Александр Серый - Обрученные с дьяволом

— Тебя и Репьеву провожал Бахирев? — спросил я.

— Не совсем так… Сережа ушел чуть раньше, сказав, чтобы мы его догоняли. Лида провозилась дольше обычного, и мы пришли на остановку, когда Бахирев уже ждал там. — Она открыто смотрела на меня без тени смущения.

— А Ваня? Почему не встретил?

Мой вопрос вызвал усмешку.

— Лидка сказала? Он опоздал на четверть часа — транспорт подвел.

— Твой друг поднимался в студию?

— Нет, посмотрел, что меня уже нет на остановке, и уехал практически следом за мной.

— Ты уверена?

Люба скупо улыбнулась с оттенком некоторого превосходства, какое испытывает знающий человек над собратом, знаниями не обремененным.

— Ваня пришел ко мне домой ровно через десять минут после того, как я отперла дверь квартиры. Мама напоила нас чаем, и мы отправились прогуляться. Я вас разочаровала?

Образно говоря, я снял шляпу перед ее проницательностью.

Чем занимается Ваня в свободное от ухаживаний за тобой время?

— Ходит со спортсменами.

Род занятий милого друга ничуть не тревожил Казакову и уж точно не коробил. Да, у каждого поколения свои жизненные ценности…

— Он в той группировке, которая контролирует старый центр города?

— Вроде бы… Вам не покажется странным, если я дам маленькую подсказку? — Люба выжидательно воззрилась на меня: одобрю инициативу или нет.

Одобрил.

— Говори.

— Как-то весной Ваня просил меня дать ему домашний телефон Инги.

Я чуть со стула не упал. Точнее, чуть не вывалился из кресла, в которое меня усадила девушка.

— И ты дала?

— Дала. Ваня хлопотал для приятеля, которому, как я поняла, Инга понравилась.

— Имя приятеля?

— Спросите сами у Вани — я не интересовалась.

— Весна… — задумчиво проронил я, кое-что про себя сопоставляя. — Вспомни точнее, в каком месяце это было?

— В апреле… Где-то в середине месяца.

Поразительное совпадение! Мне страстно захотелось увидеться с Ваней.

Казакова объяснила, как и где я могу найти ее ухажера. С той же подкупающей прямотой Люба сообщила, что торопится в гастроном за продуктами — в воскресенье на ней лежала обязанность готовить обед.

В гости к Вуколенко я решил прогуляться пешком, рассчитав, что на это уйдет минут пятнадцать-двадцать от дома Любы Казаковой. Тополя над тротуарами стояли не шелохнувшись, изнемогая от послеполуденного пекла. Их листья пожухли, свернулись в трубочки, а отдельные ветви торчали и вовсе голые.

По дороге мне попалась на глаза одинокая будка телефона-автомата. Нашарив в кармане брюк жетоны, я набрал номер агентства. Мне никто не ответил: видимо, Никодимыч продолжал копаться в архиве прокуратуры. С Листовыми повезло больше. Тамара Михайловна не скрыла радости по поводу того, что от психа второй день ни слуху, ни духу. Затем пригласила Ингу. Девушка крайне удивилась тому, что сказала Любаша Казакова: Ваню она несколько раз имела удовольствие видеть, но за последние месяцы незнакомцы, если не считать психа, ей не звонили…

Мужик в белом переднике, укрывшись под зонтом с эмблемой "Соса-Соlа", призывал прохожих утолить жажду, охладиться мороженым и закусить сосисками в тесте. Обслуживать покупателей ему помогал мальчонка лет десяти. Выложив сумму, на которую еще лет пять назад тянула вполне сносная малолитражка, я получил две сосиски, эскимо и красный пластиковый стакан с воткнутой в крышку трубочкой.

Прием пищи завершился у крыльца со ржавым навесом. В парадном было не так жарко, как на улице, но традиционные запахи вызвали слезы на глазах и возмущение в желудке. На третьем этаже двери квартир не имели номерков. Ориентиром послужил предшествующий этаж, где они сохранились.

Мне долго не открывали. Затем все же заскрежетали многочисленные запоры, и в темной щели забелело чье-то лицо.

— Вадик здесь живет?

— Здеся, — проблеял старушечий голос. — Нету его.

— Я из ЖЭКа!

Ни одно учреждение не вызывает у пожилых людей большего уважения, чем жилищная контора, обязанная скрашивать их быт. Обязанная, но скрашивающая редко. Оттого каждое появление ее представителя воспринимается стариками, как яркий праздник, сулящий скорую замену текущего крана или треснувшего оконного стекла.

Услыхав магическое слово "ЖЭК", бабушка так широко распахнула дверь, будто приехал драгоценный внук, которого она не видела с пеленок.

— Входи, милок! — радостно прокричала пожилая женщина.

С подобающей жэковцу важностью, я неспешно обследовал коридор и места общего пользования трехкомнатной коммуналки. Старушка, назвавшаяся Екатериной Максимовной, ретиво исполняла обязанности гида. С ее помощью очень быстро выяснилось, что Вадик отсутствует со вчерашнего дня, а третий квартирант основную часть жизни проводит у любимой женщины, появляясь тут лишь изредка.

— Значит, вчера ушел? — Я остановился подле серой двери в комнату Вуколенко, указанной старушкой. — Воинский долг выполняет?

— Какое там! — Максимовна в сердцах махнула рукой. — Год скоро, как форму снял. Теперича торгует, как все…

— Чем?

— Не говорит! Водит всяких, водку с ними лопает, а они коробки ему таскают.

— Коробки? — Я по привычке заглянул в замочную скважину, но ничего не разглядел.

— И мешки! Тяжелые такие…

— С продуктами?

— И с ними тоже. Как-то мне пакет конфет подарил. — Бабуля поправила зеленый платок на голове. — Надписи не наши, а конфеты — дрянь.

Стоп! Работники ЖЭКов — люди занятые. Их мало волнуют личные дела квартиросъемщиков.

— Как же мне застать Вуколенко?

— Трудно, — посочувствовала Екатерина Максимовна. — Он дня три пропадает, потом — два дома.

— У женщины? — провел я аналогию с третьим жильцом.

— Девок он сюда водит. — Старушка посмурнела и неодобрительно поджала губы. — Редко да метко! Одну недавно до слез довел, изверг!

— Бил?

— Криков не слыхала… Только убежала от него распутеха в одном исподнем. Срамота!

Коль не бил, то что же?

— Вы, Екатерина Максимовна, сказали: "Недавно". Вчера? — Я вновь вышел из образа и вернулся на шаг назад.

— Не-ет, — протянула бабушка. — Вчерась он с утра пропал. В пятницу притащился поздно — уж темно на улице было… — Она закатила подслеповатые глаза к потолку. — В среду, кажись, развлекался.

Я подергал ручку двери запертой комнаты Вадика.

— Как бы мне внутри поглядеть?

— Ой! — спохватилась Екатерина Максимовна. — А ты чего к нам пришел?

— Вуколенко заявку на ремонт моей начальнице оставил. Надо объем работ оценить.

— Его конуры?! — не поверила старушка и тут же, дрожа от возмущения, вскричала: — Одного его ремонтировать? А меня?! Обои оторвались, соседи сверху залили, батарея…

Она взахлеб перечисляла неполадки. Я слушал, изображая учтивое внимание. Наконец, старушка иссякла и замолчала, шумно сопя.