Александр Серый - Обрученные с дьяволом

Однако псих вскочил первым и успел махнуть ногой… Попал он, разумеется, снова в мою многострадальную голову, и я, успевший встать на четвереньки, опять вынужденно перешел в партер. С диким криком, почерпнутым из "каратюшных" фильмов, враг подскочил, рассчитывая опуститься подошвами мне на… Ну, да что повторяться — и так ясно, куда! В последний момент я успел повернуть шею и убрать щеку с того места, куда он не замедлил приземлиться. Повторный перекат уберег мои ребра, третий — живот. Дальше катиться было некуда — я уперся спиной в кирпичный барьерчик, росший по периметру крыши. Мои глаза, увидев потертый носок приближающегося ботинка, инстинктивно закрылись, но удара не последовало. Вернее, это я осознал потом, а сначала услышал приглушенные хлопки двух пистолетных выстрелов подряд…

Из положения "лежа" виделись ясно только подошвы в метре от моего носа. Приподнявшись на карачки, я различил общие контуры тела психа, завалившегося на спину, а дырку от пулевого ранения в грудь — лишь при взгляде с высоты своего полного роста. Его рубашка быстро намокала от крови. Грязная борода частично отлепилась, открывая правую щеку бравого охранника ночного клуба "Рапид" по имени Федя.

С крыши соседнего дома махал рукой Никодимыч. Нина прижалась спиной к стене агрегатной, с ужасом глядя на своего мучителя.

— Он жив? — выговорила девушка, едва я избавил ее рот от кляпа.

Федор шевельнул рукой и застонал.

— К сожалению! — Я смачно сплюнул, чем лучше любых слов выразил всю остроту переполнявших меня эмоций. Не убить человека с двух попыток при расстоянии всего в тридцать метров! Завтра же отправлю шефа в милицейский тир — пусть тренируется на старости лет.

Сысоеву наскучило наблюдать за санитарами, запихивающими носилки в "карету скорой помощи". Он сел вполоборота на переднем сидении ментовского "уазика" и хмуро пожаловался:

— Не знаю, в какую больницу его отправлять. Боюсь, что городские врачи, проведав о том, какую птицу к ним доставили, нечаянно прирежут Брызгалова на операционном столе!

— Отвези в область, коль бензина не жалко, — посоветовал Никодимыч, сидевший вместе со мной сзади.

Медики успели вымыть меня сверху и до плеч, запеленать башку чистыми бинтами и выделили граммов тридцать спирта для приема внутрь в целях поднятия духа. Известно, что капля алкоголя действует на уставшего человека, как пол-литра на бодрого: та же разморенность, благодушие и желание поболтать.

— Если бы шеф уложил в цель обе пули — вопрос с госпитализацией Федора отпал бы сам собой, — проворковал я, вовсе не желая уколоть начальника.

Однако он обиделся.

— Другой бы спасибо сказал… — проворчал Никодимыч. — Сейчас бы кое-кого во вторую машину грузили — параллельно.

— И без красного креста! — хохотнул Митрич. — Рядом стоящие дома — это Брызгалов хорошо придумал: на одном — он с заложницей, на другом — вы. Для торгов требуется лишь слегка напрячь голосовые связки. До него вам не дотянуться — делай с девчонкой, что хочешь. Прыгнули б или нет, а?

Я усмехнулся и промолчал: пусть Никодимыч выкручивается — он же играл роль неудачника.

— Смейтесь, смейтесь! — проговорил шеф. — Посмотрел бы я, как бы вы смеялись, окажись на моем месте! Лично мне было не до смеха, когда псих отправил меня на крышу дома, соседнего с тем, на котором я оставил заложницу и напарника. Хорошо, хоть по дороге допер!

— На чем добирался-то? — поинтересовался Митрич, любовно поглаживая руль трудяги-"уазика".

— Такси подвернулось, когда помчался в контору — его и придержал.

— Повезло, — вздохнул подполковник и сладко потянулся.

Он спиртного сегодня не принимал, но теперь тоже пребывал в миролюбивом настроении… Теперь — ибо полчаса назад, прикатив сюда во главе целого кортежа машин с мигалками, Митрич метал громы и молнии. И его можно было понять: тщательно подготовленная операция в самом разгаре, его люди шмонают квартиру Коробейникова, контролируют выходы из Дворца, ждут появления Константина Берестова, призванного стать раздражителем для предполагаемого преступника, но проходит час "икс", а славного "частника" нет и нет. Непредвиденная задержка по техническим причинам? Хорошо, потерпим…

В восемь терпение лопнуло: старший группы наблюдения доложил подполковнику. Тот, проклиная себя за то, что с нами связался, повис на телефоне. Глухой номер! В офисе — молчание, дома — ничего не ведающие жены. Митрича от злости чуть инфаркт не хватил (сам признался!). И вдруг в начале девятого из дежурки сообщают: звонит, мол, "какой-то Берестов", твердит, будто "все кончено", и требует присутствия начальника угро по такому-то адресу, да вдобавок — приезда туда оперативно-следственной бригады!

Сысоев правильно догадался, что ему подложили очередную свинью, но убедился в этом воочию лишь на крыше дома, где лежал раненый Федор и откуда открывался чудесный вид на берега реки Ольшанки… В первые минуты Митрича распирало от желания прибить — меня, а не Федора — на месте, и только кровь (на мне), пот (тоже на мне) и слезы (на личике Нины), спасли меня от расправы. Потом вмешался Никодимыч, предъявив полиэтиленовый пакет психа с радиотелефоном и прилаженным к нему приборчиком размером с пачку сигарет, и все подполковнику вкратце объяснил…

— Следовательно, если б не ошибка психа со звонком Насте, ты бы не догадался? — снова вспомнил начальник угро. Ему очень хотелось свести результат моих титанических дедуктивных усилий к случайной догадке.

— Обязательно куплю коробку конфет Клавдии Емельяновне!

— Кому? — удивился Сысоев.

— Соседке, затеявшей свару у подъезда… Я сказал спорящим, что негоже выносить семейные неурядицы на всеобщее обозрение, и нежданно вспомнил, как сам в субботу вечером проделал нечто подобное в "Рапиде" при разговоре с Петрусевым.

— И, вспомнив, мигом зацепился? — не поверил Митрич.

— Нет, но это явилось недостающей буковкой в красивом слове "догадка"! — Я посмаковал образность получившейся фразы, поглядел на толпу перед домом, не спешащую рассасываться, и разложил все по полочкам.

Среди тех, кто стоял поблизости и мог слышать наш с Виктором разговор, был и Федор. Я примерил к нему известные факты — сошлось… Во-первых, в подвале, куда бандит затащил библиотекаря Валю, эксперты нашли следы обуви сорок второго размера. В ходе переодевания, затеянного из-за упрямства Петрусева, мне подошли туфли Федора, а у меня — точно сорок второй номер. Следующий факт: по утверждению Александровой, псих был левшой. Еще при первом посещении клуба в субботу мне в глаза бросился пиджак Брызгалова, оттопыривавшийся справа, а не слева, как у большинства людей, носящих оружие… В-третьих, именно Федор привел ко мне Назарову. Он догадался, чем я занимался с нею в кабинете Петрусева, и незамедлительно предпринял ответные шаги: позвонил (возможно, и прямо из апартаментов своего шефа!) Эльвире, пугнул, затем отпросился у Виктора, намереваясь перехватить официантку по пути домой, но помешали Зоя и Женя… Кстати, Федор, поджидая "продажную жену", несомненно видел нападение бомжа на меня, ибо позже искренне поразился по телефону тому, что я не в морге…