Алан Гатаев - Выбор Блейка

– Картер жила вместе с Ламберт. Они очень сблизились. Картер рассказала Ламберт о своем прошлом, о том, что участвовала в программе защиты свидетелей, рассказала, почему она была включена в программу. Потом они разъехались. Ламберт посулили повышение, и она решила поведать миру страшную тайну того вечера, разоблачить одних из самых влиятельных людей страны. Вот дура! – заключил он.

– Свобода слова, – заметил я.

– Если тыкать медведю в задницу иголкой, нужно быть готовым, что он разорвет тебя в клочья просто потому, что он это может. Значит, за всем стоят братья Нортон. Они решили закончить историю. И что дальше?

– Дальше нужно спасти оставшихся в живых девушек – Мелиссу Санчес и Джейн Броуди. Это мы можем. Что с убийцей?

– Его ищут, но пока безрезультатно, – пожал Дженкинс плечами.

– Ясно. Я хочу поговорить с младшим Нортоном.

– Ты это серьезно? – воскликнул он.

– Вполне.

– Что тебе это даст?

– Хочу посмотреть на знаменитого пастора. Ты можешь помочь? Фрэнк говорил, что добиться его аудиенции очень непросто.

– Кто такой Фрэнк? – донимал Дженкинс.

– Один приятель, большая фигура в андерграундной тусовке. Но это подождет. Едем к Эдлеру. Теперь мы знаем, что у него спрашивать.

По дороге мы оба молчали. О чем думал Дженкинс, я понял только у самого подъезда к издательству. Перед тем, как мы вышли из машины, он серьезно спросил:

– Почему они до сих пор живы, те две оставшиеся девушки? Почему он не убил их вчера или сегодня?

– Это небезопасно. Ему нужно постоянно менять место, запутывать следы. Судя по тому, как он действует, он не особо скрывает свою личность. Ему главное, чтобы копы его не опередили, главное, не попасться на какой-нибудь глупости. Поэтому он действует ночью и убивает их дома, а не где-то в людном месте, где ему могут помещать. Если даже соседи успеют вызвать полицию, он успеет скрыться. По крайней мере, мне так кажется.

– Значит, у нас есть фора? – задумчиво спросил он.

– Думаю, день у нас есть в запасе. Но не больше. Мы должны придумать, как найти остальных девушек раньше него.

– Стой, я хочу сказать еще одну вещь. Ты ведь не думаешь, что нам удастся остановить Нортонов?

– Почему нет? – удивился я.

– Потому, что Нортоны входят в круг тех, кто решает, проснутся жители этой страны завтра утром в своих собственных домах и пойдут на работу добровольно или их будут гнать на каменоломни надзиратели из бараков. Они настоящие неприкасаемые. И девушек этих убивают только потому, что они могут это сделать, а не потому, что боятся привлекать к себе лишнее внимание. Это их мир.

– И ты думаешь, мы ничего не сможем изменить? – спросил я. Слова Дженкинса задели меня за живое. – Мы же не в Азии живем, в конце концов. Здесь нельзя купить закон.

– Закон – это не квантовая механика. Закон – это люди, его можно корректировать. Они и есть закон.

– Это мы еще посмотрим, – бросил я ему, разозлившись.

Четверг. 15:45.

Чего я ждал от разговора с Эдлером? Мне хотелось показать Дженкинсу, что не все так плохо, как он думает. В тот момент я еще надеялся, что справедливость существует.

– Я ничего не знаю, – вопил Эдлер, пытаясь увернуться от моих пощечин. Я держал его за галстук и хлестал по иссиня-белым щекам. Дженкинс, завороженный развернувшимся действием, безмолвно стоял в стороне. Когда мне надоело хлестать Эдлера, я швырнул его на кресло и запустил ему в голову здоровенным фолиантом, лежавшим на рабочем столе. Эдлер вскрикнул и тоже умолк. В кабинете воцарилась тишина. Я представил лицо Стоуна, когда он узнает об этой нашей милой беседе. Я едва удержался от смеха и, чтобы отвлечься, стал рассматривать гравюру, висевшую у самого входа в кабинет. На ней был изображен какой-то демон, страшное чудовище. Гравюра завораживала размытыми линиями и смазанными контурами. Стоило попытаться сконцентрироваться на силуэте чудища, как в глазах начинало двоиться, чудище, казалось, медленно машет крыльями.

– Что это? – спросил я.

Эдлер тихо скулил в кресле и не отвечал.

– Ну, это ты сказать можешь? – тормошил его я. – Ладно, погуглю позже. Ты понял, что я настроен серьезно, да? Ты сгниешь в тюрьме за соучастие в убийстве, – я двинулся на него, состроив слегка обезумевший взгляд. Эдлер был испуган. Вопрос был, достаточно ли я его испугал.

– Стой, – вмешался вдруг Дженкинс. – Давай теперь я.

Пришлось уступить.

– То, что хочет донести до вас мистер Блейк, что жизни двух женщин в опасности. Нам нужно найти их прежде, чем убийца. Вы ни в чем не виноваты, вы их, по всей видимости, даже не знаете. Расскажите, что сообщила Мери. А я постараюсь сделать все, что в моих силах, чтобы агент Блейк перестал вас калечить.

– Этого не достаточно, черт бы вас побрал, – выкрикнул Эдлер, подпрыгнув на кресле. – Не достаточно. Вы думаете, я боюсь тюремного срока? Да плевал я на тюрьму.

– Все дело в Нортоне? – произнес Дженкинс, приблизившись к Эдлеру. Тот ошеломленно вылупил на Дженкинса глаза, челюсть его слегка отвисла. Он быстро заморгал, переводя взгляд то на меня, то на Дженкинса. Потом он опустил голову и слегка кивнул.

– Мери принесла мне наработки по статье, – начал Эдлер дрожащим голосом. – Я обещал ей повышение при условии, что она напишет мощную статью. Через несколько дней она пришла ко мне изможденная и передала наброски. Она сказала, что это история ее знакомой, которой она доверяла. Мери понимала, что существует опасность, и не стала раскрывать источник. Я настаивал, но она уперлась. Я пригрозил, что не буду печатать статью, основанную на пустых сплетнях, но все безрезультатно. А когда я прочитал фамилию Нортона, у меня чуть приступ не случился. Я растерялся, понимаете? Я немедленно спрятал данные и попросил Мери принести все, что у нее есть. Потом я сообщил Нортону. Он ведь совладелец газеты. Я… я знал, что у меня будут неприятности, если статья выйдет. Но того, что случилось дальше, я не ожидал. На следующий вечер ко мне пришел мужчина. Лицо у него было, как та гравюра у входа, черты какие-то расплывчатые, страшные. Он сказал, что его прислал Нортон, и потребовал у меня материалы Мери. Я все ему отдал. Я рассказал ему, как найти Мери. А на следующий день ее убили. Я понял, что это Нортон сделал. Но я не хотел ее смерти. Я думал, ее припугнут слегка и все.

– Конечно, припугнут! Ублюдок ты долбаный! – закричал я.

– В материалах Мери были данные других девушек? – спросил Дженкинс.

– Фотография одной из них. Больше ничего, – промямлил Эдлер.

– Их настоящие имена или вымышленные? – продолжал Дженкинс.

– Нет, клянусь вам, там ничего не было.

– Записи еще остались?

– Нет.

– Не ври, сукин сын, – снова крикнул я. Эдлер поежился, но стоял на своем: