткой в ожидании стоят кресла.

— Мне показалось, что вам сложно будет одолеть такое расстояние пешком,— говорю я.— И потому мы решили привести все в порядок. Надеюсь, вы ничего не имеете против?

Она только вытирает глаза и крепко сжимает дрожащие губы.

— И еще я надеюсь, что теперь вы сможете чаще приезжать сюда. Бабушка заключила с одной фирмой такси контракт на длительный срок. Они знают, как сюда добраться.

— Не уверена, что... мне позволят,— Мэй едва шепчет, — в доме престарелых. И я не хочу, чтобы они звонили моим внукам и беспокоили их.

— Я рассказала о вас другу, который руководит Комитетом по защите прав пожилых людей. Он готов вам помочь... кос в чем. Вы не пленница дома престарелых, Мэй. Его сотрудники просто беспокоятся о вашей безопасности,— я делаю паузу, давая Мэй возможность хорошенько обдумать эту мысль. Позже мы обсудим все предложения Эндрю Мура, включая и его замечательную идею, что Мэй может вновь обрести смысл жизни, если станет выполнять какую-нибудь волонтерскую работу в его комитете. Эндрю — потрясающий человек, и у него масса любопытных замыслов. Я думаю, Мэй он понравится.

Но сейчас она слишком очарована пейзажем, чтобы о чем-то говорить. Она склоняется ближе к лобовому стеклу, слезы катятся у нее из глаз.

— Ох... ох, я дома. Я уж и нс думала снова здесь оказаться.

— Хутси со своим внуком держали его в порядке для вас.

— Но... я не смогу заплатить ей... с тех пор как...— слезы глушат слова Мэй, — с тех пор как они забрали меня.

— Она сказала, что ее это не волнует,— я открываю дверцу, Трент обходит машину.— Знаете, она ведь на самом деле вас любит.

— Она что, так и сказала?

— Ну... нет, но это же очевидно.

Мэй скептически хмыкает, и снова я вижу перед собой развитую не по годам речную бродяжку.

— Твои слова заставили меня подумать, что Хутси совсем из ума выжила,— она ухмыляется мне, принимая помощь Трента и выбираясь из машины.— Хутси всегда была со мной на ножах. Глупо нарушать традицию из-за простой сентиментальности.

Я потягиваюсь, глядя за деревья, скрывающие руины основного здания. Моего воображения не хватает, чтобы представить всю сложность отношений между этими двумя женщинами. Их дружбе-вражде очень много лет...

— Вы можете лично сказать об этом Хутси, если по-желаете. Она тоже сюда придет. Но позже — я просила ее дать нам немного времени.

Мэй, проходит через ворота, уцепившись за локоть Трента, бросает на меня подозрительный взгляд.

— Для чего ты меня сюда привезла? На этот раз я рассказала тебе все до конца. Больше ничего не осталось.

Вдалеке на проселочной дороге я вижу еще одну ма-шину. Мэй пока не замечает ее, что, наверное, даже к лучшему. Я хотела сперва завести ее в дом, устроить поудобнее. Но все может пойти совсем не так, как я задумала. Моя мама всегда старается приезжать заранее, даже если она понятия не имеет, куда или зачем едет.

— Я попросила приехать сюда своих родителей, потому что не знала, смогут ли они поверить в мой рассказ, если не увидят все своими глазами. И еще мне не хотелось, чтобы они считали меня сумасшедшей.

— Ты имеешь в виду сенатора?! — лицо Мэй искажается ужасом, и она немедленно начинает нервно поправлять прическу.

Трент пытается провести Мэй через ворота, но она цепляется за столб, словно младшеклассник, которого тащат к врачу на укол.

— Святые небеса! — восклицает она.— Я же спрашивала тебя, не стоит ли мне переодеться. Я не могу встретиться с ними в таком виде.

Я чувствую, как мои самые лучшие намерения вдребезги разбиваются о стены благопристойности. Почти нереальным казалось уговорить родителей согласиться с моими таинственными планами на это воскресенье. Я сказала им, что хочу помочь другу, но мама за милю способна учуять ложь. Она будет настороже и в полной боевой готовности, учитывая мою странную просьбу и удаленность места встречи.

Но вне зависимости от желания ее участников сегодня все пойдет по моему сценарию, ведь глубоко внутри я знаю, что не случайно так внезапно все организовала. Я боялась, что если не решусь действовать сейчас, то потом уже не наберусь храбрости.

— Тогда стоит поторопиться! — Мэй устремляется в сторону дома, чуть не сбивая Трента с ног.— Моя одежда все еще в шкафах. Я найду там что- нибудь поприличнее.

За деревьями мелькает белый наемный лимузин.

— У нас нет времени. Они уже подъезжают.

Мэй яростно раздувает ноздри.

— Хутси знает об этом?

— И да, и нет, но идея была моя. Доверьтесь мне. Я и правда думаю, что так даже лучше, — после этой встречи мы с Мэй либо станем родственниками, либо никогда больше не будем разговаривать,

— Мне кажется, я сейчас упаду в обморок, — говорит

Мэй Тренту. Притворяется или ей и в самом деле дурно? Я не знаю.

Трент приобнимает ее, готовый поддержать.

— Может, отвести вас в дом?

Она идет с ним, слишком ошарашенная, чтобы протестовать.

Я жду У ворот. Когда лимузин подъезжает, мама распахивает дверцу со своей стороны и выскакивает из машины, не дожидаясь, пока Оз выполнит ритуал «хорошего шофера». Пчелка в ярости.

— Эвери Джудит Стаффорд, что происходит? Я уже начала думать, что водитель заблудился или что нас похитили! — по красному, чуть лоснящемуся лицу мамы ясно — она всю дорогу изводилась от неизвестности, скорее всего жаловалась отцу и терроризировала бедного Оза, которого привлекли к этой операции только потому, что он знает дорогу. — Я как минимум пятнадцать раз тебе звонила. Почему ты не брала трубку?