Нелли Шульман - Зима отчаяния

– Да и зачем ему, – хмыкнул следователь, – с такой погодой кто угодно заболеет. Однако он явно что- то скрывает насчет девицы Дорио…

Следователь помнил смущенный румянец на смуглых щеках чиновника. Медицинское обследование останков Дорио не пришло к однозначному выводу касательно причины ее смерти, как не установило оно и девства покойной.

– Или его отсутствия, – Сабуров задумчиво двинулся по Университетской линии, – а ее сиятельство утверждала, что Завалишин ухаживал за барышней…

Софья Аркадьевна покусала красивые губы.

– Я предупреждала Марию, что господин Завалишин отличается странностями, – сказала девушка, – он собрал коллекцию туземного оружия и подарил ее Кунсткамере. Кто- то из его предков был охотником за головами, господин Сабуров, – княжна брезгливо передернула плечами.

Сабуров напомнил себе, что сидящий в калужской ссылке имам Шамиль в прошлом году гостил на свадьбе наследника престола.

– Он на своем веку отрезал побольше голов, чем дед господина Завалишина, причем голов русских солдат и офицеров, а Его Величество даровал Шамилю полное прощение…

Путилин наверняка сказал бы, что черного кобеля не отмоешь добела, однако Сабуров не собирался записывать Завалишина в подозреваемые только потому, что дед коллежского асессора был каннибалом.

– И в подозреваемые в чем, – следователь остановился перед входом в Двенадцать Коллегий, – даже если он убил Дорио, – Сабуровв это не верил, – то какое отношение ее смерть имеет к деяниям Призрака?

Он рассеянно взялся за ручку двери. Дождь падал на его кепи. Сабуров забыл, что надо переступать ногами. Его прохудившиеся ботинки стояли в луже.

– Дорио могла покончить с собой, – пробормотал Сабуров, – или ее убил кто- то другой. Например, Катасонов. Тогда Призрак, то есть Адриан Николаевич, мстит за ее смерть. Но как связаны с этой историей инженер и священник, – он очнулся от недовольного голоса.

– Сударь, вы определитесь – либо туда, либо обратно. Entschuldigung, Fräulein Jacobi, dachte der junge Mann. Dies ist typisch für einen Wissenschaftler, 1 1 Простите, фрейлейн Якоби, молодой человек задумался. Это характерно для ученого. – Сабуровотступилназад.

ЗамощнымплечомпрофессораМенделеевавиднелсяизящныйтраурныйкапор. На светлых волосах девушки блестели капли мелкого дождя.

– GutenTag, HerrSaburov, – вежливо сказала фрейлейн Амалия Якоби.

На дубовом паркете гостиной квартиры на Большой Подъяческой стояли перетянутые ремнями чемодан и саквояж. Рядом возвышались шляпные картонки. Сабуровразделил университетский экипаж с профессором Менделеевым и фрейлейн Якоби. Дмитрий Иванович добродушно сказал:

– На ловца и зверь бежит, – он педантично перевел пословицу на немецкий, – это означает, фрейлейн Якоби, что ваша встреча с господином Сабуровым случилась кстати, – девушка кивнула:

– У насговорят: «DerBallsiehtdengutenSpieler», мячвидитхорошегоигрока.

Максим Михайлович поймал настороженный взгляд фрейлейн Амалии.

– Она еще, чего доброго, решит, что я за ней слежу, – понял Сабуров, – не случайно она упомянула немецкую пословицу, – ему отчего- то стало приятно, что девушка посчитала его хорошим игроком. Менделеев высадил их у дома покойного Грюнау на Большой Подъяческой.

– Я еду в Практический Технологический Институт, – объяснил профессор, – фрейлейн Амалия, жду вас завтра в лаборатории. Вы ведь еще не покидаете столицу, – спохватился Менделеев, – вы говорили, что хотите дождаться похорон, – размеренно стучали конские копыта. Сабурову показалось, что в полутьме экипажа голубые глаза девушки заблестели слезами.

Фрейлейн Амалия напоминала сразу всех хорошеньких немочек из петербургских булочных и кондитерских. У Сабурова на Песках торговлей заправлял неприветливый старик, однако в центре такие барышни попадались сплошь и рядом. Фрейлейн Амалия перекрестилась.

– Я должна попрощаться с бедным Альбертом, – девушка сцепила тонкие пальцы в лайковых перчатках, – третьего дняприходил пастор. Он интересовался, когда огласят завещание Альберта. Он оставил апартаменты лютеранской общине, – девушка высморкалась, – комнаты продадут и учредят стипендию для одаренных детей, – Мендеелев заметил:

– Это дело богоугодное, христианское. Кажется, ваш отец тоже основал стипендию, – Амалия кивнула:

– Папа рассказывал о своих намерениях Альберту два года назад, – следователь насторожился, – Альберт консультировался с папой о катодной защите труб большого диаметра, – Сабуров невольно открыл рот,– его диссертация была посвящена строительству трубопроводов, – Менделеев недовольно сказал:

– Я предлагал такой способ транспортировки нефти четыре года назад, однако меня не послушали, а теперь американцы выстроили трубопровод в Пенсильвании. Вы делали для них расчеты, – на Сабурова больше никто не обращал внимания, – американцы молодцы, их интересует деловая хватка человека, а не его дипломы. Хотя, будь моя воля, – добавил Менделеев, – последний я выдал бы вам прямо сейчас…

Оказавшись в квартире Грюнау, Сабуров первым делом поинтересовался: «Ваш отец тоже ученый, фрейлейн?». Девушка развязала ленты капора.

– Присаживайтесь, господин Сабуров, – она указала на обитый свежим репсом диван, – я сварю кофе или вы предпочитаете чай?

Столичные дантисты подходили к делу неторопливо. Сабуров мог долго не возвращаться на Офицерскую. Фрейлейн сбросила отороченный крашеным мехом жакет, похожий на гарибальдийский наряд княжны Литовцевой. Сабуров и не сомневался, что девушка, рассуждающая о катодах, откажется от корсета. Фрейлейн носила серую юбку, перетянутую широким поясом и белую блузу.

Сабуров неловко отозвался:

– Фрейлейн Якоби, простите мне этот интерес, но вмой прошлый визит мы не говорили о ваших, – он поискал слово,– научных устремлениях, – от голубых глаз повеяло арктическим льдом.

– У меня нет устремлений, – фрейлейн ловко передразнила его интонацию, – я ассистировала моему покойному отцу, профессору Якоби, господин Сабуров.

– Я проводила семинары по химии для студентов, пусть и частным образом. Я автор пяти статей, пусть и подписанных инициалами. Вернее нет, – она вскинула голову, – я стремлюсь к университетской кафедре. Так что вы будете, чай или кофе?

Сабуров обреченно пробормотал: «Кофе, пожалуйста».

На Офицерской Максиму Михайловичу пришлось выпить чаю. Вернувшись в сыскное управление, он застал на столе три аккуратные горки папок. Путилин, отправившийся на доклад к полицмейстеру Трепову, снабдил каждый угол стола запиской. Перед Сабуровым лежали семинаристы, иудеи и содомиты.

Максим Михайлович обнаружил на сукне еще один подарок от начальства. В записке Путилин отправлял его в Максимилиановскую лечебницу. Доктора разрешили разговор с протоиереем Добровольским. Наряды, снова посланные в Коломну, не обнаружили следов Призрака или его приметной крылатки в цветах тартана клана Дуглас.