Дарья Калинина - Муха с татухой

И Саша принял решение. Не достанутся эти пластины ни одному, ни другому бандиту! Недостойны!

Саша готов рискнуть своей жизнью, лишь бы не допустить подобного безобразия.

Он покосился на окно спальни Галины Владимировны. Вот если бы маме Марго пришла мысль отправиться сейчас на боковую. И вот если бы, укладываясь спать, она выглянула в окно! Тогда женщина могла бы заметить, что возле ее обожаемого рододендрона происходит что-то неладное. Но увы, окно оставалось темным. Хозяйка оставалась в гостиной, она и не думала отправляться к себе.

Ах, как нужна была сейчас Саше чья-нибудь помощь. Да чья угодно!

Двадцать раз Саша уже успел помянуть недобрым словом следователя и его нежелание выставить охрану у дома Марго. Лишней работы он испугался! Скупой платит дважды, а лентяю придется поработать за двоих! Вот прихлопнут сегодня ночью Сашу, и будет следователю и его ребятам завтра новая работа, когда придется им расследовать и смерть Саши, и еще смерть кого-нибудь из двух бандитов. Потому что полной ясности, кто из них победит, у Саши не было. Зато была ясность, что ему самому в любом случае крышка.

А Шершень тем временем заговорил снова:

— Да, не думал я, что ты, Скунс, такую прыть проявишь. Все ныл, ныл, а как понадобилось, так сразу двух человек одним махом замочил. Герой! Даже я по двое не всякий день к праотцам людишек отправлял. На кого другого я бы еще подумал, но на тебя никак не мог. Ты же дохляк! Кстати, тех троих, что на тебя, как я теперь понимаю, работали и в огородике прошлой ночью копались, ты не ищи, не надо.

— Ты их убил! — ахнул Епифан, совсем забыв, что еще совсем недавно притворялся невинным, словно овечка.

— Сами они виноваты. Выдали бы того, на кого работают, остались бы живы. Но они тебя не выдали. А сам я про тебя никак подумать не мог. На кого другого, сколько угодно. Но не на тебя, Скунс.

И чуть помолчав, прибавил:

— И девочек ты тоже не ищи.

Саша похолодел. Неужели речь идет про Софью и Глафиру! Похоже, что про них. Белая магиня и несостоявшийся медиум пропали как-то очень уж резко и внезапно, чтобы это могло хорошо для них закончиться.

— Как? — задохнулся Епифан. — И девок ты тоже… ты их тоже порешил?

— Нет, девчонки еще живы. Что я зверь, что ли, чтобы сразу столько народу на тот свет спровадить? Живы они! Но это ненадолго. Ты же знаешь, свидетелей я не оставляю.

— Девчонки ничего не знают! — воскликнул Епифан. — Отпусти их! Я же использовал их вслепую! Глафира должна была выманить из дома мужчину, хозяина, отправить его в Мустанг, куда подальше и подольше.

— А почему именно в этот Мустанг?

— Более далекого и глухого места на планете мне припомнить не удалось, — буркнул Епифан.

— А Глафира, выходит, ничего про то, на кого работает, толкового не знала? Напрасно я в ее салоне шмон устраивал да в квартире целую ночь девку поджидал? Не нужно было ее и трогать, так выходит?

— Глафиру, по моей просьбе, посетил Пахан, велел ей отправить хозяина дома подальше. Она только это одно и знала. А Софью я и вовсе к себе подманил, чтобы через нее в доверие к клиентам Глафиры войти. Знал, что родственницы хозяина дома к ней, в конце концов, придут, о судьбе своего уехавшего сына, мужа или брата спрашивать станут. Решил, что могу под видом медиума к ним в дом приехать, что в итоге и произошло. Отпусти, девок, Шершень! Не знают они ничего!

— Не могу, — почти печально произнес Шершень. — Они многое видели. Такое уж у меня правило, свидетелей не оставлять. А проку мне сейчас от девочек нет. Хотя они обе и хорошенькие. Я бы с ними поразвлекся, кабы помоложе был. А сейчас мне девочки уже без особого интереса. Сейчас у меня другой интерес. Прав ты, Скунс, стареем мы оба. Все больше уюта хочется, комфорта, и чтобы вокруг все на цырлах бегали и каждый каприз спешили исполнить. На зоне у меня все это было, а тут потруднее. Тут без денег люди суетиться не хотят.

— Это да, — поддакнул ему Епифан.

— Вот ты мне одно ответь, Скунс, как тебе удалось добиться от тех троих твоих ребят такой преданности? Как я их ни расспрашивал, а я умею очень хорошо выпытывать у людей правду, они мне про тебя так и не раскололись. Как ты добился, что они молчали про тебя до последнего?

— Они ничего про меня не знали.

— Да, они тоже мне так говорили. Выходит, не врали, да?

Епифан помотал головой. Вид у него был потрясенный и подавленный одновременно. Все же он был не таким уж закоренелым злодеем, и новость о том, что по его милости три человека погибли страшной и мучительной смертью, а две молодые девушки тоже скоро погибнут, вызывала в нем раскаяние. Но затем Епифан взглянул на пластины, которые все еще держал в руках, и снова приободрился. Ценность двух этих вещиц с лихвой окупала жизни каких-то там нескольких человек.

Шершень снова заговорил:

— Когда трое твоих ребят стали на участке шуровать и мои старые тайники один за другим вскрывать, да Муху со Шмелем утилизировать, я маленько на них осерчал. Думал, это они Муху и Шмеля прикончили. А они, выходит, по твоей указке действовали. Муху и Шмеля ты сам укокошил, а тех троих прислал, чтобы они трупы утилизировали. Так? Сам возиться не пожелал, им это дело поручил?

— Они искали вот эти камни. Камни мои! За ними я своих ребят и посылал.

— А по пути велел им избавиться от двух трупов, которые найдут. Или про трупы ты им ничего не говорил?

Епифан молчал.

И Шершень хмыкнул:

— А! Я все понял. Ты же у нас мастак, людей втемную использовать. Ты и этих троих использовал. Ты один знал, где лежат тела Мухи и Шмеля. Ты же сам покойничков в эти укромные уголки и определил. И туда же ты тех троих своих помощничков и направлял. Якобы в поисках сокровища, а на самом деле, чтобы они нашли тела и что-нибудь с ними сделали.

— Они мастаки на такого рода дела. Им не впервой. Значит, ты за ними следил?

— А что еще мне оставалось? Они мне мешали, копошились каждую ночь на моем участке. Днем хозяйка туда-сюда шныряла, подруги, родственники, постоянно днем в доме было полно народу. Не подступиться. И ночью не лучше. Твои помощники мои захоронки искали. Конечно, я был против этого. Но что я мог? Их было трое, а я, по твоей милости, остался один. Что мне оставалось? Лишь следить за ними. Я решил, пусть они ищут. Пусть даже похоронят или спрячут Муху и Шершня, в мои планы тоже не входило, чтобы полиция нашла их тела. Там мигом связали бы их смерти со мной. А мне этого было не надо.

— И ты не боялся, что пропустишь момент, когда мои ребята найдут камни?

— Камни эти большие, незаметно их не унесешь. Я же помнил, какие они, сам их закапывал. Днем твои ребята сюда бы сунуться не осмелились, оставалась ночь. А ночью я был тут как тут. В общем, мы с тобой квиты. Ты забрал у меня двоих, я забрал у тебя троих. Сейчас для ровного счета возьму вот эти пластинки, и будем считать, что мы с тобой в расчете.