Александр Серый - Обрученные с дьяволом

— Пишите заявление, — разрешил я. — Но сил у нас мало, и ремонт будем делать в порядке очередности. Чем быстрее закончим ему, — я постучал в дверь Вуколенко, — тем скорее дойдут руки до вас.

— Господи! — прослезилась от радости бабушка. — Так ты его не жди. Щас ключ принесу — оценивай!

Екатерина Максимовна прошаркала к себе и без задержек доставила ключ.

— Дал мне второй по зиме, — пояснила она. — На случай, ежели без него трубы лопнут.

Судя по всему, соседка бывала в комнате Вуколенко частенько, ибо, войдя следом за мной, не проявила никакого интереса и скромно уселась на стул в углу. Ни дать, ни взять — заправская понятая!

Слева направо — как учили… Обычная разномастная мебель, не новая, но в приличном состоянии. Кавардак, как у большинства холостяков… Окурки в блюдце, недопитый чай в чашке с васильком на боку… Синяя джинсовая куртка, свисающая со спинки кресла. Еще — пустая черная сумка с ремнем на плечо. Что-то среднее между фотосумкой и спортивной… На телевизоре "Рекорд" — два журнала "Экстази"… Под ними — три карточки, сделанные мгновенным "Полароидом". На всех изображен бородатый парень в обществе женщины. Женщины, правда, разные и не очень одетые…

— Это он? — показал я снимок Екатерине Максимовне.

Она прищурилась, повернув фотографию к свету, сплюнула и перекрестилась.

— Охальник!

— Мне все ясно… Потолок побелим, обои заменим, пол покрасим. — Я запнулся, вспоминая иные виды ремонтных работ. Бесполезное занятие! — Мне в голову, Екатерина Максимовна, пришла великолепная мысль! Давайте сначала отремонтируем вашу комнату. Как Вадик появится — позвоните. Я приду и сам все с ним улажу. Только прежде времени ничего ему не говорите ни о ремонте, ни о моем приходе. Договорились?

Обалдевшая от свалившегося счастья старушка часто-часто закивала. Руки у нее тряслись. Дабы ускорить оформление заявления на ремонт, я сам заполнил листок из тетрадки, принесенной Екатериной Максимовной, а на желтой обложке вывел номера своих телефонов — служебного и домашнего. Уходил я с твердой уверенностью в том, что мой новый агент выполнит поставленную задачу.

В контору я летел, словно на крыльях, не обращая внимания на жару. Прохожие, медленно бредущие по мягкому асфальту тротуаров, смотрели на меня, как на пришельца из чужой галактики, в которой плюс тридцать — самая низкая температура в разгар зимы.

Никодимыч задерживался, хотя его прокурорский кореш согласился потратить свое свободное время только до трех часов дня и ни минутой дольше. Памятуя о том, что настырный шеф заставит и мертвого умываться, я залез в душ, решив встретить начальника свежим и хорошо пахнущим. Чистюли-американцы вон, по три раза на дню омываются, а мы что, рыжие?!

Сквозь шум воды послышался характерный стук закрываемой входной двери. Мой выход с полотенцем вокруг бедер произвел впечатление на Никодимыча. Он критически взглянул на мокрые отпечатки ступней на паласе и проворчал:

— Сланцы купи.

— Ничего, коврик не колючий — можно и босичком походить!

— Остряк! Устал — спасу нет… Аж глаза режет.

Шеф с наслаждением вытянул длинные ноги, устроившись полулежа на диване в приемной.

— Будь другом, принеси попить.

Я заглянул на кухню, но рассудил, что босым бродить, по пепелищу опасно, даже если угли остыли, и обулся в прихожей. Тоник, затерявшийся в дебрях холодильника, пришелся как нельзя кстати. Никодимыч выдул залпом полный стакан, фыркнул и сказал:

— Перечитал десятка два темных дел об изнасилованиях за последние пять лет. Есть три интересных для нас эпизода.

Первый относился к осени двухлетней давности.

Как-то вечером одинокая женщина тридцати лет возвращалась домой из центральной библиотеки имени Маркса, где работала в читальном зале. Жила она в старом центре на улице Ломоносова. Прямо в парадном на библиотекаря напал сзади некий тип, оглушил и затащил в подвал. Очнулась пострадавшая от холода: нагая на земляном полу… На следующий день заявила в милицию, ибо сразу после нападения пребывала в шоковом состоянии. Примет насильника она назвать не смогла, соседи по дому тоже ничего не видели и не слышали. При осмотре подвала нашли лишь следы обуви сорок второго размера.

— Какая связь с психом? — не понял я, одеваясь и одновременно слушая Никодимыча.

Шеф заглотил второй стакан, раскурил сигаретку и проговорил:

— Есть связь. Серебряное кольцо! Его обнаружила жертва на своем безымянном пальце, когда очнулась. А золотое с изумрудом — подарок матери — пропало.

— Дело не закрыто?

— Нет. Однако приостановлено за отсутствием подозреваемого и самой потерпевшей.

— Потерпевшей? — удивился я. Данное обстоятельство показалось, мягко говоря, странным.

Пояснения Никодимыча поразили и того больше…

Спустя десять дней после подачи заявления в милицию, библиотекарь исчезла. К уголовному делу был приобщен рапорт сотрудника угро, отправленного выяснить причину, по которой женщина не явилась на очередной допрос к следователю. Не застав женщины дома, сотрудник направился к ней на работу. Там — полное недоумение: вы же сами, товарищи милиционеры, нам вчера утром позвонили и сообщили, что Валентина ушла на больничный в интересах следствия!

— Красиво! — обронил я, натягивая на ногу носок.

— В деле есть и копия заявления старшей сестры библиотекаря о пропаже родственницы без вести, — дополнил свои слова шеф. — Выходит, что до настоящего времени пострадавшая не объявилась. Никаких следов!

Я причесался и в полной боевой готовности уселся в кресло напротив начальника.

— Далее… — продолжал тот. — В прошлом году в сентябре в милицию обратилась гражданка "Н", двадцати трех лет, незамужняя, официантка ресторана "Рапид"…

— Вот те на! Ночной клуб, где…

— Я помню! — прервал шеф.

Сверясь с рабочим блокнотом, он поведал, что девушка, как и первая жертва, поздно вечером шла с работы домой через пустынный сквер. Навстречу ей попался бородатый мужчина в джинсовом костюме. Когда официантка с ним поравнялась, мужчина бросился на нее, схватил за горло и начал душить. Девушка пришла в себя в кустах, кое-как добралась до дома, а утром явилась в дежурную часть УВД… Потерпевшая не заявила о пропаже личных вещей. При осмотре кустов, где все произошло, криминалисты ничего существенного не нашли.

Никодимыч встал, подошел к пепельнице на Гелином столе и, загасив бычок, вернулся на прежнее место.

— А телефонные звонки? — поинтересовался я.

— В деле о них ничего нет. Оно закрыто.

— Почему?

— Вот тут собака и зарыта! — Шеф почесал кончик носа, что давно стало его классическим жестом. — На третий день расследования официантка отказалась от первоначальных показаний. Она заявила, что была пьяна, сама пристала к незнакомому мужчине, а в милицию обратилась с тем, чтобы помогли его найти — он ей жутко понравился.