Александр Серый - Обрученные с дьяволом

— Правильно: ты же вроде бы дала согласие встретиться, а сама убегаешь, — объяснил я. — Пока он медлил, к тебе вернулся голос, верно? И ты закричала… На него твой крик подействовал, как красная тряпка на быка.

— Да, он сразу начал меня душить.

— Ты хоть успела его рассмотреть? — Я обернулся, услышав дребезжание проводов.

— Плохо… Какое-то мгновение… — Девушка напряженно всмотрелась в приближающийся троллейбус, чтобы определить его номер.

— Ростом высокий? — быстро спросил Никодимыч.

— Не очень… Может, чуть выше меня… — проговорила она с разочарованием, ибо оказалось, что троллейбус нам не подходит.

— Средний рост, — между тем прикинул я.

— Ты говорила про колпак на голове, — напомнил шеф. — Цвет, какие-то особенности?

Инга задумалась. Никодимыч успел достать сигареты и прикурить, прежде чем она сказала:

— Цвет красный, а вот особенности…

Девушка задумалась.

— Как у палача?! — Моя неожиданная реплика прозвучала зловеще.

Листова вздрогнула и почему-то отодвинулась от меня поближе к шефу. Однако, согласившись со сравнением, вдруг уверенно произнесла:

— Он был в синем джинсовом костюме… Или в джинсах и синей джинсовой рубашке.

Это чуть-чуть обнадеживало.

— Голос? — Никодимыч оживился.

— Не слышала, — ответила Инга. — Ни звука… Только запах.

— Запах?! — Шеф вероятно подумал, что ослышался.

— Хорошего мужского дезодоранта, — уточнила девушка. — Чрезмерно сильного и терпкого.

— Признак дурного вкуса, — сделал вывод я. — А кольцо? Ты не помнишь, как оно оказалось у тебя на пальце?

— Нет… Честное слово…

— Чудеса! — недовольно пробубнил Никодимыч.

Нашу беседу прервал подкативший троллейбус подходящего маршрута. Впереди ждала малоприятная встреча с Тамарой Михайловной.

Регулярно опаздывать на службу вредно: у начальства чего доброго сложится о вас искаженное мнение, плохо влияющее на ваши с ним взаимоотношения и на моральный климат в коллективе в целом. Особенно, если коллектив маленький. Поскольку шеф объявил субботу рабочим днем, то я пришел в офис без четверти девять и для разнообразия — первым. Благо, моим утренним домашним делам никто не мешал, ибо Настя вчера вечером надумала навестить свою мамашу и денек у нее погостить. В записке, оставленной на зеркале в прихожей, жена мотивировала сей поступок желанием оказать маме помощь по хозяйству, но между торопливыми строчками отчетливо проглядывал иной подтекст: мне все надоело, и я хочу от тебя отдохнуть. Что ж, в нашей Конституции право на отдых гарантируется каждому гражданину, и даже в колониях случаются выходные дни.

Горячий кофе подоспел аккурат к приходу Никодимыча. Шеф не отказался от большой чашки и попросил заправить ему кофе сгущенкой. Мы перенесли поднос в приемную и расположились в креслах по разные стороны журнального столика.

— Надо что-то придумать, — глубокомысленно изрек начальник.

Я и без дополнительных уточнений понял, о чем он.

Тамара Михайловна, которой мы передали Ингу из рук в руки, в истерику не впала. Она не упрекнула нас в неудавшейся попытке поймать психа. Тем не менее Листова испугалась… Сильно испугалась. И не столько того, что случилось, сколько того, что может случиться с ее дочерью в будущем, если негодяй не отступится. В его добровольный отказ от гадких намерений после неудавшейся попытки женщина не верила.

Мы терпеливо просидели в гостиной все то время, что Тамара Михайловна хлопотала вокруг Инги, помогая ей принять душ, кормя ужином и укладывая в постель. Освободившись, Листова напоила чаем и нас, слушая сухой отчет Никодимыча о событиях в танцевальной школе. Наступив на горло собственной гордости, мой удрученный начальник заикнулся о привлечении милиции к розыску мерзавца, но Тамара Михайловна отказалась, не желая огласки и пересудов. Она успела посоветоваться по этому поводу и с дочерью: девушка заняла еще более категоричную позицию, отказываясь посвящать в суть случившегося своих товарищей-танцоров, что неизбежно бы произошло при официальном расследовании.

Шефу пришлось смириться с упорством Листовых еще и потому, что расследование подобных преступлений назначается только по заявлению самой потерпевшей, за исключением случаев, когда жертва в силу психической неполноценности или иных объективных обстоятельств не способна сама обратиться за помощью. Другое исключение составляют тяжкие последствия, наступившие в результате преступления.

Словом, у нас не осталось альтернативы: договор с клиенткой обязывал оградить ее дочь от посягательств психа, а поймать его после конфуза во Дворце стало вопросом чести и спасения подмоченной репутации сыскного агентства. Потому фраза "надо что-то придумать", минуту назад слетевшая с уст начальника, не показалась мне праздной.

— Надо, — согласился я. — Сегодня и завтра Листовы просидят дома, никуда не выходя и никому не открывая двери, но в понедельник начнутся рабочие будни, а с утра до вечера дышать в затылок Инги, изображая из себя телохранителя, мне совсем не нравится.

— Мне тоже, — поддакнул Никодимыч, раскрывая блокнот и нацеливая на него ручку. — Что мы знаем о психе, и псих ли он?

Вопрос прозвучал отнюдь не риторически — он предназначался конкретно мне. Частенько шеф вот так заставлял нас с Гелей шевелить мозгами и строить версии, а сам анализировал их, добавлял упущенное, и подводил итог.

— Начнем с портрета. Возраст — абсолютно неопределенный. С ума сходят и в шестнадцать, и в шестьдесят…

— Обойдемся без лирики, — скривился Никодимыч, словно ему на язык попался нерастворившийся комочек кофейного порошка.

— Кто бы спорил… Рост у парня средний. Носит синий джинсовый костюм или что-то вроде того.

— Душится дешевым дезодорантом, — дополнил шеф.

— Почему дешевым? Насколько я помню, девушка, характеризуя запах, назвала его "чрезмерным".

— Ты же сам сказал о дурном вкусе! Значит — дешевая подделка!

Я бы не отнес утверждение начальника к плодам железной логики, но спорить не хотелось.

— Кстати, она не слышала его приближения к двери. Значит, у него легкая походка.

Вот с этим можно было согласиться без всяких оговорок, что я и сделал, наполняя свою чашку повторно, после чего внес свою лепту в предполагаемый облик преступника:

— Он прекрасно ориентируется в расположении помещений четвертого этажа. Парень либо занимается, либо занимался в кружках, размещенных в непосредственной близости от танцевального. Кстати, за стенкой распевает романсы бывший зэк Мухин. Статья на нем подходящая…

— Проверим. — Шеф сделал пометку в блокноте. — Что касается всего круга подозреваемых, то я бы его расширил, включив сюда друзей и приятелей-кружковцев, а также работников Дворца — бывших и настоящих.