Дарья Калинина - Муха с татухой

Но теперь становилось ясно, что официальное расследование поторопилось обвинить совсем не того. И обвиняемый в ограблении охранник сам стал жертвой. Судя по всему, охранник был убит во время налета банды Шершня на институт. И тело несчастного парня все эти годы покоилось на участке загородного дома Марго и ее семьи.

Ясно, что Шершень, Муха и Шмель и были теми, кто ограбил музей в научно-исследовательском институте. И они же украли из музея ценные артефакты — два камня, покрытых древними письменами.

— И камни эти спрятаны где-то на участке, — сказал Саша следователю. — Вероятно, они лежат в могиле вместе с телом. Вы их там не находили?

— Никаких камней пока что не видели. А вот тел в могиле несколько.

— Как несколько?

— Судя по всему, Шершень с дружками хоронили тела своих жертв в одном и том же месте. Так что тела есть, а камней нет. Но я скажу ребятам, пусть будут повнимательней.

— Пожалуйста!

— А они, эти камни и впрямь такие ценные?

— Профессор Герасимов, звезда в науке с мировым именем, считал их уникальными. Он даже настоял на том, чтобы артефакты были бы помещены в музей.

— Тогда тем более поищем эти камни, — пообещал следователь.

Полицейские возились с останками до позднего вечера, но никаких камней, ни в яме, ни поблизости от нее они не обнаружили.

Уже совсем стемнело, когда эксперты закончили все фотографировать, измерять, соскребать и колупаться в получившейся на месте розария яме. Потом все эксперты по очереди выбрались из нее, бережно извлекли пластиковый пакет с останками несчастных погибших и укатили прочь.

После отъезда полиции все собрались в кухне, которая в доме Марго одновременно была и столовой, и гостиной. Одно огромное помещение на первом этаже объединяло все три в себе одном. И обычно для семьи Марго, где не очень-то ладили друг с другом, такая близость частенько напрягала. Но в данном случае, когда всем домочадцам и Саше нужно было обсудить случившееся, это было даже удобно.

После визита полиции настроение у всех было подавленное. И молчание длилось до тех пор, пока Марго с Ланой не выставили на стол целую жаровню, до краев полную горячих бутербродов. Только после этого всем стало ясно, что они не столько подавлены, сколько голодны.

— За целый день макового зернышка во рту не было, — пожаловалась Галина Владимировна, первой придвигая к себе тарелку.

Масла в бутерброды хозяйки не пожалели, и теперь оно заманчиво шкворчало на разогретом металле. Слой белого хлеба снизу превратился в хрустящую корочку, поверх него лежали кружки трепещущей розовой ветчины, поверх нее — сыр, и все это в духовке аппетитно подрумянилось, запеклось и выглядело, и пахло очень даже привлекательно.

Марго настояла на том, чтобы Барона тоже впустили в дом, и теперь пес крутился возле стола, надеясь, что и ему тоже перепадет от людей кусочек чего-нибудь вкусненького.

Все расселись за столом, и тут Лана спохватилась:

— А где же медиум?

— Уехал с полицейскими.

Саша поднял голову, собираясь возразить. Саша, который лично провожал следователя до машины, мог поклясться, что Епифана с полицейскими не было. Но, с другой стороны, никто же не удерживал его тут силой? Свою работу он выполнил. Странно, конечно, что медиум уехал, не дождавшись вознаграждения.

Саша открыл рот, чтобы об этом сказать, но тут перед ним появился блестящий от растопленного масла бутерброд, и его рот оказался занят более приятным и благодарным делом.

Когда все, включая Барона, насытились, то и настроение у всех улучшилось.

— Завтра надо будет проведать Гирлянду Амуровну в больнице.

— Бедная! Как она так умудрилась упасть?

— Годы уже не те. Храбрится старушка, но все мы понимаем, когда человеку стукнуло девяносто, он уже не тот, что в двадцать. Оступилась, не удержала равновесия, бывает.

— Медиум ваш вообще гад оказался, — неожиданно вставил свое словечко Жоржик, который вместе с сестрой сидел за столом со взрослыми.

Все с удивлением взглянули на мальчика.

— Почему ты так говоришь?

— Это ведь мы с Аней бабку Гирлянду нашли, полицейские уже потом прибежали, когда мы их позвали.

— А перед этим мы с Жоржиком в саду были, — добавила Аня.

— И что вы там делали?

— Смотрели, что полицейские там делают.

Когда детям это надоело, они пошли домой. Но так как мать с бабушкой запрещали им ходить в сад, пока там полицейские, то дети решили схитрить и придумали обогнуть дом по периметру и вернуться домой, как бы зайдя с улицы.

— А Епифан этот как раз перед нами шел.

— Он не мог не видеть, что Гирлянда упала.

— Видел, что она в крови на земле валяется, а никому не сказал.

— Подожди! — перебил мальчика Саша. — Как на земле? Разве не на дорожке она лежала?

Возле дома была забетонирована широкая дорожка, которую по краю еще и декорировали цветными кирпичиками.

Когда Саше сказали, что Гирлянда Амуровна ударилась головой, он думал, что она ударилась именно о бетон. А теперь получается, что старуха упала в мягкую траву. Обо что она ударилась там?

— Никаких камней там не было, — заявил Жоржик. — Там всюду травка. И после снега раскисло и стало совсем мягко.

Саша нахмурился. Что же получается? На Гирлянду Амуровну напали? Это не был несчастный случай? Старушка не просто оступилась, она упала, потому что ее ударили по голове? Но кто? Епифан? Но какой мотив у медиума нападать на совершенно постороннюю ему старуху?

— Мы с Аней сразу подбежали к Гирлянде. Хоть она и жадина, конечно, но не чужая нам. Увидели, что бабка еще дышит. Увидели, что голова у нее в крови, и сразу подумали, что Епифан за помощью побежал. А потом, когда сами уже стали полицейских звать, то поняли, что медиум никому ничего не сказал.

— Может, Епифан ее не увидел?

— Как же! — фыркнул Жоржик. — Он прямо перед нами в дом шел. Обязательно должен был миновать Гирлянду.

— Может, она уже после того, как Епифан мимо нее прошел, оступилась и упала?

— Все равно он должен был услышать, как она вскрикнула.

— Вскрикнула?

— Ну да, — подтвердила Анечка. — Она же совсем близко от нас была, всего-то за угол завернуть. Так что мы ее возглас слышали. И как упала, тоже слышали. Раз мы слышали, то и Епифан должен был тем более услышать. Он же перед нами шел!

— Может, он снова в свои мысли погрузился. Я заметила, что он вроде как не в себе сделался, когда полицию у нас в саду увидел.

— Или с духами разговаривал, вот и не услышал.

— Ладно, — обиделся Жоржик. — Оправдывайте его, если хотите.

— А для нас он как был гадом, так гадом и останется! — тоже с обидой воскликнула Анечка. — Не слышал он! Как же!

И дети в оскорбленных чувствах умчались к себе наверх.

— Где вы вообще этого медиума нашли? — спросила у Марго ее мама.