Тамара Лисицкая - Двенадцать

—Но… почему ты поверил в то, что он — твой брат?

(Бред какой-то. Макс иначе описывал их знакомство…)

Лёва посмотрел на меня с сомнением — пойму ли.

—Знаю, что не произвожу впечатление человека сентиментального и доверчивого… Это так. Но у меня, если ты помнишь, есть маленькое увлечение. Мои тихие звёзды сообщают мне всё. В частности, они подтвердили наличие в гороскопе у моего отца зон в несемейной любви. Возможно — детей. Макс назвал те же сроки. Вдобавок, он обладал некоторой интимной информацией, знал о моём отце то, что могут знать только близкие люди…

Я пассивно переваривала услышанное.

—Юлия Марковна говорила, что нашу с тобой встречу ты тоже вычислил… по звёздам?

—Вижу, ты скептически относишься к звёздно-небесным делам. Мне нравится твоё трезвомыслие. Кстати, странным образом, сочетающееся с полнейшей безалаберностью… Так вот. Я не делал этого специально. Я просто сверял с небом карту моих телефонных звонков — я всё подвергаю такой обработке, — и звёзды мне выдали большую любовь по междугородному звонку в такой-то день. Я просто усадил Макса у телефона и велел ему фиксировать все междугородные и пригородные звонки с женским голосом…

—Да… Он фиксировал…

—Он — испорченный циник… Но ты, в конце концов, явилась…

—Знал бы ты, какой меня ожидал приём…

—Никто не готовился специально… Пойми — я не знал ничего ТОЧНО. Никто не даёт такой информации. Более того, я вообще не собирался что-либо предпринимать. Всё уже было СДЕЛАНО, мне оставалось ждать. Звёзды знали, что, несмотря ни на что, ты доберёшься до меня.

—И что же? Ты сразу понял, что это — я?

—Представь себе, да. Я увидел тебя и понял, что это — ты. У меня неплохо развита интуиция.

—И… Я тебе понравилась?

—Я не зацикливался на твоей внешности — тот возраст. Ты была отвратительно одета, неухожена и не очень уверена в себе. Всё это — вопросы решаемые.

—И… ты сразу полюбил меня?

—Я не думал об этом. Я просто не собирался спорить с судьбой, — он снова закрыл глаза. — Я так ослаб… По-моему, ничем хорошим это не закончится… Да. Я сразу воспринял тебя как ту единственную женщину, которая мне нужна, мне подходит, создана для меня, — что ещё надо? А любовь? Я не хотел тогда переживать эту болезнь. Я часто и сильно влюблялся до определённого момента, и это всегда заканчивалось трагически. Как я тебе уже сказал, любовь как таковая, с преданностью, пониманием, терпимостью, удалена из наших файлов. В лучшем случае осталась кратковременная страсть, взрывы чувств, то, что ты сейчас испытываешь к Максу.

(Я смутилась. Я действительно испытываю страсть, взрыв чувств…)

—Что же делать, Лёва?

—Ничего. Я просто лежу, умираю, никого не трогаю. Я утратил власть над собой, тобой и жизнью. Я не знаю, что делать.

—А что твои звёзды?

—Я давно не занимался этим вопросом. После того, как вы с Максом…

—Между нами ничего не было!

—Какая разница, если ты хочешь его и хочешь жить с ним…

Я совсем растерялась. Не думаю, что я хочу жить с Максом. Я прекрасно понимаю, что жить с ним — это значит жить на вулкане, на улице, быть привязанной к дивану, терпеть его шуточки…

—Ты никогда не думала, что все эти убийства завязаны с тобой не просто так?

Лёва лежал, далеко запрокинув голову, даже шея его была бледной, а в районе ключицы медленно и тяжело билась вена.

—Ты — избранница неба, ты принадлежишь мне по всем законам… И ты любишь другого… Вот это — конец света… Этого я небу не прощу…

Последние слова он сказал даже ласково. Потом он тихо засопел и заснул, приоткрыв рот… Я дотронулась до его руки. Еле-еле дотронулась, предварительно отодвинувшись подальше, вдруг снова начнёт насильничать? Рука была влажная и невозможно холодная.

Он спал много часов. Тяжело спал, с хрипами и пугающими затишьями без дыхания. Приехал румяный Макс.

—Ну, как больной?

—Плохо. Спит. Макс, он мне всё рассказал…

—Да? Что же именно он тебе рассказал? Очень интересно.

—Он рассказал, как вы познакомились. Вы познакомились совсем не так, как ты мне говорил… Он рассказал про вашего отца.

Макс прошёл мимо, никак не отреагировав на мой текст. Зашёл в комнату Лёвы, вернулся.

—Вот что, правдоруб, я сейчас отвезу тебя к Юлии Марковне, а сам переночую здесь. С утра решим, что делать дальше.

Мы загрузились и тронулись. Сплошные переезды и недоразумения. Поразительно, сколько нужно совершать телодвижений для того, чтобы как-то регулировать абсолютно неконтролируемый поток бытия.

—Зачем тебе это? — Макс устало сжал веки, размял лоб, обнаружив неожиданные морщины, потом посмотрел на меня красными от бессонницы глазами. — Мать, я сдохну скоро, честное слово… Зачем тебе всё это знать? Какая разница, кем я прихожусь твоему Лёве? Я с тобой объяснился и с ним тоже — мои проблемы останутся моими, я не заставлю вас страдать очень сильно… То есть не собирался я разбивать ваш счастливый союз — точно говорю… Есть нюансы, но мы ведь не будем обращать на них внимания, правда? Твоё рабочее и человеческое место — рядом с Лёвушкой. Моё место — в этой машине. Как бы ни бурлил организм — бурлит у тебя организм в мою сторону? — перетерпим… Дорог мне братишка, кровинушка, единственное родненькое существо на всём белом свете…

Я смотрела в окно, кивала — боже, зачем он всё это говорит? Не ребёнок ведь, взрослый мужик, прекрасно понимает, какие чувства я к нему питаю. Для чего эти издевательства? Примагнитил к себе самым откровенным образом, грубо и безапелляционно очаровал, влюбил практически вручную. К чему это дешёвое и насмерть убивающее кокетство — «я не собирался разбивать ваш счастливый союз». Какой реакции он сейчас ждёт от меня — шуток и подыгрывания? Но ведь нету ни грамма сил, ни капли!

Макс повернулся ко мне — на полном ходу, как обычно, и спросил:

—Перетерпим?

Я посмотрела с вызовом и почти улыбкой. Боги! Он не шутил! Он был вконец измучен, грустен и тускл.

—Не трать на меня время. И не лишай меня возможности работать с тобой…

—Я не понимаю, о чём ты… — во мне всё похолодело от перенесённого шока. А ведь он говорит правду.

—Понимаешь. Ты втрескалась и только об этом и думаешь. В результате мы оба в проигрыше. Тебе доставляет удовольствие мучить меня?

—Это я тебя мучаю?!! — возмутилось моё существо.

—Ты, конечно… Я же самец, донжуан, мерзавец, слабовольный и влюбчивый, но ты-то что колешься? Не допускай меня к себе, гони меня, заставь меня говорить с тобой только о работе. Не думай обо мне, не давай мне повода… Ты увидишь, это пройдёт и очень быстро. Мы будем ещё вспоминать о наших страстишках с шутками-прибаутками на общем семейном ужине! Лёва — прекрасный человек, честный, порядочный, сильный, талантливый, богатый, влиятельный… Чего тебе нужно ещё?