Александр Серый - Обрученные с дьяволом

Как я и предполагал, нужный дом даже издали производил впечатление покинутого. Все окна, за исключением одного, плотно прикрывали облупившиеся ставни: выехавшие обитатели пожалели навесных замков и просто скрепили предназначенные под них ушки толстой проволокой. Крыша во многих местах прохудилась. Грядки в огороде осели. На них в изобилии росли сорняки… В соседних усадьбах люди вроде бы жили, но владельцы либо отсиживались в избах, либо ушли куда-то по своим делам — мы не заметили ни одной живой души.

На наших глазах Шурик Николаевич с ходу атаковал калитку, болтающуюся на единственной петле. Возле двери, ведущей в сени, он вдруг резко остановился: видимо, в отличие от нас, Юрасов лишь сейчас сообразил, что дом заброшен — жара и бренди тормозят умственный процесс.

— Ничего не выйдет, — пробормотал Никодимыч, наблюдая сценку через щель в заборе, ограждающем приусадебный участок со стороны улицы. — Сейчас обратно побежит, дурень.

Но шеф недооценил мужества бородатого. Юрасов дернул входную дверь, заглянул внутрь и скрылся в сенях.

— Говорил же, чтоб не закрывал, — прошипел Никодимыч, имея в виду дверь.

— Главное, что она все равно не заперта, — успокоил я, не отрываясь от соседней щели между досками.

Минуты тянулись томительно, спина у меня вспотела.

— Чего он там возится? — проворчал шеф, недовольный тем, что Шурик Николаевич задерживается.

По нашему замыслу, он должен был вручить кольцо психу, взять баксы и уйти, после чего наступал наш черед врываться в дом и брать врага за жабры.

Юрасов появился во дворе внезапно. Он задержался у калитки, засунув руки в карманы джинсов. Даже с расстояния в тридцать метров читалась вся гамма чувств, написанных у него на физиономии: от растерянности до обиды.

— Пошли, — вздохнул Никодимыч.

Увидев нас, Шурик слегка просветлел лицом.

— Там его нет!

— Хорошо смотрел? — Шеф недоверчиво покосился на оконные ставни.

— Все облазил! — Юрасов вынул из правого кармана кольцо и передал его Никодимычу. — Чего делать будем?

— Ты пойдешь домой, — разрешил шеф.

— А вы?

— Будем здесь ночевать! — Моему начальнику не нравилось, когда посторонние совали нос, куда не положено.

Шурик загрустил, оскорбленный в лучших чувствах.

— Двадцать зеленых — и то хлеб, — философски заметил он. — Покедова!

Юрасов понял, что теплого прощания не предвидится, и уныло побрел по улице, солнцем палимый…

Шеф хранил молчание не менее пяти минут. Я тоже погрузился в размышления. Что за фортель? Зачем псих выбрал этот дом? Назвал Шурику место, пришедшее в голову первым? Тогда он как-то связан с этой усадьбой, знает о ее существовании… С другой стороны, к чему вообще было городить огород? Совершенно непонятно…

— Пойдем, сами поглядим, — нерешительно произнес Никодимыч, прищурившись на вход в сени.

— И то дело, — поддакнул я, надеясь на то, что внутри дома можно передохнуть от жары.

Шеф взошел на хлипкие ступеньки, я держался позади его. Свет проникал в дом через единственное окно, не закрытое ставнями. Глаза постепенно привыкли к полумраку и довольно сносно различали убогие элементы внутреннего "убранства" осиротевшего жилища. Мы пробирались, ступая на уцелевшие фрагменты пола, которые еще не успели "приватизировать" соседи и прочие интересующиеся.

— Смотри! — Никодимыч указал кивком на русскую печку, которая находилась как раз напротив раскрытого окна.

На сероватой известке над сводом выделялся рисунок, выполненный углем в реалистической манере.

— Похоже на дамское колечко с камнем, — оценил я графическое произведение.

Шеф приблизился к творению рук неизвестного художника и удивленно произнес:

— Стрелка… Указывает вниз!

Он снял железную заслонку — всю в дырах от ржавчины. Наверное, поэтому заслонка и не приглянулась любителям шастать по брошенным домам.

— Припечек доверху засыпан землей, — продолжил комментарий шеф, демонстрируя свои познания в области русского деревенского быта. — Подай какую-нибудь палку.

Я посмотрел себе под ноги и поднял отщеп от доски. Вооружившись им, Никодимыч стал похож на археолога, раскапывающего курган скифов.

— Господи… — Мой начальник ошалело уставился в расчищенное пространство и выронил орудие производства.

Полагая, что он узрел какой-то чугунок невиданной формы, я подошел и заглянул поверх головы шефа. Открывшаяся взору картина останется в моей памяти навсегда…

— Кто это? — хрипло выдавил Никодимыч, не разгибаясь.

Обувь на костях стоп истлела практически полностью. Сохранились только пластмассовые вставки каблуков и металлические набойки.

— Женщина… — прошептал я, ощущая, как занемели губы.

— Догадался, что женщина… Вопрос в другом.

— Я не ясновидящий.

Шеф выпрямился, потер поясницу и оперся ладонью о стенку печи. Его место занял я, опустившись на корточки.

— Придется вызывать Сысоева, — проговорил Никодимыч.

— Может, сами посмотрим? Вдруг, кроме каблуков еще что-то осталось!

— Вытаскивать?! С ума сошел! Она пролежала там Бог знает сколько…

— Что с того? — упорствовал я. — Следы преступника уничтожим? Так за нас это сделало время… Псих навел на печь не с проста.

— Ребенку ясно! — хмуро согласился Никодимыч.

К своему носовому платку я прибавил для пары платок шефа, собираясь использовать их вместо перчаток. Первая попытка увенчалась полной неудачей и утвердила в мысли о том, что таким способом нам придется извлекать скелет по частям.

— Попробую забраться и поглядеть. — Мое колено уперлось в припечек.

— Зажигалку возьми! — Шеф протянул белый пластиковый цилиндрик.

Крайне осторожно я принялся протискиваться под свод, подсвечивая себе зажигалкой и стараясь не тревожить скелет погибшей. Пробраться удалось только до таза — дальше мешали кости рук, вытянутых вдоль тела. Занеся зажигалку как можно дальше вперед, я крутанул колесико. Вид оскаленного черепа вызвал у меня мурашки… Огонек погас. Пришлось чиркать снова… Между костями плечевого пояса, прикрытыми обрывками ткани, тускло блеснула желтоватая нитка… Чертовски сложно удерживать равновесие только за счет коленей!.. Я потянулся свободной рукой к нитке и…

— Константин! — раздался крик Никодимыча. За криком последовал какой-то шум…

Выбираться задом оказалось труднее… Наконец мои ноги нащупали доски пола.

— Что за черт?! — В первый момент мне показалось, что я ослеп.

— Вот сволочь! — выругался шеф где-то рядом и быстро развеял мои опасения насчет слепоты.

Никодимыч услышал возню в сенях, направился туда и обнаружил входную дверь запертой с улицы. Тогда он ринулся обратно к раскрытому окну. Ставни захлопнулись фактически на глазах у моего начальника. Удар ногой не помог: петли крепко сидели в бревнах стены.